— В любом случае, в моём доме ты в безопасности. У Давида не хватит сил и связей, чтобы вытащить тебя из-под моего крыла. Если хочешь жить — будешь вести себя тише мыши. И помни! Ты носишь моего ребенка, — жесткая ладонь опускается на мой живот, жадно сжимая своё. — Кстати, это мы еще проверим. Какая у тебя неделя?
— Я не знаю… Думаю срок около месяца.
— Завтра поедем в клинику. А через месяц сделаем тест ДНК. Я еще раз предупреждаю, — на полном серьезе заявляет он, — не смей мне врать. Тебя ждёт очень, очень жуткое наказание за ложь! — Пальцы смыкаются на скулах. Становится больно! Сердце пропускает удар…
— Давид сообщил, что Эдуард оставил завещание на случай своей гибели. Он завещал тебе большую часть своего наследства, а своему сыну крохи, понимаешь?
Я едва не задохнулась от потрясения. Что у него было в голове, когда он составлял это завещание? Скорей всего Эдуард не возлюбил Давида за то, что тот уделял ему мало внимания.
Вспоминая разговоры с так называемым мужем, Эдуард часто отзывался мне о Давиде недобрым словом, потому что сын годами с ним не желал общаться. А тут явился только тогда, когда дело дошло до наследства.
— Это проблема, Мия. Большая, большая проблема. Давид это так не оставит, ты понимаешь, на что я намекаю?
Понимаю.
На меня объявлена охота.
Давиду необходимо меня уничтожить, чтобы ВСЁ наследство Эдуарда перешло в его руки.
По щеке скатывается слеза и падает на костяшки пальцев Рустама, так зверски сжимающих мою руку.
— Можем ли мы уладить проблему? Я не хочу быть с ним связаной! И деньги мне не нужны.
Неожиданно, видя мои слёзы, такие горькие и искренние, Рустам ослабляет хватку. Обхватывает меня за затылок и прижимает щекой к груди. Похоже, он поверил. Теперь уже окончательно поверил, что каждое моё слово — чистейшая правда.
Я вздрагиваю, когда слышу, с какой скоростью бьётся его сердце. С невероятной скоростью! Как будто взорвется. Рустам бережно гладит меня по затылку, успокаивая.
Лёд в теле тает, меня окутывает райским теплом. Когда он такой тёплый и ласковый — это как глоток счастья. Редкость. Меня успокаивает его короткое проявление заботы и беспокойства.
— Я попытаюсь найти способ. Но не всё так просто… За тобой ведется охота. Отказ от наследства не обеспечит тебе алиби. Давид слишком зол и он не перед чем не остановится, чтобы отомстить. Ты знаешь главный кодекс нашего общества… Кровь за кровь.
Хочется верить, что Айдаров переживает искренне за меня. Как за любимую. Хотя бы чуть-чуть… А не только потому, что во мне находится его долгожданный наследник, которому угрожает опасность.
Глава 22.
Сестра со мной не разговаривает — обижается. Она заперлась в своей комнате и наверно ревет без перерыва. Ей не легчает… вероятно у нее началась серьёзная депрессия из-за непонятного рода болезни. К тому же я тут объявилась. Несчастная. Беременная. По уши погрязшая в проблемах. Нарушила все её планы и гладкую, семейную идиллию.
На самом деле не гладкую… Эля никак не может выздороветь, и это злит Айдарова. А её доводит до слёз.
На следующий день Рустам отвез меня в больницу, чтобы я сдала необходимые анализы и прошла осмотр. Машину Айдарова охраняли лучше, чем машину самого президента. Поездка заняла двадцать минут, но она прошла в немыслимом напряжении. Конечно, всё это было связано с тем, что за мной ведётся охота со стороны Давида.
С утра меня ужасно тошнило. Хорошо, что рвоты не было, но у меня начался токсикоз. Я только чаю сладкого немного выпила, съесть ничего так и не смогла. А потом один из охранников пришел за мной и сопроводил к машине.
С каждым шагом волнение все нарастало и нарастало. Сейчас я опять увижу Рустама. Грудь разрывали очень мощные, но такие противоречивые чувства, а пульс зашкаливал от понимания того, что он ждет меня в машине и мы с ним останемся наедине. Почти. Охранники не считаются.
Гриша открыл передо мной дверь, я опустилась на удобное кожаное сиденье. В салоне меня моментально встретила и окутала тяжелая, хищная энергетика. Рустам Айдаров сидел рядом со мной и вел серьезный разговор по телефону.
Мотор зарычал, люксовая иномарка, тонированная и прошитая броней, резко сорвалась с места.
Я нервничала. Очень нервничала, чтобы с ребёнком всё было в порядке, потому что у меня тревожно потягивал низ живота. Мне кажется Рустам всё же немного остыл. Сейчас, когда мы ехали в машине, он вёл себя спокойно и молчаливо.
Смотрел в окно. Весь такой строгий и задумчивый, часто оглядывался по сторонам и перешептывался с охранниками. Не только по рации, но и с тем мужчинами, которые сидели в нашей машине впереди.
Я понимала, что он делает это всё для меня. Но больше для своего наследника — обеспечивает безопасность, чтобы Давид ни в коем случае не добрался до нас.
Подумав о нем, я почувствовала, как кожу лица защипало. Как раз в этот момент Рустам обернулся, направив свой потяжелевший взгляд на меня. Очевидно, заметил, как побледнели мои щёки.
Меня хорошенько тряхнуло. Ресницы увлажнились… Как же мне надоело жить в постоянном стрессе и страхе! Когда уже в моей жизни наступит светлая полоса? И наступит ли вообще?
Неожиданно, именно на этих мыслях, я вдруг почувствовала, как на мою руку сверху упала жесткая и горячая ладонь. Вздрогнула, почувствовав невероятный жар, резонансом окутавший все тело до самых кончиков волос.
Без слов. Рустам внезапно взял и сжал мою руку. Как же мне не хватало прикосновений… Очень хотелось положить голову мужчине на грудь, утонуть в его запахе и в тепле его красивого, сильного тела. Рустам не отпускал мою руку до тех пор, пока автомобиль не затормозил напротив парковки клиники.
Просто молчал… Просто смотрел на меня несколько секунд ледяными, опасно-красивыми глазами, а потом отвернулся, уставившись в окно. Как будто что-то хотел сказать, но не решался.
Я знала, что он переживает. Но из-за своего непростого характера не может никому открыть свою душу. Не может сказать всё, как есть.
Просто не привык. Ведь каждый выражает эмоции по-своему, а кто-то предпочитает их вообще держать в себе. Это про Айдарова. Именно это меня в нем, пожалуй, и привлекает. Его мрачность, скрытность и загадочность. И потому что он не такой как все.
Мы прибыли в одну из самых лучших клиник города, где нас очень доброжелательно встретили врачи и сопроводили в смотровой кабинет, затем и в кабинет УЗИ.
Когда гинеколог осматривала меня на кресле, Рустам стоял за ширмой. Беременность подтвердилось. Такого сумасшедшего напряжения я ещё не испытывала никогда!
А затем мы отправились на моё первое УЗИ. Лишь только сейчас я в полной мере начала осознавать, что внутри меня поселился крохотный человечек. Мой ребёночек. Наша с Рустамом крошечная копия.
Наша…
Меня пугали те злосчастные слова Айдарова, когда он заявил, что я должна буду родить ему ребенка и уйти… И что ему всё равно, кто из сестер это сделает. А потом он в пылу гнева еще и сказал, что отдаст меня Давиду.
Но я не верю! Рустам меня запугивает. Наказывает таким образом за ложь, за то, что разочаровала его. Потому что он видел во мне чистую и честную девушку. Но всё обернулось так, что я стала для него обманщицей.
Но я верю и надеюсь, что Рустам просто выкрикнул грубые слова в порыве гнева. Я никогда не отпущу надежду и буду верить до конца, что он не такой грозный и жесткий человек, каким кажется с виду. Внутри непробиваемой оболочки из стали и льда есть очень мощное тепло…
Я разочаровала Рустама. Не оправдала надежд. Разбила его нежное и тонкое представление о себе. Он видел во мне невинного, доброго ангела, а в итоге, увидел скрытую, двуличную ведьму.
Думаю, это главная причина того, что он выгнал меня вместе с матерью из дома, а Элю оставил. У Рустама теперь глубокая травма и ещё большее недоверие к людям. Особенно к женщинам, которые намереваются просто им воспользоваться. Конечно, я его в этом плане прекрасно понимаю.
