Крики и приветствия вокруг нас затихают от моего голоса. Я стою, не сводя с него глаз.
— Я бросаю тебе вызов. — Встаю я, поднимая подбородок.
Коул поворачивается ко мне, шок искажает его лицо, пока он не смеется.
— Хорошая попытка, принцесса, — говорит он с улыбкой, прежде чем повернуться ко мне спиной.
— Трус! — Выплёвываю я, подзадоривая его:
— Ты бы предпочел драться с раненым мужчиной, чем с женщиной, потому что ты знаешь, что я, блядь, уничтожу тебя.
Он останавливается, и я жду, затаив дыхание, прежде чем он обернется.
— Правила Гробницы, — продолжаю я, — ты не можешь отказаться от вызова.
Заключенные вокруг нас недовольны этим новым поворотом событий, но я полностью сосредоточена на Коуле. Я смутно слышу, как Аксель кричит на заднем плане, кричит на нас с Коулом. Никто из нас не обращает внимания, когда мы смотрим друг на друга. Наконец, на его лице появляется ухмылка.
— Я хотел подольше поберечь тебя, но если ты настаиваешь, — издевается он, протягивая руку к яме. — Вызов принят.
Какофония звуков вокруг меня тускнеет после слов Коула, и я переключаю свое мышление в боевой режим. Джош хорошо обучил меня, и раньше я убивала более крупных людей, чем он, хотя и не голыми руками. Я могу это сделать. Мое внимание переключается на Акса, который пытается добраться до меня с другого конца двора. Со всей грацией и достоинством, на которые я способна, я направляюсь к нему, демонстративно игнорируя Коула, когда прохожу мимо. Все взгляды устремлены на нас, на меня. Акс перестает сопротивляться, когда я подхожу к нему, улыбаясь.
— Я тоже тебя люблю, — говорю я ему, нежно целуя его в губы.
— Не делай этого, Анна, — говорит он, в его голосе звучит паника. — Это моя битва. Не жертвуй собой. Забери вызов обратно.
Я качаю головой, все еще улыбаясь.
— Я не буду мученицей, — говорю я ему. — Я могу это сделать.
Без дальнейших проволочек я подхожу к Яме.
Когда я смотрю вниз, в пустынную дыру, звук возвращается, рев сотен людей, скандирующих и приветствующих. Я глубоко сглатываю, когда смотрю на двадцатифутовую или около того пропасть. Другой человек, который пришел с Итаном, чтобы забрать нас, подходит и протягивает мне тяжелую веревку с узлом на конце, кивая головой вниз. Я прижимаюсь к земляным стенам и спускаюсь, когда меня опускают в яму.
Здесь, внизу, звуки снова кажутся более тусклыми, но я не знаю, то ли это акустика помещения, то ли моя собственная голова. Тяжело дыша, я смотрю, как Коула опускают на другую сторону. Я осмеливаюсь бросить последний взгляд вверх, на Акселя, прежде чем снова обратить свое внимание.
— Я не могу дождаться, чтобы изнасиловать твой гребаный труп на глазах у всей этой тюрьмы, — подстрекает он, когда его ноги касаются земли.
Я сужаю глаза и расставляю ноги, не позволяя его насмешкам добраться до меня. В моей голове роятся идеи о том, как я могу его одолеть. Что бы ни случилось, я не могу позволить ему завладеть мной. Он слишком большой и сильный. Тогда это будет защита, пока я не получу свой шанс.
Я вижу момент принятия решения за долю секунды до того, как он наносит удар. Не понимая, почему официального объявления о начале не было, я на мгновение впадаю в панику и ныряю влево. Я быстро поднимаюсь, не поворачиваясь к нему спиной. Слава богу, я быстрая.
— Давай, девчушка, ударь меня, черт возьми!
Пот струится по моему лицу, щиплет глаза. Я уклоняюсь и уклоняюсь от атак Коула, позволяя своему телу взять инициативу в свои руки. Уроки Джоша теперь инстинктивны: «Держите руки поднятыми, защищай голову! Нет, нет, нет, немного наклонись, чтобы твои предплечья были параллельны. Опусти подбородок. Вот так!»
— Ты не можешь держаться от меня подальше вечно, — снова насмехается он, когда я снова уворачиваюсь от него. Мне удается поднять локоть, ударяя его по лицу, но недостаточно сильно.
Я опять вспоминаю наставления Джоша: «Стремись к мягким местам, а не к жестким. Ты навредишь себе больше, чем противнику. Используй свои шишковатые части, например как локти».
Он медленнее меня, но не намного. Вчера мы оба были потрёпаны, и не требуется много времени, чтобы наше дыхание стало прерывистым. Он прекращает свое нападение только на минуту. Я сохраняю напряжение и готовность. Когда вижу, что он снова двигается, я не готова к этому. Я не могу уйти достаточно быстро. Его кулак соприкасается с моей челюстью, и я отступаю, но это больше, чем мимолетный взгляд. Прежде чем я успеваю прийти в себя, он на мне. Я кручусь и поворачиваюсь, когда его вес прижимает меня, изо всех сил пытаясь освободиться.
Черт!
Этого не может быть.
Он смеется, садясь на меня верхом, хватая за запястья и глядя на меня сверху вниз.
— Ты неплоха, девчушка, — говорит он, — но все еще просто маленькая чертова девчонка. И теперь моя.
Я стискиваю зубы и кричу, когда его руки обхватывают мою шею. Царапаясь, я пытаюсь оторвать его от себя, но почти сразу же в глазах начинает темнеть. Мои попытки, кажется, даже не воспринимаются им, когда он сжимает сильнее, выдавливая последние капли воздуха из моей груди. Я всего в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание. Если я это сделаю, неизвестно, проснусь ли я. Или в каком состоянии я проснусь. Это нелегко, но я позволяю себе расслабиться, молясь, чтобы он отпустил меня быстрее.
К счастью, я была права, и Коул слишком самоуверен. Его руки опускаются, и я даже не жду, пока они уберутся с моей шеи, прежде чем толкнуться вперед, скатывая его с себя. Момент неожиданности — мой. Мои ноги остаются обернутыми вокруг него, когда он ударяется о бок.
«Целься в мягкие места, нос может быть удачей, если ты попадешь в него точно…»
Я наклоняю свой лоб вперед и врезаюсь ему в нос, удовлетворительный треск и крик от него подобны музыке для моих ушей. Льется кровь, но мой момент неожиданности прошел, и этого недостаточно, чтобы удержать его. Он снова пытается перевернуть меня на спину. Я почти останавливаю его, но когда его кровь попадает мне в глаза, я временно слепну. Его вес на мне, и я отчаянно пытаюсь стереть красноту со своего зрения.
Руки снова обвиваются вокруг моей шеи, на этот раз поднимая меня над собой. Моя спина врезается в стенку Ямы, весь воздух вырывается из моих легких.
Он снова сжимает.
«Если ты сможешь подойти достаточно близко, глаза тоже хороши…»
Не в состоянии как следует разглядеть, я верчусь, тянусь к его лицу. Прежде чем он успевает отреагировать, мои большие пальцы находят его глазницы, и я чувствую, что он начинает отпускать меня. Сила и ярость поднимаются во мне, и я издаю нечеловеческий крик, нажимая большими пальцами вниз. Коул мечется, пытаясь сбросить меня. Его крики становятся неистовыми. Ничто другое не имеет значения для меня. Нет ни звука, ни ощущения.
Просто сила.
Я толкаюсь, кричу, выпуская весь гнев внутри себя. Адреналин течет через меня. Громкий хлопок эхом отдается в моих ушах, и его крики достигают крещендо, когда он падает на колени, его руки поднимаются к его изуродованному лицу. Мое зрение покраснело от крови, все еще заливающей мое лицо, но я вижу достаточно хорошо.
Когда Коул падает, я падаю вместе с ним на землю. Я тяжело дышу через нос, когда поднимаюсь, глядя на изуродованное лицо Коула достаточно долго, чтобы плюнуть на него. Его крики почти оглушительны, но это фон, заглушающий стук крови в моих собственных ушах.
Подкрадываясь к нему сзади, я разворачиваюсь и пинаю его так сильно, как только могу, в пах. Я слышу сотни сочувственных вздохов вокруг себя и улыбаюсь. Я смотрю вверх и вокруг на лица, смотрящие на меня сверху вниз, прежде чем снова поворачиваюсь к Коулу и бью его ногой прямо в лицо. Громкий треск эхом разносится над ямой, и еще один, когда я бью его снова и снова, пока не начинаю задыхаться. К тому времени, когда я заканчиваю, Коул неподвижен, молчалив и почти неузнаваем.
Я снова поворачиваюсь к заключенным. Ярость захлестывает меня, и я испытываю восторг от того, что я сделала.
