И это хорошо, что вместе с сытостью к ней вернулась её привычная собранность. Разговор ещё не окончен.
— Раз уж речь зашла о волке. Вы наблюдали за ним какие-нибудь странности?
Она мотнула головой.
— Ведёт себя совершенно обычно. Тусенна знает несколько простеньких заговоров на зверей, и они работают не хуже вашего браслета. Только действуют надёжнее. Он привыкает к людям, он почти совсем смирный.
— Вы хотите оставить его у себя.
— Я хочу его выходить, — она посмотрела на него с вызовом, будто ждала, что он начнёт оспаривать её решение. — И не просто хочу. Я его выхожу.
— Знаете, как?
Её плечи поникли.
— Ещё нет. Но что-нибудь придумаю.
— Не сомневаюсь.
Она снова подняла на него взгляд. Явно силилась задать какой-то вопрос, но не решалась.
— Говорите.
В зелёных глазах плескалась плохо скрываемая тревога.
— Теперь вы всё знаете. Вы сами сказали, что вам придётся поставить в известность отряд. Что теперь будет с моими родными? Теперь вы объявите охоту и на оборотней?
Да, беспощадные слуги Короны всех пустят под нож, потому как что же ещё понималось под охотой? Внезапно вся накопившаяся за эти дни усталость мёртвым грузом легла на плечи, и он впервые за последние дни ощутил, как давит на тело доспех.
Пора бы тебе отдохнуть, Эревин. Давно пора. Как только закончится этот поход на юг, пусть при дворе его не ждут — отправится на родину и заляжет в спячку на долгие недели. Чтобы не видеть никого и ничего: не этих лесов, ни лиц настороженных поселян, ни этих зелёных глаз, взирающих на него с обречённостью, с какой смотрят разве что на палача.
— Я почти уверен в том, что ваш отец и ваши братья — жертвы. Опасные, да. Но вы сумели их обезопасить. И успешно справлялись с этим много лет. Я не собираюсь на них охотиться. Я не собираюсь никого казнить.
— Но в вашем… в этом вашем приказе что-нибудь говориться о них? — нажимала она. — Я спрашивала Вучко, он не знает ответа. Он приказ не читал.
Эревин вздохнул.
— Ничего об оборотнях в приказе не говорится. Они, считайте, следствие, побочный эффект того, с чем мы воюем. И в подобных ситуациях я волен действовать на своё усмотрение. И я вам уже ответил, как собираюсь действовать. Точнее, как действовать не собираюсь.
Она опустила глаза. Ничего не ответила. Не верила, что ли?
Хотелось подойти к ней, схватить за хрупкие плечи и хорошенько встряхнуть, потребовать подтвердить, что она его слышала, что услышала то, что он ей сказал.
— Велена…
Больше он ничего сказать не успел — по залитой полуденным солнцем улице со стороны глухого угла и выхода к лесу мчался Мардаг:
— Гарнэ!
Арес пошагал ему навстречу, невольно оглядываясь.
— Какого чёрта, Мардаг? Чего ты орёшь, как переполошенная баба?
Но внутри уже натянулась невидимая струна и зазвенела от напряжения — у такого поведения наверняка была причина.
Оставшееся расстояние его следопыт преодолел быстрым шагом, и его, кажется, не сильно беспокоил будущий выговор.
— Виноват, гарнэ. Но сейчас… фух… сейчас весь город будет знать, — грудь под курткой ходила ходуном. — Его… местные нашли. За валежником ходили и… нашли.
— Дальше, дальше. Не тяни!
— Кто-то из местных. В куски задрали.
Справа от него на границе зрения колыхнулось что-то синее. Он оглянулся — Велена смотрела на него, и в громадных зелёных глазах стыл ужас.
— Кто задрал? Успел рассмотреть? Волк? Медведь?
Солдат облизал губы, бросил взгляд на Велену, снова перевёл на Ареса.
— Это не зверь, гарнэ, это… Это другое.
Глава 28
Вокруг гостиного дома толпились солдаты. Лязгало оружие, надевались доспехи. Генерал Эревин без лишней суеты раздавал приказы. Солдаты отправлялись исполнять порученное — перекрывали все входы и выходы из города. Кого-то отправили за головой, кого-то — разыскать ищейку. Поторопившийся на шум Селивер вытаскивал из-под навеса вверенные ему для починки оплечья, нагрудные пластины и прочее добро.
Я так и осталась стоять рядом с Эревином, но между нами будто разверзлась пропасть — он был бесконечно далеко, в своей стихии, там, где я его ещё не знала. Он был полководцем, полностью сосредоточенным на насущных задачах.
— Генерал…
Невзирая на шум и гам, он меня услышал, обернулся и взглянул так, будто только сейчас вспомнил, что я всё ещё здесь.
— Возьмите меня с собой.
Он посмурнел.
— Не думаю, что в этом есть необходимость. Тот человек мёртв. Вы ему уже не поможете.
— Дело не в этом, — я сглотнула. — Мои умения могут вам пригодиться. К тому же, я должна… Послушайте, это не они. Это не могут быть они!
Интересно, кого я сейчас пыталась убедить — его или себя?
Его лицо ещё больше потемнело.
— Я этого не утверждал. Но давайте смотреть в лицо известным нам фактам. Помимо ваших здравствующих родственников у нас запертый в неволе волк и мёртвый калека, который из-за своих мутаций и не смог был никого убить.
Жар внутри всколыхнулся, горячие языки потянулись вверх. Дар пытался отыскать выход наружу вместе с гневом.
— Это совсем не значит, что творящий эти ужасы не достиг успеха. Он вполне мог вывести жизнеспособную особь.
— Мог. Но доказательств этого пока нет.
— Доказательств обратного — тоже.
О боги, следовало мчаться к своим. Расспросить во всех подробностях, как они провели вчерашнюю ночь. Но если бы что-то стряслось, отправившаяся к ним Тусенна уже меня разыскала бы. А когда я последний раз виделась с отцом в овине, не было на нём ни пятнышка крови.
Мелкая гадючка внутри прошипела, что вся кровь могла остаться на шерсти, а я просто боюсь взглянуть в лицо своим страхам.
— Мне нужно пойти с вами. Чтобы увидеть всё своими глазами. Чтобы убедиться, что никто не станет выдумывать ничего лишнего.
Эревин посмотрел на меня так, будто я прилюдно влепила ему пощёчину. По тяжёлым челюстям заходили желваки.
— Прошу прощения?
— Моя родня — слишком удобная мишень. Кроме них, сваливать вину за это просто не на кого. А судя по тому, что ваш солдат не приписал убийство зверю, вы уже мне солгали. Вы ведь сказали, что поговорите со мной прежде, чем расскажете что-либо своим бойцам.
Он схватил меня за предплечье и потащил к скамье под иву. Я только ойкнуть успела. Расшагивавшие по двору солдаты проводили нас удивлёнными взглядами.
— Отпустите меня немедленно!
— Прекратите орать.
— Я не ору!
Он развернул меня к себе, разжал железную хватку на предпелчье и приподнял одну бровь, мол, да неужели?
— Послушайте…
— А я что, по-вашему, делаю?
Я вдохнула и выдохнула. Велена, возьми себя в руки.
— Послушайте… ситуация грозит выйти из-под контроля. Сейчас туда кинутся все подряд, сейчас начнут строить теории и искать виноватых. Тахтар не любит перемен и потрясений. Он постарается расправиться с проблемой побыстрее, забыть о ней и зажить дальше своей жизнью.
Он вдруг весь подобрался.
— Они могут что-нибудь потребовать от вас?
— А? — я взглянула на него и подавила непроизвольное желание отступить на шаг, до того помрачнело его лицо. — Что потребовать?
— Искупить вину родных, — процедил он. — Исполнить свой долг… невесты божьей.
Ах, это… Я пожала плечами и зачем-то огляделась, будто в поисках кого-нибудь из тахтарцев, чтобы спросить, отправили бы они меня на костёр за такое.
— Не знаю. Это решают всем городом. Если увидят в этом пользу, могут просить Волкована о встрече. И тогда…
Странно, что не мне первой пришло это в голову. Перспектива сгореть заживо всегда казалось чем-то эфемерным и нереальным.
— Тахтар несколько сотен лет прожил без необходимости встречаться с богом. Надеюсь, в ближайшее время город не передумает. Но если и так, это мой долг, генерал. И я обязана буду подчиниться. Это уже не ваши заботы.
Эревин поему-то молчал, но левая рука так крепко обхватила рукоять покоившегося в ножнах меча, что побелели костяшки пальцев.
