восхищала долина Брасиды, покрытая яркой свежей зеленью, с россыпями жёлтых луговых одуванчиков и нежных белых маргариток. Лазурь неба словно спустилась с заоблачных высей и растворилась в воде, слившись с рекой в одно целое. Солнечное тепло ласкало землю, и мир казался светлей и прекрасней.
— Адальрик! — обернувшись к молодому треву, позвала девушка.
— В чём дело? — спросил тот нарочито заспанным голосом, притворяясь, будто Ирис его разбудила.
— Идите сюда! — с улыбкой пригласила его девушка. — Станьте рядом со мной — отсюда есть на что посмотреть.
— Я сплю, — вяло отмахнулся от неё Адальрик, хотя у него было желание тотчас вскочить и со всех ног броситься к ней.
— Эй, лентяй вы этакий! — пристыдила его Ирис. — Поверьте, это стоит того, чтобы не спать. Вы должны подняться и посмотреть.
— Я ничего никому не должен, — пробормотал Адальрик. — Оставьте меня в покое!
Однако Ирис была настойчива:
— Поверьте мне хотя бы раз.
Удивляясь про себя упрямству девушки, Адальрик поднялся на ноги, подошёл к Ирис и в изумлении замер перед открывшейся взору красотой.
— Вы правы! Нет в мире ничего восхитительней этой картины! — воскликнул он, а сам, украдкой, искоса, взглянул на девушку.
Струившиеся с неба лучи солнца подсвечивали её лицо, отчего казалось, будто оно написано на зелёном холсте волшебной кистью художника-мага. Отросшие за время путешествия волосы ниспадали на плечи, только теперь они казались серебристыми, а не пепельными.
Подчиняясь мгновенно вспыхнувшему желанию, Адальрик взял её за руку. И в этом обычном движении вдруг ощутил так много удивительного: точно огонь пробежал по руке девушке и, заискрившись на кончиках пальцев, передался ему.
— Мадемуазель Ирис! — набравшись храбрости, начал он.
— Да? — Девушка повернулась к нему лицом, вопросительно выгнула бровь.
— Для чего вы позвали меня на это посмотреть?
— Я просто хотела… — Она колебалась. — Я хотела, чтобы вы порадовались вместе со мной.
— И только? — Адальрик пристально посмотрел на девушку.
Её глаза лучились сейчас как-то по-особенному: в них, точно в двух маленьких вселенных, отражались тысячи золотистых искорок. Или, может, это была всего лишь игра света?
- Послушайте, мадемуазель Ирис, у нас осталось немного времени: этим вечером наше путешествие закончится, — заговорил Адальрик и, помолчав, прибавил: — Мне нужно вам кое-что сказать.
— Я слушаю вас, благородный рыцарь.
Ирис улыбалась, очевидно, настраиваясь на очередной словесный турнир, однако, вопреки её ожиданиям Адальрик был настроен на весьма серьёзный разговор.
— Мне кажется, я в вас влюбился, — произнёс он на одном дыхании, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, а щёки заливает горячим румянцем.
После его признания лицо девушки озарилось чудесным светом. Она колебалась перед тем, как ответить, и наконец тихим голосом произнесла:
— Я думаю, что тоже вас люблю.
После этих слов всё вдруг стало ясно и просто для них обоих.
— Мне отрадно слышать это, — отозвался Адальрик и почувствовал, как дрогнули пальцы Ирис в его руке. — Извините, что цапался с вами, что был дерзок и позволял себе лишнее в обращении с вами. Это всё из-за моей неуверенности…
Они помолчали.
— Наверное, я люблю вас с того самого дня, когда впервые села к вам на лошадь, — продолжила Ирис, смущённо опустив глаза. — Но поняла это окончательно, когда вы вытащили меня из реки, когда рисковали собой ради меня… Никогда этого не забуду. А ведь я так и не поблагодарила вас за то, что вы спасли мне жизнь.
— Что вы, мадемуазель! — вспыхнул Адальрик. — Я вовсе не нуждаюсь в благодарности!
— Нуждаетесь… — Ирис вдруг шагнула к нему, одной рукой обняла за шею и нежно поцеловала в губы.
Это был неожиданно смелый поступок со стороны девушки, а тем более — монастырской послушницы, пусть и бывшей. Адальрик на мгновение растерялся, а, когда хотел ответить на поцелуй, было уже поздно: Ирис упорхнула от него, словно птичка. И никто из них не увидел, что всё это время за ними пристально наблюдал маркиз Гундахар.
Спустя какое-то время отряд снялся с привала и продолжил свой путь. Вдали в голубоватой дымке виднелись горы — к ним и направили тревы своих коней.
Наконец всадники приблизились к крутым склонам и начали подниматься по каменистой тропе. Солнце едва укрыло речную долину розовым закатным покрывалом, а здесь, под выступами скал, уже пряталась темнота. Чем выше поднимались вверх, тем ближе подступали горные громады, тем выше и мрачнее они становились. Позади остались зелёные террасы с длинными рядами деревянных опор, опутанных виноградной лозой, и сложенными из бурого камня домишками крестьян. За перевалом лежала уже другая земля и открывался новый пейзаж, непохожий на предыдущие.
Ирис никогда не бывала за пределами Фризии, и теперь решила, что перед ней — Ареморское королевство.
Аремор, как думала о представшем перед нею крае Ирис, понравился ей куда меньше Вальдоны и Маконы. Унылый пейзаж — с торфяными болотами, каменистой землёй, пастбищами, заросшими вереском и колючим кустарником — сменился островерхими отвесными скалами.
А мощный каменный замок, расположенный на их вершинах и с высоты взирающий на лежащие окрест долины, совсем не походил на тот, который существовал в воображении Ирис. Она помнила живые увлекательные рассказы старицы Берты о королевских дворцах, видела их изображения в книгах, которые наставница давала ей почитать, и сейчас была разочарована тем, что открылось её взору. Вместо изящных арок, цветных витражей в высоких стрельчатых окнах, ажурных башенок и просторных галерей Ирис увидела серые стены, узкие бойницы, хмурые башни, тесные внутренние дворы. Это была суровая неприступная крепость, а не пышный дворец короля.
Едва отряд приблизился к въездным воротам на подъёмном мосту, как навстречу всадникам выбежали слуги и схватили коней за поводья. Вскоре Ирис в сопровождении маркиза Гундахара, которого встречали и чествовали как хозяина, а не как гостя, ступила внутрь замка. Помещения здесь были обширны, но неуютны, и каждый шаг гулким эхом отдавался под высокими мрачными сводами. Было немного страшновато, давала себя знать усталость после долгого пути, но то, что Ирис видела вокруг себя, волновало её новизной, казалось вступлением в новую жизнь, в предвкушении которой вздымалась грудь и перехватывало дыхание.
Там, в Фризии, в Обители Разбитых Судеб, будущее казалось Ирис таким далёким, и вдруг — вот оно, здесь, на пороге. Каким оно будет: добрым или недобрым? Что уготовил ей король Рихемир? Для чего приказал своему вассалу, маркизу Гундахару, выкрасть внучку фризского вождя из монастыря как раз тогда, когда ей предстояло стать новой правительницей Фризии? Пока для Ирис всё было закрыто завесой неизвестности…
Глава 18
Столы в замковой трапезной были устроены следующим образом: один, за которым сидел хозяин
