— То есть, он считает, что если ей пока не встретился настоящий мужчина, он может попытать счастье еще раз?
— Не говори ерунды, Эста.
— Я говорю правду, Стефан! Зачем ты торопишь ее? Придет время и она встретит человека, способного раскрыть в ней то, что никому не удалось до сих пор.
— Пусть время идет, я ведь не заставляю ее принимать предложение Таини.
— Я хочу сказать, Стефан, что и тебе пора оставить ее в покое, как это сделал Зафир.
— Зафир? — удивился Урджин.
— Да, тот самый неотразимый Зафир — мой брат, правда, не кровный, — не без сарказма в голосе заметила Назефри.
— Так он ваш кузен? — Урджин с удивлением взглянул на жену и ее брата.
— Да, — пожала плечами Эста и с непроницаемым видом продолжила ковырять омлет вилкой в тарелке.
— Кстати, — спохватилась Назефри, — а Аликен когда прилетит за Викешей и детьми?
— Как только выяснит что-нибудь о пропавших кораблях, — ответила Эста.
— Ты за этим к нему летала? Чтобы он раздобыл информацию о кораблях? — поинтересовался Урджин.
— Именно.
— И у него есть новости, — ответил приятный женский голос.
Все обернулись и увидели стоящую в дверях Викешу.
— Он уже здесь? — подскочила Эста.
— Да. Пойдемте, Аликен ждет нас на корабле.
Внешне Аликен был похож на навернийца. Однако сияющие темно-синие глаза выдавали происхождение полукровки. "Поразительно, — подумал Урджин, — они с Эстой словно брат с сестрой". Бледная кожа, темные волосы и гипнотический взгляд, — все в их телах было построено из ярких контрастов, придавая облику необычную привлекательность.
После официального знакомства и обмена рукопожатиями, беседа резко приняла серьезный оборот.
— Аликен, — обратилась Эста к своему другу, — тебе что-нибудь удалось узнать о кораблях?
— Вся информация по этому вопросу засекречена. Возможно, через несколько недель у меня получится что-нибудь разузнать, но сейчас такой возможности нет. Могу утверждать со своей стороны, что никаких ракет в олманкие суда повстанцы не пускали. Более того, у нас вообще нет оружия такой дальности действия. Что касается каких-либо энергетических колебаний или аномальных всплесков — наши приборы ничего не зафиксировали.
— А силовые поля, что тебе удалось выяснить о них?
— Мне тяжело об этом говорить, Эста. Не столько потому, что твоя теория оказалась верна, сколько потому, что наши дети пропадают в горах ежедневно, а мы только сейчас узнали одну из причин этих исчезновений. Ребенок после воздействия силового поля не способен найти дорогу домой в системе замкнутых туннелей.
— Мне очень жаль, Аликен, — ответила Эста.
— Мне тоже.
— Аликен, — обратилась к нему Назефри, — почему навернийцы так ненавидят нас?
Этот вопрос удивил всех, включая самого Аликена. Известно, что вражда эта длится с тех самых пор, как технический прогресс позволил совершать перелеты с одной планеты на другую. Желание поглотить чужой Мир и присвоить все его богатства теплилось в сердцах у правителей обоих планет, однако, силы были равны. Никто не решился напасть первым, и на этом завоевательский пыл поутих.
И если олманцы никогда не насаждали своим согражданам националистические взгляды против ближайших соседей по галактике, то навернийцы делали это постоянно, зарождая в сердце своего народа ненависть ко всему олманскому. Это случилось около трех тысяч лет назад. А затем стали возможны перемещения в гиперпространстве на космических кораблях, и оба народа осознали, что они далеко не так одиноки во Вселенной, как полагали всю свою жизнь. Это было время открытий и время войн. Сильные нападали на слабых, в результате чего погибали целые планеты. Единственной нацией, с которой никто не связывался, оставались суиряне. Когда-то они населяли пять планет. Технологии, которыми они владели, заставляли других содрогаться, а сверхестественные способности делали непобедимыми в глазах остальной Вселенной. Около четырех тысяч лет назад суиряне истребили друг друга, превратив четыре своих планеты в каменные глыбы, безжизненно существующие и по сей день. Они не выходили на контакт с остальными мирами, и казалось, что суиряне и вовсе прекратили свое существование. Однако, четыреста лет назад что-то произошло. Оставшиеся в живых представители этой расы предложили Вселенной создать Межгалактический Совет, в который бы вошли правители всех заселенных планет. Эта идея была не нова, однако до тех пор никому не удавалось претворить ее в жизнь. Суиряне понимали это, и тогда впервые на сцене появился Совет Всевидящих. Это была группа из двенадцати человек, предположительно суирян, которые правили единственной оставшейся в живых от их народа планетой Суей. Этот Совет выдвинул условие: если устав Межгалактического Совета будет утвержден в течение трех ближайших месяцев и подписан всеми его членами, Всевидящие не станут прибегать к принудительным мерам воздействия. Однако, если этого не произойдет, они обязуются уничтожить одну из планет, выбранную ими случайно, вместе со всеми жителями.
Естественно, что волна протеста разошлась по Вселенной незамедлительно. Нации стали объединяться против могущественного врага, дабы усмирить его пыл и поставить на место. Но они даже не представляли, с чем столкнутся.
Корабли, окружившие Сую, перестали выходить на связь, и вскоре стало понятно, что их экипажи мертвы. На каждой из планет заговорщиков спонтанно стали погибать люди. Они не мучились, просто жители целых городов и поселений в один миг падали замертво. Вселенную обуяла паника. Кто-то был согласен на поставленные условия, кто-то предлагал уничтожить любым способом суирян. Как бы там ни было, к назначенному сроку Межгалактический Совет не принял устав. В тот же день планета Ори с населением в восемь миллиардов жителей взорвалась на окраине Вселенной. Ответ Всевидящих был прост: если устав не будет принят в течение недели, погибнут еще две планеты.
Вот так жители этого необъятного мира преклонили колени перед загадочным суирским народом и Советом Всевидящих, который, хоть и не провозглашал себя главой Межгалактического Совета, но все же управлял им.
Наверния и Олмания так же вступили в эту организацию. Но время не сделало их союзниками. Наоборот. Навернийцы за все эти столетия стали считать себя особой расой, которой было предназначенного жить и главенствовать в их галактике. И когда между планетами началась война, Всевидящие не проронили и слова. Они созерцали за происходящим со стороны. Война длилась около шести лет, пока к власти не пришел новый император Парис, который женился на олманке знатного происхождения, как поговаривали, по воле все того же Совета Всевидящих. Как бы там ни было, войну остановил этот союз. Две планеты, пришедшие к упадку за долгие годы вражды, были вынуждены зализывать свои раны. Перемирие длилось не долго. Брат Париса Полок, занял свое место на навернийском троне после смерти Императора и его жены. Как они погибли, точно не знал никто. По официальной версии, их корабль разбился, заходя на посадку. Другие считали, что их убили в резиденции. Тем не менее, Полак пришел к власти и своими действиями спровоцировал начало новой войны. Что заставило его изменить свою позицию и подписать мирный договор с Олманией, Аликен не знал. Ходили слухи, что олманцам удалось уничтожить все стратегические объекты навернийцев, подорвав тем самым их оборону, что и вынудило Полака принять срочные меры и подписать мирное соглашение.
Почему его удивил вопрос Назефри? Потому что спрашивать об очевидном, том, что является догмой для всех — глупо, а Назефри никогда не была глупой девочкой.
— Если честно, Назефри, то навернийцы ненавидят все олманское потому, что оно олманское.
— Блестящий ответ, Аликен, — рассмеялась она, и, бросив через плечо что-то вроде "счастливого пути", покинула корабль.
— Кто испортил ей настроение? — улыбнулся Аликен.
— Таини, метритский посол, прилетает на следующей неделе, — ответила Эста.
— Даже не знаю, кого пожалеть: Таини или Назефри? — расхохотался Аликен.
