Сердце Кэт сжало в ледяных тисках и либидо тут же отступило на второй план, умерло, как Гадес вчера.
— Я сейчас спущусь, — крикнула она.
Ей потребовалось меньше пяти минут, чтобы одеться в обрезанные шорты и топик — она хотела как можно больше оставить обнажённой кожи в надежде почувствовать уровень гнева Азагота. Не то чтобы это ей как-то окажет помощь, но мысленно подготовит к тому, что он её уничтожит или что-то в этом роде.
Чувствуя, как внутренности скрутило, она торопливо спустилась в библиотеку и обнаружила её пустой. Кэт села в одно из кожаных кресел, и как только в нём устроилась, вошёл Азагот.
Когда он сел, она неосознанно вздрогнула.
— Гадес рассказал, что произошло, — произнёс он, сразу перейдя к делу. — Я знаю, то, что в Чистилище несанкционировано попала душа было несчастным случаем. Я лишь не понимаю, почему ты мне сразу обо всём не рассказала. Мы бы могли всё предотвратить.
— Знаю, — прошептала Кэт. Она зажала руки между коленями, как будто от этого они бы перестали дрожать. Не сработало. — Я должна была рассказать. Но я испугалась. Подумала, что могу самостоятельно всё исправить, но затем оказалась в ловушке и не смогла вернуться… Всё это было большой ошибкой.
Азагот приподнял тёмную бровь.
— Ошибка? Это был колоссальный провал, который мог повлечь грандиозные последствия на глобальном уровне. И после недавнего почти апокалипсиса, заполонение человеческого мира миллионами демонических душ уже стало бы им наверняка.
Глаза Кэт начало жечь, и по щекам потекли слёзы стыда.
— Ты меня убьёшь?
Или хуже, выделит ей местечко в своём Зале Душ, где она вечность будет кричать в замершем теле. Вот только об этом она не стала спрашивать. Нет смысла подавать ему идеи.
Азагот изумлённо уставился на неё.
— Убью? Почему ты подумала, что я тебя убью?
Он шутил?
— Ты знаменит тем, что не даёшь вторые шансы. И уничтоженными людьми, которые тебя разозлили.
Какое-то время Азагот обдумывал сказанное. Наконец, он кивнул:
— Верно. Я никогда не отрицал, что являюсь чудовищем. — Он запустил руку в волосы цвета эбенового дерева, откинулся в кресле и уставился на Кэт нечитаемыми изумрудными глазами. — Кэт, ты ужасная домработница. Ты всегда ломаешь и переставляешь вещи, и я сомневаюсь, что ты знаешь понятие уборки с пылесосом…
— Я исправлюсь, — поклялась она. — Я буду часами упорно трудиться. Пожалуйста, не…
— Дай мне закончить, — оборвал её Азагот. — Повторюсь, ты ужасная домработница. Но ты отличный повар. Зубал и Лиллиана наблюдали за тобой с Непавшими и оба подтвердили, что ты хороший учитель. Ты полна желания и энтузиазма, и я не думаю, что встречал кого-то, кто с таким же упорством пытался делать всё правильно. Это качество тобой руководило, когда ты попыталась исправить ошибку того, что впустила в Чистилище человека. Я восхищаюсь твоей решительностью, и мне нравится, что ты с нами. Поэтому нет, я тебя не убью. Кроме того, — пробормотал Азагот, — если бы я это сделал, то Лиллиана насадила бы мою голову на пику.
Кэт сидела как громом поражённая. Азагот ею восхищался? Хотел, чтобы она была с ним? А наиболее невероятным было то, что Мрачный Жнец боялся Лиллиану.
— Я… я не понимаю. Что ты со мной сделаешь?
— Ничего. Думаю, ты сама себя строго наказала. — Он улыбнулся, лишь на мгновение, но для Азагота это было огромным прогрессом. — Если ты лучше справляешься с другой работой в Шеул-гра, для уборки я могу нанять кого-нибудь другого. Просто дай знать Лиллиане и она всё организует.
Кэт накрыла такая мощная волна облегчения, что она едва не отключилась в кресле. Она едва соображала, когда Азагот плавным движением поднялся на ноги.
— Катаклизм, я рад, что ты вернулась. Лиллиана была безутешна.
Безутешна? Облегчение сменилось теплотой. Лиллиана действительно за неё беспокоилась. Да, на Небесах у Кэт были друзья, но они не принимали участия в её жизни. Ладно, может, Небеса — безопасное место, чтобы беспокоиться за неё, но они не выказали и волнения, когда Кэт связалась с Гетель. Когда её признали виновной в сговоре с предательницей, желавшей начать апокалипсис, семья и друзья были опечалены, злы и смущены, но сказать, что они были безутешны было бы огромным преувеличением.
— Спасибо, — проговорила Кэт тонким от эмоций голоском. — Но прежде чем ты уйдёшь, можно я кое о чём спрошу?
Азагот кивнул.
— Спрашивай.
Кэт прочистила горло, по большей части, чтобы выиграть время и избавиться от сопливых ноток в голосе.
— Мне кое-что от тебя нужно. — Азагот приподнял тёмную бровь и Кэт исправилась: — Я бы хотела кое-что у тебя попросить.
— И что?
— Позволь Гадесу приобрести немного мебели.
Азагот явно не ожидал такой просьбы, потому что и вторая бровь взлетела вверх.
— Мебели?
— Он спит на жёсткой каменной плите и использует обломки фиг знает чего в качестве остальной мебели. Он сделал игральные карты из дерева.
— И?
Кэт встала с кресла, готовая подняться на носочки, чтобы оказаться с Азаготом лицом к лицу. Гадес многого заслуживал.
— Тебе не кажется, что он и так достаточно понёс наказания?
— Ты же знаешь, что он сделал, да? Что убил моего сына?
— Знаю, — проговорила она тихо… но жёстко. — Знаю, что для тебя это болезненно. Но я также знаю, что он тысячами лет за это расплачивался.
Азагот скрестил руки на широкой груди и внимательно посмотрел на Кэт. Его зелёные глаза её прожигали, и Кэт задумалась, что он ищет.
— Он об этом не просил. Почему же просишь ты?
— Потому что так правильно.
— Это всё? — спросил он, и желудок Кэт бухнул к ногам. Азагот знал.
— Я о нём беспокоюсь, — призналась она. — Он заслуживает лучшего…
— Чем просто то, что я вернул его к жизни?
Вот чёрт, нет, в эту ловушку она не попадёт.
— Лучшего, чем то, что имеет сейчас.
Когда Азагот улыбнулся, Кэт выдохнула, только сейчас осознав, что задержала дыхание.
— Хорошо. Он может получить всё, что хочет для своего дома.
Кэт едва не указала, что его дом — чёртов склеп, но поняла, что это будет уже перебор. На сегодня она одержала победу.
Но она не закончила. Гадес боролся ради неё, и теперь пришёл её черёд.
Хотя, сначала, ей надо кое с кем увидеться.
— Могу я с тобой поговорить?
Кэт стояла в дверном проёме кабинета Зубала в общежития Непавших. В её желудке немного всё скрутило. На самом деле не хотелось, чтобы состоялся этот разговор, но любопытство всегда было её слабой чертой. Как у настоящей кошки.
