отделена от других работниц Чайного дома, которые не слишком радовались чужачке. Акане лично настояла на том, чтобы поселить меня отдельно, вспоминая как конкурентки сожгли кожу одной из успешных девочек.
В район, где обитали кисен, вход женщинам всех сословий, строжайше запрещен. Потому, чтобы выйти, не привлекая к себе внимание, приходилось маскироваться. Теперь у меня были и костюм торговца, что открывал любые двери в торговом районе, и костюм богатого господина, гарантирующий скидки и вежливое обхождение и лохмотья бедняка, что я купила у старика на причале. Последнее пришлось долго вымачивать, пытаясь избавиться от насекомых, зато лохмотья напрочь отбивали желание прохожих присматриваться к сутулой фигуре. А самое главное у меня были брюки и свобода передвижения!
Сложнее всего прятать лицо. В этот раз я воспользовалась шляпой с широкими полями, закрытой черной вуалью. Такие носили богатые путешественники, скрывая фарфоровую кожу от солнца. Моя смуглая кожа солнца не боялась, Акане каждый раз ругалась, видя сколько пудры уходит на то, чтобы скрыть этот «недостаток».
Одно плохо, нормальных ботинок раздобыть так и не удалось. Местные обматывали ноги плотной тканью, обвязывали шнуром и помещали в тапочки, формой напоминающие лодочки. Крестьяне носят что-то похожее на лапти, те у кого есть деньги обтягивают их тканью. Не слишком практично. Особенно для тех, кому взбрело в голову лезть на гору.
Пройдя задворками, я покинула Чайный район и вышла в город. Теперь, когда меня всегда окружали люди, обучение языку, пошло быстрее. Я все еще не понимала и половины слов, а говорила и того хуже, но всего за пару недель на воле, научилась гораздо большему, нежели после месяцев прозябания во дворце. Этого было достаточно чтобы торговаться на рынке, договариваться с мелкими лавочниками и объясняться с клиентами.
Местные часто ходили в горы, но мало кто поднимался высоко. Разве что охотники-браконьеры и те, кто желал испытать себя. Охота была запрещена четвертым принцем, вся дичь в местных лесах принадлежала императорской семье и за простую белку можно лишиться руки.
Для своих нужд я выбрала не самую близкую гору. Чаще всего меня кто-нибудь подвозил, в менее удачные дни, ходила пешком через лес, срезая дорогу.
- Пешие прогулки выдают тебя. – заявила как-то Акане, которая как оказалось посылала служку следить за мной.
- Что ты имеешь в виду?
- Благородные господа пешком не ходят. Если им вздумается прогуляться, они садятся в паланкин и их несут слуги.
Пришлось отложить шелк в сторону и одеться по проще. От того сидя на телеге, что увозила меня в соседнюю деревню, всего в двух часах пешей ходьбы, я набросила на плечи грубый плащ из мешковины. Бродячий торговец? Ищущий свой угол ремесленник? Едва ли мне удастся обмануть опытный взгляд, но местные уже привыкли и подвозили без лишних вопросов.
Такие путешествия позволяли послушать слухи и поупражняться в местном наречии, что несколько отличалось от того, как говорили во дворце.
- Вы бы побереглись. – предостерег меня возница, когда я спрыгнула с телеги, у едва приметной тропы – Говорят духи спускаются с горы и наблюдают. Если задержитесь до заката, они уволокут вас с собой. – старик бросил взгляд куда-то вверх, но проклятого храма от сюда было не видно.
- Я буду осторожен. – поклонилась я и продемонстрировала табличку-оберег, что привязывала к поясу.
- И правильно. – удовлетворённо кивнул он.
Узкая каменистая тропа, петляла среди деревьев незаметно уходя все выше вверх. Духота и зудящие комары несколько портили впечатление. Для южанки, я на редкость плохо переносила местную влажность и жару.
Мучения искупались видом и вольным ветром, что пытался сорвать с меня шляпу. Деревьев становилось все меньше, а окутанный синеватым туманом остров расстилался под ногами.
Острова называли Архипелагом Спящего Дракона, из-за горного хребта, что тянулся полукругом и поднимаясь все выше, я начинала понимать откуда такое название. Горы, пусть и не высокие, но шли ровной линией, чуть скошенные со стороны Круглого моря и острые к океану. С высоты это можно было принять за задремавшего на мелководье дракона.
Храм на вершине давно заброшен. Говорили в нем заточен злой дух, что вырывается во время гроз и бросает молнии в жилые дома. Проблему могли бы решить громоотводы, к тому же учитывая образование Широ, он должен знать о них. Но от чего-то предпочитал питать суеверия среди своего народа и каждый год отправлял на гору монахов, подновить защитные знаки.
Судя по отклеившимся и выцветшим на солнце листам, монахи редко осиливали подъем.. Ветер донес несколько сорванных оберегов до расположенных в долине деревень, чем вызвал панику и подкрепил слухи, о пробудившемся злом духе.
Останавливаясь отдохнуть, среди тени деревьев, я обнаруживала залежи винных кувшинов и облепленные осами остатки еды. Подъем давался тяжело и поднявшись к храму, я остановилась отдышаться. С высоты дворец казался совсем крошечным и каким-то игрушечным, а город вокруг суетливым муравейником.
Ворота храма, плотно закрытые и обвязанные веревкой с оберегами, не сумел бы открыть и великан, те давно вросли в землю. Потому пройдя мимо я юркнула в неприметную щель за кустами и оказалась в тенистом дворике.
Разруха и запустение оказывали тягостное впечатление. Некогда большой, богатый храм, ныне покрывался пылью и паутиной, медленно умирая.
Войдя в сырой главный зал, я улыбнулась полуразрушенной статуе местного божества и прошла в заднюю комнату. Судя по следам, я была не единственным человеком, который пользовался местными суевериями. Очаг исправно чистили, а комнату убирали от пыли.
Достав купленную у уличных торговцев еду: куриный суп, вареный рис, несколько видов по разному приготовленной рыбы и мяса, маринованные овощи и прочие мелочи, коими короб был забит под завязку, я оставила сервировку на потом и подошла к самому краю площадки.
Тяжело ударяя крыльями воздух, в зал влетела сорока. Громкий стрёкот наполнил пустое мёртвое пространство. Бросив в меня цветком, она приземлилась на пол и осмотревшись отправилась разорять короб с едой.
Крохотный белый цветок похожий на лилию. Взяв его в руки, я долго всматривалась в мелкие вытянутые листья, пытаясь понять, что это значит.
Если я Лисица из Мандагара, возможно это условный сигнал, и я должна что-то сделать.
А если нет?
Кто и зачем шлет мне эти цветы?
- Эй, ну пошла прочь! – прикрикнула я на птицу, что уже забралась в короб, без труда распутав узлы.
Выставив, купленных заранее насекомых и зерно я высыпала их в стороне от короба и вернулась на край площадки. С этой стороны горы не было видно ни города, ни
