положение, пока он извлекал из воздуха огромную книгу, чтобы сунуть её мне под нос.
— Всё равно не понимаю. — Пробурчала, рассматривая название «Магия смешенной крови». — Что плохого в этой любви?
— Смертные умирают, а это больно. — Скупо ответили мне, завершая, кажется неприятный для него разговор.
Только вот я сдаваться не собиралась. В груди появилось маниакальное упрямство в стремлении разобраться во всём этом.
— Смерть — это всегда больно! — твёрдо возразила.
— Вместе с возлюбленным умирает частичка души бога. Довольна?!
Похоже, я всё-таки вывела его из себя, судя по глазам, в которых словно колыхалась сама тьма.
— Прости, — искренне раскаялась я.
— Забей, — он улыбнулся, только вот улыбка была натянутой. — Всего лишь неприятно признавать, что у богов тоже есть свои слабости и недостатки. Ну что, готова к божественному обучению?
— Да, только... — я замялась, не зная как ему сказать.
Я действительно начинаю что-то к нему чувствовать. Что-то светлое и тёплое. Это не любовь и не страсть. Может симпатия и что-то вроде дружеской привязанности. Но если всё так серьёзно, то кто знает, насколько яркими могут быть мои эмоции. Так может Истиславу лучше...
— Никуда я не уйду. — Перебил он мои размышления со вздохом, что навеяло меня на мысли петь про себя песни в его присутствии. — И избавь меня от своего песнопения. Мне хватило одного единственного раза, когда я неудачно зашёл, а ты распевалась в душе.
Вот теперь я точно покраснела вся. Просто пение тоже как бы не мой конёк, но иногда всё же хочется и осознание того, что у моего позора был свидетель, окатило меня волной жгучего стыда.
— Да ты... — возмущённо прошипела, а он только весело усмехнулся.
— Я за тобой присматриваю.
— Зачем? — Негодование грозило вылиться в сверхзвуковую волну.
— Ты, — меня совсем некультурно ткнули пальцем в лоб, — и дня без меня не проживёшь, а смерть твоя нежелательна.
— Не хочется расставаться с личным клоуном? — Едко поинтересовалась, как-то совсем не обрадовавшись, что тут оказывается, за мою безопасность радеют.
— Не хочу расхлёбывать проблемы, которые повлечёт твоя смерть. — И уже со вздохом явно только для себя, — надо было всё-таки официально тебя забрать, а не умыкать, в то время как...
— Что-о?! — Вот теперь моему возмущению точно не было предала. Истислав даже поморщился и показательно заткнул уши.
Вот же... бог!
Злость, ярость, обида захлестнули меня с головой, выбивая весь воздух из лёгких. Было больно осознавать, что кто-то хоть и не имел никакого права, незаконно украл тебя, как обычную ничем не примечательную вещь, перевернув весь твой мир с ног на голову. И ты теперь пытаешься в новом мире хоть как-то зацепиться и устроить свою жизнь. А этот нахальный кто-то, ничуть не устыдившись, ещё и посмеивается над твоими трепыханиями. Пусть Истислав и присматривает за мной, но делает это исключительно из собственных корыстных целей. Где-то что-то треснуло, кажется, это была моя самооценка, и я помертвевшими губами прошептала.
— Зачем?
Истислав досадливо поморщился, но в этот раз ответил и, похоже, правду.
— Некоторые мои ярые поклонники вышли немного из-под контроля. Стали убивать подопечных моей сестры, высасывая из них искру света через ритуал. И Велислава попросила помочь. Ты здесь что-то вроде символа, что бог мёртвых встал на сторону светлых.
Злость всколыхнулась с новой силой, рисуя в голове образ меня с голубиными крыльями и пацификом над головой вместо нимба. Да уж символом мира мне явно не быть. Я прищурила глаза, гневно смотря на пытающегося сдержать смех мёртвого бога, и прошипела.
— Ваши светлые творения в лице наследного принца сегодня уже причислили меня тёмным фанатикам, заявив, что я здесь для того, чтобы шпионить!
— Так и знал, что из этого ничего не выйдет, — посетовал бог. И ещё печальнее, задумчивым тоном, — неужели и вправду придётся самому со всем разбираться.
— То есть ты мог сам успокоить своих фанатиков, но вместо этого закинул меня сюда, наплевав, что на то, что на Земле у меня была своя собственная личная жизнь? Дай угадаю почему, — ядовито пропела, смотря ему прямо в глаза, из которых кажется, прямо сейчас хлынет на меня живая тьма. — Разбираться самому тебе было лень?!
Его глаза вспыхнули ещё ярче, окончательно становясь похожими на только что отшлифованный обсидиан. На скулах заиграли жевалки. Губы сомкнулись в тонкую линию. И я почему-то подумала, что меня сейчас явно будут убивать...
В этот момент в мою дверь постучали, и Иулиан осторожно поинтересовался.
— Лена, ты занята?
— Нет. — Рявкнула злая и оттого бесстрашная я.
— Да! — Одновременно со мной крикнул Истислав и за дверью подозрительно быстро замолчали.
— Знаете что уважаемый мёртвый бог, — если бы передо мной был кто-то другой, то, наверное, уже захлебнулся бы от яда, что щедро вплёскивался во все мои последние фразы, — вы ещё на Земле обещали не мозолить мне глаза. Соблюдайте свои же обещания и приглядывайте за своей куклой издалека! — И гордо развернулась в сторону двери, хотя на глаза наворачивались слёзы, а руки начинали дрожать, прошептала. — Глаза мои тебя бы не видели.
Сейчас мне было всё равно, что будет со мной дальше. Обида и разочарование душили изнутри. Хотелось закричать в голос и броситься на кого-нибудь с кулаками. Даже Дерек не стал оказывать мне поддержку, смывшись в дальний угол комнаты, когда напряжение в воздухе стало накаляться. Пальцы никак не хотели слушаться, и защёлку на двери я открыла не с первой попытки. Зато когда смогла открыть дверь, то на лице кроме отрешённого состояния и может быть излишней бледности, ничего заметно не было. Иулиан был явно удивлён и, любопытно заглядывая через меня в комнату, поинтересовался.
— Лена, а кто... — Он прервался, не договорив фразу. И задумчиво продолжил, — мне показалось, что я слышал мужской
