вахтенного журнала энергоблока: – Видите? На туннель один запрос, от вас.
Стейз впился взглядом в столбики данных, тихо ругнулся сквозь зубы и попрощался с инженером. Отключив связь, он ругнулся ещё раз.
– Что не так? – поторопил его Оррин.
– Потреблённые мегаватты втрое превышают потраченные мной. Они воспользовались тем, что находятся очень близко, и втихаря подключились к моему запросу.
– То есть, мастерски оборвали этот след? Рассчитали, что ты всецело сосредоточишься на первоочередной задаче спасения девушки, и ловко воспользовались моментом. Но не могу поверить, что граждане Альянса пытались заживо сжечь человека, чтобы скрыть следы его похищения и скрыться самим! – покачал головой Оррин. – Это настолько немыслимо, что никак не укладывается в голове!
Медицинская капсула пикнула, сигнализируя о благополучном окончании своей работы, из неё донёсся голос Таши:
– Правильно не укладывается, я сама в контейнере спряталась и запретила Усси кому-либо сообщать о моём местонахождении.
Её рассказ выслушали самым внимательным образом. Представленный ей Военный стратег тут же принялся названивать в службу контроля безопасности транспортных средств, требуя принять меры к тому, чтобы впредь никто и никогда не мог случайно катапультироваться с космического корабля в мусорном контейнере!
«Вот так и появляются в инструкциях предупреждения: «Не мойте домашних животных в стиральных машинах!» и «Не сушите в микроволновке мокрых котят!» – горестно думала Таша, впервые ощущая своё полное соответствие внешнему облику недалёкой блондиночки.
– Спасательные капсулы имеют многослойную защитную оболочку, оборудованы всеми средствами связи, медицинской капсулой и запасом кислорода и продовольствия, – флегматично просветил её Стейз. – Тонкий слой металла, из которого сделан мусорный контейнер, никак не мог бы защитить живое существо от космической радиации, экстремального нагрева или критично низкого охлаждения в межзвёздном пространстве.
– Да-да, я самый глупый гуманоид во вселенной, – развела руками Таша. Ей было особенно обидно, что она именно перед ним показала себя необразованной дикаркой. – Мне, конечно, следовало оценить толщину металла и сделать все прочие верные выводы, но как-то не хватило времени. Обещаю впредь быть умнее.
– Лучше не надо: твоего ума хватило, чтобы обвести вокруг пальца современные системы безопасности пассажирского корабля, – проворчал Оррин и продолжил, смотря, как Стейз подхватывает на руки и достаёт из глубины капсулы свою нашедшуюся пропажу: – Станешь ещё чуть хитрее – и улетишь в недра сверхновой прямо с палубы сторожевого крейсера. Как себя чувствуешь? Можешь ответить на несколько срочных вопросов?
– Предлагаю вести все разговоры в личной каюте, – твёрдо сказал Стейз, широко шагая к двери медотсека. Он шёл так легко, будто не нёс на руках шестьдесят килограмм живого веса. Таша попробовала намекнуть, что в состоянии идти самостоятельно, но либо у стратега внезапно начались проблемы со слухом, либо его универсальный переводчик неожиданно дал сбой. Что ж, она не собиралась настаивать на своём: прижимаясь к груди мужчины, она отчётливей ощущала его чувства – еле уловимые радость и удовлетворение, успокоение после наконец-то ушедшего чувства вины перед ней. Она по-прежнему была настроена на него, как и в туннеле! Вот Стейз опустил взгляд на её лицо, и до неё дошла волна легчайшей симпатии, интереса и уважения.
«Великий стратег произвёл на меня куда более сильное впечатление, чем я на него», – с грустью констатировала Таша. Но лучше лёгкое расположение, чем сильная неприязнь, верно?
.
В каюте её уложили на кровать, и она временно смирилась с навязанной ей ролью немощного инвалида. Оррина интересовали личности похитителей:
– Сможешь узнать голос нуль-физика, разговаривавшего со старшим авгуром?
– Не уверена. Голос был молодой, высокий, приятный. Ваши со Стейзом голоса заметно ниже и более раскатистые.
– Хорошо, тебе принесут записи голосов, соответствующих этому описанию. По поводу тех, кого ты видела на корабле: это они?
Перед Ташей развернулся полупрозрачный энергетический экран, на котором закрутилась объёмная запись из убежища смотрителей мира: над ней, лежащей в медицинской капсуле, склоняется старик, а рядом с ним стоит его молодой спутник.
– Да, они. Был ещё один молодой человек, я могу его нарисовать. Карандаш есть?
– Набор для рисования вручную скоро доставят из художественной академии Альфа Мирея. К сожалению, на крейсере не нашлось никого, кто бы увлекался этим древнейшим искусством.
– У вас рисуют только на планшетах и компьютерах?
– Я не художник, – пожал плечами Оррин. – Краем уха слышал, что обычно работают с использованием искусственного интеллекта, но понять разговоры профессиональных художников трудней, чем обсуждения физиков.
– А проникнуть в закрытый мир ещё более сложно? Мне бы весточку родителям передать, что жива-здорова. Они считают меня погибшей?
– Сделаем, передадим твою весточку: у Военного стратега есть пути нелегального выхода в закрытый мир, – заговорщицки подмигнул ей Оррин. – На родине ты считаешься пропавшей без вести, поскольку твоё тело на пепелище не нашли. Повтори ещё раз: что похитители говорили про Элиса?
– Что они его потеряли. Кто такой Элис?
– Нуль-физик, погибший во время первой катастрофы с туннелем. С тех пор новых потерь удалось избежать, благодаря твоей помощи в том числе. Таша, общекосмическая общественность желает тебя видеть. Разумеется, не сегодня: все понимают, тебе надо прийти в себя. Сенаторы Галактического Совета и все стратеги галактик готовы собраться в любой из ближайших дней.
«Арестовать и допросить», – вспомнилось Таше.
– Я не причастна к трагедиям в туннелях. Все мои «прогулки» по ним проходили исключительно в твоей компании, – хрипло заверила она, прямо смотря на Стейза.
– Тебя никто не обвиняет в совершении диверсий, – спокойно ответил он. – Однако всем (включая меня) думается, что ты могла бы помочь разобраться в проблемах функционирования туннелей. Видишь ли, с научно-технической точки зрения нет ни одного основания для сбоев путей в подпространстве. Человеческий фактор – единственное, что остаётся предполагать. Мне крайне любопытно проверить: получится ли у тебя не расширить туннель, а исказить и уничтожить его?
Стейз сам не заметил, как присел на край кровати Таши. Огромная энергия, затрачиваемая на поддержание существование туннеля – как человеческий разум умудряется менять её сверхустойчивые конфигурации? Менять без всяких технических устройств? Стратег по Науке больше дискутировал с самим собой, чем что-то объяснял Таше, но ей безумно нравилось слушать его голос, произносящий длинные головоломные термины, которые универсальный переводчик отказывался переделывать во что-то доступное пониманию. Военный стратег вышел и вернулся с упаковкой белых альбомных листов прекрасного качества и деревянным ларцом с цветными карандашами всевозможных видов. В набор входили твёрдые и мягкие карандаши, карандаши простые,
