Он открывает глаза и замечает мой взгляд. Улыбается сонной улыбкой и подгребает меня к себе поближе, щекоча шею щетиной.
— Доброе утро, моя Царевна — говорит хриплым ото сна голосом.
Я немного другое хотела услышать, но так тоже приятно. Улыбаюсь и сама прижимаюсь к его горячему телу.
— Весь день бы так лежал — говорит Ян. — Но еще есть немного дел. Ты не возражаешь, если я на пару часов отлучусь?
Согласно киваю, понимая, что у него, может, больше никогда не будет возможности сюда вернуться. И нехотя, но все же спрашиваю:
— Ян, мы с тобой никогда не говорили об этом, но, возможно, ты хочешь тут остаться? С сестрой и привычной жизнью, в этом, своем, мире?
Он резко отодвигает голову, перестав покрывать мелкими поцелуями мою шею, и серьезными глазами смотрит на меня.
— Мне сейчас очень важно понять, для чего ты это спрашиваешь? — задает вопрос.
Первое мое желание — солгать. Испугалась, что придется раскрывать мотивы. А потом вдохнула поглубже и решила сказать правду:
— Мне нужно знать. Ведь, если мы уйдем, то можем сюда больше не вернуться. И если ты пойдешь в мой мир, не будешь ли потом жалеть. И винить… меня.
— Глупенькая, — Ян целует меня в кончик носа — он и мой мир теперь.
И столько в этих словах тепла и чего-то большего, на что я сейчас даже боюсь надеяться, что мне становится легко и радостно. Как в тот день, когда у меня появились первые руны, и я маленькая и растерянная плакала от ужаса и боли, спрятавшись в кустах. А потом меня нашла Элиза. Она не могла изменить меня, убрать эти надписи с тела, но у нее получилось помочь мне и поддержать в тот трудный момент, просто заменив наши носки гольфами, чтобы гости не увидели руны. Я помню тот момент, словно он был вчера, когда мы вылезаем из кустов и идем к родителям. И мою ледяную дрожащую руку держит крепкая горячая ладошка сестры, передавая мне ее любовь и смелость. Я иду с Элизой рядом, и все во мне поет, невзирая на то, что нога болит от прорезавшихся рун, а лицо опухло от слез. Но внутри, в сердце, тепло от любви ее и моей, от нашего единства. С того дня я больше никогда этого не ощущала, до сегодня.
Чувствую, что от воспоминаний сейчас заплачу, поспешно прячу глаза и стараюсь спокойно дышать. Не знаю, получилось ли у меня, потому что в этот момент Ян впивается жадными губами в мой рот, и я забываю вообще обо всем, растворяясь в своих сиюминутных чувствах. Когда мы отрываемся друг от друга, голова моя абсолютно пуста, зато тело налилось истомой и стало тяжелым.
— Давай, поднимайся, соня — Ян быстрым движением встает с кровати, демонстрируя поразившую меня вчера татуировку трехглавого дракона. — Кстати, Яра хотела с тобой поговорить. Так что, когда позавтракаем, спустись к ней в магаз.
Я тут же встрепенулась. А что, если она нашла разгадку моим надписям?
Из комнаты мы выходим вдвоем, но я все время оглядываюсь, слегка смущаясь, что нас застукают, чем вызываю смех у Яна.
— Не находишь, что твоя скромность немного запоздала, после тех довольно громких звуков, которые ты издавала ночью?
И не дав мне ответить, прижимает в коридоре к стене и зацеловывает до горящих губ.
Надо ли говорить, что завтракали мы уже ближе к обеду? Неторопливо и со смаком кормили друг друга блинчиками, макая их в разные сладкие сиропы. И перемежали еду не менее сладкими поцелуями.
Выйти из квартиры нам удалось уже ближе к вечеру. Ян пошел по своим делам, а я зашла в магазин. В этот раз я не чихала, видимо, Ярослава убрала травы, или что там было, для отпугивания нечистых сил и прочих темных сущностей.
Саму хозяйку лавки я сразу не нашла. Пришлось позвать. Она вышла из подсобки. Взлохмаченная, в своих ужасных дырявых джинсах, сидящих очень низко на бедрах, демонстрируя всем желающим украшение в пупке, она была ужасно красива. Не той классической, привычной для меня красотой, а живой и яркой, сильной энергетически. От нее буквально шел свет и мощное сексуальное притяжение. Мне даже стало неловко, ведь я не привыкла в таком русле рассматривать девушек. И на какую-то секунду мне показалось, что она могла бы стать второй половинкой для моего дяди Эдриана. Будто в ней есть что-то, что не хватает ему, а в нем то, чего нет у Яры.
— Что так смотришь? У меня лицо испачкалось? — задорно улыбаясь, спрашивает девушка.
Я улыбаюсь в ответ и тут же забываю свои недавние мысли.
— Нет, у тебя все в порядке с лицом — отвечаю, подходя ближе. — Ян сказал, ты хотела поговорить?
— Да. Сейчас я закрою магазин, и мы поговорим — отвечает она.
Она выключает освещение вывески, закрывает дверь, зашторивает окна.
— Идем со мной — зовет меня в комнату за прилавком.
Захожу и удивленно оглядываюсь. Посреди комнаты стоит стол, на нем сверху — ткань со странными символами, по кругу свечи, которые Ярослава сразу же зажигает.
— Эээ? Надеюсь, ты не собираешься приносить меня в жертву? — спрашиваю на полном серьёзе.
— Была такая мысль, но ты, вроде как, нравишься моему брату. Пожалела его, скучать ведь будет — говорит Яра, но видя мои квадратные от шока глаза, начинает смеяться. — Да шучу я! Таро на тебя хочу раскинуть. Садись.
Сажусь на стул напротив этой… ведьмы. Она достает колоду с красивыми рисунками и протягивает мне.
— Положи левую руку и подумай о чем-то личном.
Делаю, как она сказала. Яра кладет сверху моей руки свою, и мы какое-то время так сидим.
— Ладно, давай смотреть — говорит она деловито и начинает вытаскивать карточки по одной.
Вытащив 6 карт, Ярослава задумчиво на них смотрит, а потом говорит.
— Твоя карта — Аркан Смерть. Умереть, чтобы родиться вновь совершенно другой личностью. Нелегкая судьба и серьезные потери — твой удел. Смерть и возрождение — твой путь. Через потери к поиску себя. Карта подтверждает то, что я видела в рунах, но об этом потом.
— Вторая карта — это то, что ждет тебя. Аркан Влюбленные — продолжает Яра, задумчиво глядя на картинки. — Предполагается выбор в любовных отношениях, но это ты и без гадалки знаешь. А теперь посмотрим, что с собой несет каждый мужчина. Один мужчина — родственная душа, с ним легко и просто. Но вы с ним истинные пары для других, а потому ваш союз рано или поздно потерпит крах.
Я сижу и внимательно слушаю. Чувствуя, как мое сердце то взволновано забьется, то почти остановится.
— А со вторым будет сложно и тяжело, внутри него живет зверь. А потому не будет ему покоя и тем, кто рядом с ним, пока мужчина не примет этого зверя, как часть себя. Он пламя подо льдом. С ним тяжело, но тем, кто изведал это пламя, многое потом кажется странно пресным. И он — твоя судьба. У вас одна стезя. Один путь к себе — через смерть и возрождение. Вам нужно понять, то чудовище, что есть в вас обоих — это вы сами.
Ярослава, наконец, подняла на меня глаза, и на мгновение мне почудился в них магический зеленый огонь. Но ведь это невозможно в этом мире?
— Почти то же самое мне сказали руны.
— Ты смогла расшифровать? — спрашиваю радостно.
— Ну…, не то, чтобы расшифровать. Руны у тебя странные. Вперемешку. Славянские со скандинавскими и еще с какими-то, которым я не смогла дать определение. Если не вдаваться в подробности, то на твоем теле послание. Часть их — это твоя сила, дар. А часть — это проклятие, привнесенное в тебя специально. На твоем теле рунами зашифрован ритуал. И то, что он подразумевает, мне совсем не понравилось. Это лазейка внутрь тебя для кого-то с огромной силой. Т. е. говоря проще, кто-то явно магически одаренный, нанес на твое тело знаки, благодаря которым сможет в определенный момент в соответствующих условиях изгнать твою душу и занять тело.
Яра скороговоркой это договорила и уставилась на меня, ожидая реакции. Но меня новости не удивили. Давно подозревала, что Риза, Богиня Смерти, заготовила меня для своих личных интересов.
— Яра, а среди рун, случайно, нет подсказки, как закрыть эту лазейку?
— Есть. Но я ее не совсем поняла.
— Просто скажи, дословно.
