Пылающая для Древнего. Пламя (СИ) - Тит Лаура

Амара как свежий глоток воздуха, мое дикое наваждение, мираж. Её гибкое тело словно заточено под меня. Бурные зеленые водовороты закручивались в её глазах. Вспыхивали сочной зеленью. Хотелось наказывать медленно, мучительно и с наслаждением. Нежно и ласково. Больно и остро. Чтобы задыхалась от сбившегося дыхания, выкрикивала мое имя. Срывала голос до хрипоты. Непокорная. Языкастая. Несносная девчонка! Когда я смотрел на эту девчонку, не мог понять, что в ней меня так цепляет. До сих пор ощущался её вкус на моих губах, её стоны звучали в ушах.

— Мой мэрн, ты совсем меня не слушаешь, — пролепетала Тория.

Поднял голову на свою жену. Совсем забыл о ней с этой девчонкой. Посмотрел на нее невидящим взглядом, оценивающе рассматривая её аккуратные черты лица. Красивая. Ярко-голубые глаза на милом личике, притягательные красные губы, прямой нос и кремовая кожа. Породистая эрна.

Тория — эрна, от которой сходят с ума, и каждый хотел бы оказаться с ней в одной постели. Она сексуальна, красива и даже умна. Когда я её взял первый раз, она была чиста, но будто с рождения была приучена к совращению и животному совокуплению. Никто так не сосал мой член, как она, я изливался в её чувственный рот, брал её так грубо, как только хотел. У меня были свои правила, и она им подчинялась. Мне это нравилось в ней. Она не задавала ненужных вопросов. Знала, когда замолчать и когда остановиться. Следовала всем традициям и никогда их не нарушала. У каждого была своя цель. У нее — обожание и власть. У меня власть. Слияние силы. Мое продолжение.

Снова мазнул по ней взглядом.

— Мой отец хочет поговорить с тобой! — вскинула она на меня свои ласковые глаза, с мягким отголоском голубого пламени.

— Сразу после обряда!

Глаза ярко вспыхнули ярким голубым топазом.

Мягко кивнул ей, отворачиваясь к жрецам. Это было очевидно, что её семья боится, что я могу вернуть им порченую дочь, и они останутся ни с чем. Усмехнулся, снова взглянул на всё еще закрытую дверь храма.

Я был готов к недовольству со стороны своих тэрнов, восстанию недовольных эрн и жрецов. Но всё быстро стихло, как только каждый из них получил то, что хотел: землю, золото, статус. Осталось разобраться с её семьей. Венчальный обряд и ребенок. Чертова дверь храма всё еще была закрыта. Я начинал терять терпение, а точнее, устал ожидать ту, чьи следы духов искал в этом воздухе, чьи изумрудные глаза представлял лишь только при одном взгляде на пальмовые листья под своей террасой.

Жрец начал обряд, предупреждая, что и в какой момент мне нужно произносить. Перевел свой взгляд на грузную бронзовую статую волка, что сжимала в своих лапах длинные металлическими цепи, обвивающие бронзовые шары, внутри которых мягко покачивались черные свечи.

Внимательно вслушивался в монотонную речь жреца, иногда поправляя его, чтобы пропускал много ненужного в этом обряде, следил за пламенем свечи, которое медленно играло со своими фитильками, пожирая их мягкий черный воск своим прожорливым пламенем. Пламя дергалось оттого, что кто-то проходил мимо, шипело на них, издавало трескучие звуки, сплетаясь с горьковато-тягучим запахом храма.

Резко поднимаю ладонь над головой, прерывая жреца. Замер, как зверь на охоте, учуявший свою добычу. Её запах сразу ударил мне в ноздри. Я узнал бы её из тысячи ароматов в пустыне. Повернулся в сторону закрытых дверей храма. Она здесь. Глубоко втягиваю плотный воздух с её ароматом. Её запах…

Скрип тяжелых массивных дверей. Огни в бронзовых клетках взметнулись вверх, пропуская через себя знойный воздух, ворвавшийся с диких земель, застилая ветхие камни тонким слоем песка. Глаза впились в вошедшую в эти двери. Уголок моего рта пополз вверх. Оценивающе смотрю на свою женщину, что застыла в ожидании, чтобы ступить на прохладную алую ленту перед собой. Моя. Зверь довольно рычит, вытягивая мои зрачки в тонкие нити. Позволяю. Пусть насладится тем, чего он так долго желал.

***

Тонкий длинный шлейф её ажурного белого платья тянулся за ней от самых нижних ступеней Древнего храма. Её босые ступни мягко касались бархатной ленты на ветхих полах. Медленно. Шаг за шагом она приближалась ко мне.

Каждый разрез её платья, каждая прозрачная чертова тряпка, открывающая её притягательные формы, выводила меня из себя до бешенства. До сумасшедшего раздражения. От каждого глубокого выреза на её бедрах, тянувшегося до самого пола, вздергивало член в моих брюках. Она взрывала мои огненные стены самоконтроля на мелкие крошки, шипящие искры. От одного вида стройных ног через разрез её тонкого платья хотел задушить ее. Как посмела в него сама влезть!

Нервно сделал пару наклонов головы в разные стороны. Хруст в позвонках. Свел брови. Как я мог ЭТО выбрать. Скулы свело от напряжения. От одного лишь её вызывающего вида хотелось взять её прямо здесь и сейчас. Раздраженно перевел взгляд за её спину на воинов, что сопровождали ее, пожирая её стройные загорелые ноги голодными взглядами. Дернул головой в сторону, намереваясь вырвать глотки каждому из них прямо сейчас, но вовремя остановился. После обряда.

Движение головы вышло слишком резким.

— Мэрн, — за моей спиной сразу оказался Вашт.

Я только отрицательно мотнул головой.

Сдерживать себя становилось труднее с каждым её шагом ко мне. Взгляд её завораживающих зеленых глаз был опущен вниз, но иногда она робко поднимала голову, чтобы снова опустить. Отдернул рукав золотого камзола. Бесконечно длинный зал храма стал выводить из себя. Кивнул своему главнокомандующему. Вашт предупреждает жреца, чтобы переходил к самому главному. У меня нет больше времени и желания ждать. Уперся руками в белый мраморный алтарь, продолжая рассматривать ее. Усмехнулся.

Она снова будто дразнила. Не поднимала свои ярко-зеленые глаза на меня. Хотя могла это сделать прямо сейчас, но не во время нашего с ней обряда. Скрывала свое лицо под тонкой золотой вуалью. Неторопливо шла вперед, словно с наслаждением оттягивала время.

Резко остановилась. Напрягся. Вдавливаю свои пальцы в жесткий камень. Свел брови, не понимая, почему она застыла. Чертова тишина прервалась недоумевающим перешептыванием. Трэпт ментально стал разрывать мою голову своим раздражением, чувствовал, как он сейчас сносит все на своем пути у границы диких земель.

Она осторожно подняла свой взгляд на меня. Закусила нижнюю губу. Слегка оступившись, качнулась вбок.

Нагнулся вперед, выжидая. Если бы не зрение и слух зверя, я бы не смог разглядеть, как подрагивают её пальцы, что со стороны мирно лежали на ткани её платья, горячие струйки воздуха, что вырывались с её приоткрытого рта, услышать звук бешеных ударов её сердца в груди. У нее не было страха. Втянул шумно воздух.

Жена прожигала меня своим взглядом. Я чувствовал, как она раздражалась, как ревность и злость текла по её венам. Закрылся от нее, перебирая эмоции своей зеленоглазой дикарки. Нетерпение. Вожделение. Неловкость.

Там не было и капли страха. Ненавижу страх. Внимательно слежу за каждым её шагом. Она нервно улыбнулась мне, продолжая двигаться дальше. Расслабился, делая легкий кивок ей.

— Мэрн, — серьезный голос вырвал из мыслей.

— Говори, — остановил жреца ладонью.

— Иштар… — серьезно начал тэрн.

Киваю.

— Он разгромил два увеселительных дома в старом городе и казнил брата Адвина. Адвин требует…

— Разберись, — прерываю его.

Пока я слушал своего тэрна, она покорно склонила голову передо мной и ждала. Начинает свыкаться с нашими традициями. То, что было в порядке вещей, с ней становилось диким. Но я ликовал. Вот чего я жаждал: её подчинения. Сейчас. Всегда. Себе. Моё.

Зверь наслаждался. Я оттягивал момент. Она как порыв бушующего ветра. Разрушающая, ласкающая, неуправляемая.

И в самой заключительной части моего обряда она вздергивает голову. Вуаль из звонких тонких нитей слегка дернулась на её волосах. Она поднимает на меня изумруды глаз, вскидывает голову, расправляя плечи. Мысленно смеюсь, представляя, как будет наказана. Жрец замолчал, не зная, что ему делать. Кивнул ему головой, чтобы продолжал. Жрец дрожащей рукой вырисовывал на моей груди древние символы, проговаривая их вслух. Я продолжаю неотрывно смотреть на нее, следить за каждым её вздохом. Чувствую её возбуждение, вижу, как блестят её глаза. Знаю, о чем думает. Чувствую. Улыбаюсь. Хочет маленькая, чтобы покрыл её тело своими поцелуями, коснулся там, где никто и никогда не касался до меня. Моя!