– Я пойду с тобой. Думаю, Совет предполагал, что ты попытаешься это сделать. – Стражник скромно улыбнулся. – Они поставили там внизу еще восемь стражей.
– Восемь? – Я даже охрипла от неожиданности и обернулась к Родни, который тоже выглядел удивленным. – Что ж, у нас нет выбора. Пошли.
Мужчина взял фонарь для кемпинга и повел нас вниз по каменным ступеням. Когда мы достигли подножия лестницы, я с отвращением выдохнула, почувствовав неприятный запах. Что еще там внизу, кроме людей?
– Кто идет? – пророкотал глубокий голос. Увидев нас, другой стражник вытаращил глаза. – Зачем вы ее сюда привели?
– Я пришла за Калебом. – Я заглянула через его плечо, чтобы увидеть камеры, но он передвинулся, чтобы закрыть мне вид. Я посмотрела на него, и он отступил, задыхаясь.
Я почувствовала неловкость. Видимо, они боялись меня, но и Совета боялись не меньше. Я этого не понимала. Как будто Совет и я не были единомышленниками, и все об этом знали.
– Дайте ей пройти, – сердито буркнул Родни и встал рядом со мной. – Неужели мы должны втолковывать это каждому индивидуально?
– Что втолковывать? – раздраженно осведомился второй стражник.
Родни скрестил руки на груди:
– Что Мэгги – ваша чертова Провидица и вам лучше проявить к ней уважение, не то она вас поджарит.
– Ух… – Глаза мужчины метнулись от Родни к первому стражнику, потом ко мне. – Хорошо. – Он махнул нам рукой. – Все равно вы далеко не уйдете.
Я рванулась мимо него и сразу наткнулась на высокого мужчину.
– Ой, – пробормотала я и, посмотрев наверх, увидела лицо Дональда.
– Ты закончила выставлять себя дурой? – напыщенно вопросил он. – Я даже толком не знаю тебя, а ты уже так предсказуема. Вот почему Провидица не должна быть запечатленной. Ты позволяешь эмоциям брать над собой верх, вместо того чтобы поступать правильно.
– А разве правильно держать кого-то взаперти для защиты кого-то другого? – спокойно поинтересовалась я.
Дональд вздохнул:
– Провидица, ты ведешь себя совершенно неразумно. Закон не управляется эмоциями и страстью.
– А должен! – закричала я на него. – Если вы беспристрастны, то разве можете говорить о своем участии? Значение имеет только то, что правильно и хорошо для людей. То, что Калеб заперт в наказание за то, что защитил меня, – неправильно! И если вы продолжаете говорить, что я Провидица… – Решетки рядом с нами начали дребезжать. Дональд нервно посмотрел по сторонам и снова перевел взгляд на меня. – И если вы утверждаете, что я важная персона и должна вами руководить, так позвольте мне это сделать. Отойдите с моего пути!
Дональд посмотрел за мое плечо:
– Это твое патетическое оправдание для группы поддержки?
– Нет, они просто смотрят шоу. И, учитывая, насколько я зла, оно будет масштабным, если вы не отодвинетесь.
– Ты пытаешься воздействовать на меня, используя свое высокое положение? – с издевкой уточнил он.
– Я пытаюсь пройти. – Дональд уставился на меня, поэтому я высвободила чувства. И, когда появились энергетические ленты, он попятился и начал медленно меня обходить. Когда он увидел их в первый раз, они тоже не очень ему понравились.
Знаю, создается впечатление, будто я угрозами заставляла всех исполнять свои желания, но завтра, когда все соберутся, я все объясню. А сейчас я не могла позволить Калебу застрять там.
Я проследила за Дональдом и увидела, как он сделал знак людям, стоявшим в стороне. Сначала я подумала, что он приказывает им атаковать меня, но они последовали за ним наверх по каменным ступеням. А… он использовал их как щит от меня.
Трус.
Я снова повернулась к камерам. Их было четыре, и Калеб находился в последней, в полной темноте. Мои энергетические ленты осветили его руки, по локоть высунутые из-за решеток. Я побежала к нему, словно мы не виделись несколько недель.
Калеб обхватил мое лицо и вздохнул, когда мы оба ощутили благотворное прикосновение. Я сразу же поняла его чувства. Он злился, что я подвергла себя «опасности», придя сюда, но вместе с тем был очень рад и гордился мной. Когда он увидел, как я выстояла перед Дональдом… я подумала, он рассердится, скажет, что я поступила по-детски, вытащив карту Провидицы, но, оказывается, его переполняла гордость.
– Открой дверь, – хрипло попросил Калеб.
– Ключи? – Я позвала Родни и стража.
– Они не пользуются здесь ключами, детка, – объяснил Калеб, показывая на решетки. Я заметила, что на них не было замка. Я потянула дверь, но она не поддалась. Я вопросительно посмотрела на него. – На нее наложены чары.
Я раздраженно спросила:
– В этом месте на все наложены чары, что ли?
– Да, – ответил он тихо. – Так и есть. Наши способности – это то, что объединяет всех нас, когда мы находимся здесь.
– А ты не можешь просто позаимствовать их силу и выбраться отсюда?
– Внутри камера тоже зачарована. Они не так глупы. – Калеб снова показал на решетку. – Открой ее. Я готов целовать тебя как сумасшедший. – Я улыбнулась, пытаясь дернуть дверь посильнее. Он подсказал. – Нет, детка, магия за магию. Твоя человеческая сила не откроет ее, но твой Дар – да.
Я поняла и сделала то, что должна была: дернула решетчатую дверь, используя свой разум. Она распахнулась, хлопнув о другую камеру, и я завизжала, отскочив в сторону. Калеб, спотыкаясь, выбежал из заточения и заключил меня в свои теплые объятия. Не отрывая губ от моего лба, он проговорил:
– Ого, у тебя большие неприятности. – Он посмотрел на меня сверху вниз и ухмыльнулся. – Ты проявляешь непослушание, не так ли?
– Когда речь идет о тебе и тюрьме? Да. – Я усмехнулась в ответ. – Давай, красавец, пошли.
– Эй, это моя фраза! – засмеялся Калеб и поморщился, наступив на что-то. Я посмотрела вниз и увидела, что он босой.
– Где твои туфли?
– У меня их отобрали. По-моему, это унизительно. – Я почувствовала, как мои губы неодобрительно изогнулись. Наклонившись, я увидела, на что он наступил. Мышиные кости.
– Фу! – взвизгнула я и потащила его за собой к лестнице. – Гадость, отвратительно. С настоящими заключенными в настоящей тюрьме и то обращаются лучше!
Калеб повернулся к Родни:
– Старик, я думал, ты будешь присматривать за ней.
– Эй! – рассердилась я.
– Я имел в виду заботиться, – любезно упредил Калеб. Я знала, что он дразнит меня, но все равно попалась. Особенно когда он положил руку мне на плечи и поцеловал в висок.
