Может пришла пора задать классические вопросы — кто, как и за что мог убить Васю?
Как? В данный момент узнать не представляется возможным.
Кто? Кто угодно.
За что? Вариантов тоже море. Итак следствие, в моем лице, зашло в тупик. Имеющейся информации явно не хватало. Дай-ка я поспрашиваю того человека (вернее не совсем человека), который знает почти все о каждом из наших сотрудников. Я взялась за трубку.
— Жалуйтесь, — буркнули на другом конце провода.
— Доброе утро, Иваныч.
— Мийка, где мой обещанный коньяк?
— А почему ты за ним не зашел вчера? — парировала я. — Он тебя весь день дожидался. Хочешь я тебе сейчас его занесу?
— Э-э-э, — подвис Иванович. — Чего ты от меня хочешь?
— Фу, неужели ты считаешь меня такой меркантильной? Как тебе не стыдно? Я к нему со всей душой, а он…
— Ладно-ладно, не зуди. Тащи сюда бутылку. Вряд ли чего-нибудь серьезного попросишь.
Я хмыкнула. Ну-ну, посмотрим.
Спустя десять минут, я проворно открывала дверь в кабинет нашего завхоза. Иваныч, хотя и был завхозом, а не начальником персонала и отдела безопасности, обо всем, что происходит в наше офисе осведомлен был лучше их обоих вместе взятых. Этот сын гнома и домовихи обладал не только запоминающейся внешностью, но и массой полезных умений, поровну доставшихся ему от обоих родителей. Ростом метр в прыжке, он был похож на небольшой обтекаемый комод. Мощные накачанные руки, бычья шея и кривоватые ноги, создавали впечатление, что в его родословную каким-то образом затесались еще и тролли с гоблинами. А модно остриженная козлиная бородка (нонсенс для представителей гномьей расы) и колосистые насупленные брови, делали образ поистине незабываемым.
Гномья жадность сочеталась в нем с домовичьей хозяйственностью, и была хорошо приправлена расчетливостью, присущей обоим расам. Впрочем, он был интересным собеседником, преданным товарищем и ценителем прекрасного, поэтому на мелкие недостатки можно было закрыть глаза.
— Мийка, душа моя, — распахнул мне навстречу объятия Иваныч. — Чего так долго? Отдавай бутылку.
Я послушно передала жертву обмена в подрагивающие от радости руки гнома.
— Батюшки, 1283-ого года, оригинальная, — гном любовно оглаживал бутыль, бережно приподнимая и просматривая на свет. — А какой цвет, а аромат…
— Она же закрыта. Даже ты через пробку аромата почувствовать не можешь, — скептически вернула я, ушедшего в нирвану, гнома на землю.
— Нет у тебя чувства прекрасного Мийка. И фантазия скудная, — припечатал, обманутый в лучших ожиданиях, нелюдь. — И вообще, баба, что б ты в хорошем алкоголе понимала?
— Вопрос риторический, — вздохнула я. Надо брать Иваныча, пока тепленький и благодарный. — Ты помнишь нашего охранника Васю?
Увы, оппонент быстро пришел в себя, а благодарность помахала ручкой.
— За которого ты мне эту бутылку принесла? Одну? — с намеком уточнил он.
— Да, хотелось бы узнать о нем чуть-чуть побольше.
— А что мне за это будет? — сделал бровь домиком этот прохвост.
— Ты имеешь ввиду еще будет? А коньяк-то коллекционный, из личных запасов Алекса, — я начала нагнетать обстановку. — А если он спросит, куда бутылка делась?
— Что-нибудь придумаешь, — отмахнулся гном, но было видно, что проникся. — Ладно, чего ты хочешь знать? Еще, — с намеком добавил этот хмырь.
— О меня интересуют вполне прозаичные вещи. Адрес, телефон, имя подружки, семья?
— А чего в базе данных не посмотришь?
— Ну зачем мне это делать, если я могу все это узнать в приятной беседе с тобой?
— Что доступ закрыли? — хмыкнул Иваныч. — А он грозился.
Тут он угадал. Конечно я уже попробовала поискать эти данные в нашей базе, но к моему глубочайшему сожалению, профайл был закрыт для обычных пользователей. И я даже предполагаю, кто его закрыл.
— Леонид Петрович?
— Он самый, — довольно подтвердил гном. — Что-то с вашим покойником не чисто.
— А то, он же помер, причем не своей смертью. Ясное дело, с ним что-то не чисто. Итак, что ты о нем знаешь? Не томи, ну пожалуйста, — теперь я решила я давить на жалость.
Гном зыркнул на меня исподлобья.
— Семьи нет, жил один, где-то на окраине города — он адрес не указал в анкете. Телефон могу продиктовать.
— А он с кем-нибудь встречался?
— Этой информации в анкете нет.
— Не артачься. Ему уже под тридцать было. Наверняка у него кто-то был?
— Как сказать. Вот тебе тоже под тридцать, а все, как… одинокая тополиха, — подколол гном.
— Мне всего двадцать шесть, — моему возмущению не было предела, а мерзкий гном только ехидненько похихикивал.
— У него была девушка. Она его пару раз после работы навещала. Правда она такая странная была, что даже я ее возраст определить не смог.
— А ты пытался? — я скептически хмыкнула.
— А то, парни из охраны поспорили на то есть у него девушка или нет. Вот и караулили их, а потом и меня позвали. Так сказать — оценить.
— Ну и как оценил?
— Да странная она какая-то была. Васька парень видный, а она на курицу забитую похожа и голосище такой противный.
Я насторожилась. У меня недавно появилась знакомая с противным голосищем, но подобное совпадение было бы слишком невероятным.
— А не помнишь, как ее звали?
— А фиг ее знает, он к ней по имени не обращался. Только заинькой кликал.
— Ну а как она выглядела? — высокая, низкая, толстая, худая, волосы какого цвета? — пытала я гнома.
— Вот прицепилась, — неприятно поразился тот. — Невысокая, примерно твоего роста. Волосы темные до лопаток, лицо вроде ничего, только нос крючковатый и бледная, как простыня. И сутулая, как баба Яга[14]. А вообще непонятно, — задумался Иваныч. — Как вспоминать начинаю, она вроде внешне и ничего, но в тот момент показалась совсем никакущей.
Что-то мне это напомнило, недавно в книжке читала.
— А на ней не могло быть незаметных чар.
— Неа, — потеребил бороду гном. — Точно не было, я бы заметил. Разве что, врожденный талант.
— В смысле, как у сирен, только наоборот?
— Нет, как у демонов, — отрезал гном. — Которым защитная магия дается на раз плюнуть, и не поддается определению.
Вот же, черт побери, еще одного демона не хватало. То есть демоницы.
— Иваныч, а ты ее имени точно не помнишь, — заныла я.
— Да не звал он ее по имени, что ты привязалась!
— Черт, мне бы с ней поговорить по душам.
— О чем? — подозрительно спросил гном.
— О жизни, — не хотела огрызаться так получилось. Впрочем я тут же поправилась, пока гном не сменил милость на гнев. — О Васиной смерти. Уж больно она непонятная. Так нелепо умереть… — протянула коварная я.
