Эльфийка еще немного подразнила его, поводила кистями по торсу, погладила плечи и полапала зад. Годвин учащенно дышал и всё ждал, когда же она возьмётся за самое важное. Не может ведь это продлиться целую ночь. Должен настать момент, когда хозяйке наскучит гладиться и щипаться, и она позволит отодрать её, как следует.
Авилина отползла на середину кровати и легла на спину. Одновременно с этим, золотистая нить, удлинилась и позволила человеку залезать на постель. Чтобы сэкономить отпущенную длину поводка, юноша встал на колени и на них же пошагал к голой девице. Эльфийка раздвинула согнутые ножки и провела рукой по животу вниз. Двумя пальцами она раскрыла половые губы и промолвила:
— Взгляни, какая она мокрая. Помнишь нашу первую ночь? Ты был девственен и так хотел меня, что у тебя глаза лезли на лоб. А что сейчас? Моя дырочка тебе не нравится?
Бывший гвардеец зло пыхнул воздухом из ноздрей. Нынче, его глаза не то что лезли на лоб, а были готовы выстрелить от внутреннего напряжения. Её розовый цветочек, идеальной формы всегда выглядел очень притягательно, и особенно когда ноги врозь. Взгляд парня скользил по соблазнительному телу, от раскрытой щели, по плоскому животику и вверх к лицу меж двух торчащих вершин. Вульгарная поза девушки, будто говорила: “трахни меня здесь и сейчас”. И Годвин рвался, сделать это, как можно скорее, отдавливая шею, нажимая коленями в кровать и протягивая стояк вперёд, к чудесному девичьему ложу.
— Ближе... — захрипел он.
Авилина по чуть-чуть удлиняла колдовскую нить, приближая момент вхождения. Свободной рукой девушка стала теребить сосочек.
— У-х-м... — застонала она от собственных ласк.
Юноша уже не знал, что делать. Закрадывались мысли лечь на кровать, головой к выходу, а тазом к эльфийке. Но он быстро отбросил эту идею, понимая, что хозяйка прервет любые его потуги, не входящие в задумку. А между тем, нить удлинилась до того, что, корчащийся от удушья парень, сумел войти головкой внутрь возлюбленной. Он победоносно задвигал бедрами, вставляя на предельно маленькую глубину. Задубевший стояк начал обретать ощущение теплой мягкости на конце. Этого было еще ой, как мало, но уже что-то.
Трахаться отклонив торс назад, оказалось очень тяжело. Связанные запястья упирались в одеяло и немного снимали нагрузку со спины.
— М-м-м... — с улыбкой замычала Авилина.
И тут она положила обе ноги, ему на грудь, добавляя тяжести. Годвин закряхтел, но не остановился. Не смотря на огромные усилия мышцами, он чувствовал тесноту вокруг члена и это было главное. Эльфийка сжала в кулаке ту часть стояка, которая еще оставалась снаружи и потянула на себя. Юноша застонал, сам не понимая от боли или от удовольствия:
— У-у-у-ф... Ави... Хватит издеваться. Давай просто потрахаемся.
— О! А где подевался мой скромный парнишка, который стыдливо смотрит в пол, когда его ругают?
Девушка играючи ткнула его пальчиком ноги в нос.
— Можешь бить меня и унижать... Да хоть съесть. Только дай я нормально войду. — упрашивал Годвин.
В ответ Авилина толкнула его ногами в грудь, из-за чего он не удержался и таки упал назад, ударяясь затылком о край кровати. Эльфийка весело расхохоталась, а юноша сердито зарычал и с силой дёрнул связанными конечностями. После прошлой ночи, когда девушка разорвала верёвку, они просто сцепили две её половинки узелком. И вот, после долгих усилий и постоянных рывков, канат не выдержал именно в этом месте.
Кисти парня с огромной скоростью выскочили из-за спины. От неожиданности парочка, тараща глаза, уставилась на освобожденные руки. Девушка решила было, что она всё еще контролирует ситуацию и ничего не предприняла. Ну а Годвин понял, что другого шанса у него не будет. Он по прежнему не доставал торсом до эльфийки, но теперь смог протянуть вперёд ладони и схватить её за щиколотки. Следующим движением юноша дёрнул Авилину на себя и потащил прочь с кровати.
Колдовская нить стремительно укорачивалась и утягивала шею за собой. Парень уже предвидел исход, как его прижимает затылком к стене, а хозяйка опять берётся за ремень. Пришлось действовать стремительно и грубо. Девичье тельце слетело с постели и гулко шлёпнулось о половые доски. Годвин запрыгнул на эльфийку сверху и метнул кисти к острым ушам. Авилина заблокировала его выпад, но отвлеклась и утратила контроль над чарами золотой нити (магией она владела так себе). Сияние поблекло, а натяжка от стены до шеи ослабла.
Тут-то на полу завязалась настоящая борьба. Юноша выламывал голой красавице руки, пока та постанывала и отвечала щадящими ударами в живот. Всё-таки она боясь причинить ему серьезный вред. Парень же выкладывался на полную, вспоминая все изощренные приемчики борьбы выученные в гвардии. Тем временем, Фелисия сидящая на балконе, вслушивалась в долетающие звуки и недоумевала, что за гул, стоит у соседей.
Годвин запомнил повторяющиеся типичные блоки возлюбленной и сделал обманывающее движение. Это позволило в моменте, дотянуться до эльфийского ушка. Девичий голосок завопил на всю округу:
— Не-е-е-а-а!!!
Но было уже поздно. Голубые глазки полезли под лоб, а рот раскрылся вываливая язычок наружу. Ласковым нажимом, юноша мгновенно обратил буйную хозяйку в перевозбудившуюся девчонку. Вторая пятерня схватила, другое ухо и удвоила эффект. Ножки Авилины тут же распахнулись, а руки потянул парня на себя. Девушка быстренько обняла его всеми конечностями, заключая стопы в замок на пояснице.
— Вставляй, вставляй! — выпрашивала она, зная что стояк уже наготове.
Просить об этом было совсем не обязательно. Годвин и сам, всадил ей, как полоумный, предварительно пару раз промазав. Вымученный член заскочил на полную глубину и не успел пробыть там и доли мгновения, как выскочил обратно, чтобы снова войти. Теперь уже юноша вколачивал партнершу, но не в кровать, а в пол. Та жалась к нему, впивалась ногтями в спину и стонала во весь голос:
— А! А-а! А! А-а!
Пальцы парня сомкнулись в надежные кулаки и не выпускали продолговатые ключики к совместному удовольствию. Пока уши были у него в руках, Авилина не могла ничего поделать и отдавалась, позабыв о всех своих принципах. Происходящее вполне подходило на изнасилование, но Годвину было плевать. Его бедра не остановятся даже если сейчас в комнату войдёт мать девушки. Да пускай явится хоть
