поделаешь. Легких путей я никогда не искал. А потому, для начала зрение верну, поскольку мне удается разглядеть без успевшей до ужаса надоесть пелены лишь Грейс. По-особому настроен на нее, наверное.
И после этого не верь в магию отношений, в связь двух половинок и прочее. Нет, все это существует однозначно, что бы там прагматики не говорили. Собственно, я и сам прагматик, и Грейс здесь не только из–за моих верований в магию двух половинок, но все же как замечательно, что место прекрасному нашлось.
— Ты такая милая, когда злишься, — наклоняюсь к ней и заправляю непослушный локон ей за ухо, — просто идеальная.
Как же хочется подсесть к ней поближе, развернуть к себе и поцеловать, почувствовать вкус ее губ, который я ощущал не раз. Но сейчас совсем неподходящее время, сейчас Грейс едва ли растает в моих объятиях. А если и растает, то ненадолго, потом она обязательно залепит мне пощечину и затаит обиду.
Что–что, а предугадывать ее реакции я умею. И этот навык у меня давно. Жаль, Грейс не помнит. Но да не будем активно предаваться лирике, нужно возвращаться в настоящее, полное вопросов.
— Зато ты, — Грейс поворачивается–таки ко мне, — ты, — внимательно смотрит, но не находит, к чему придраться, — просто, — качает головой и возвращает свое внимание окну.
Вот и поговорили. Я считаю, неплохо для нас. Посуда в поместье до сих пор целая, я не покалечен, супруга даже не сбежала из чувства обмана и обиды.
Я на самом деле не знаю, что бы сделал на ее месте, как поступил. Кстати, возможно, сбежал бы. Деньги есть, а быть обманутой она не подписывалась, разговор был лишь про одну конкретную аферу, которая изначально пошла не по плану. И между прочим не я подстроил крушение кареты на мосту, тут у меня серьезные вопросы к Карлу. Хотя, конечно, без доказательств обвинить нельзя.
На самом деле мы с Грейс все еще в крупной опасности, она как зависла над нами, так до сих пор не исчезнет. И да, мне не хватило благородства держать Грейс подальше ото всего, прийти когда–нибудь позже, познакомиться не как клиенту, а как поклоннику. И еще кучу всего подобного я не сделал. Эгоизм вкупе с прагматизмом во мне слишком силен.
Но правда в том, что идеальные и правильные пути не для нас с Грейс. Потому–то мы без договора на ее услуги работали, и потому–то она теперь моя, хоть и сопротивляется.
— Приехали, — оповещает Грейс, едва карета останавливается. — Если честно, я не уверена, что аптекарь тебе поможет, мне не предлагал противоядия, правда, я не просила.
Ее настроение чуть улучшилось, это радует. Все–таки Грейс удивительно благоразумная девушка, эмоции над ней редко довлеют, уступая место здравому смыслу.
— Я попрошу, не переживай, — произношу, чуть сжимая ее запястье, на что Грейс пытается никак не реагировать, но удается это слабо. Импульсы разбегаются по ее телу, ей приятно мое внимание, в чем она ни за что не признается даже самой себе. — Идем, — говорю, усмехаясь, — у меня еще планы на сегодня.
— Хм, с тобой аптекарь был более любезен и расторопен, нежели со мной. Хотя и мне не пришло бы в голову жаловаться на его обслуживание, но все же контраст заметен невооруженным взглядом, — хмурится Грейс, когда мы выходим обратно на улицу.
— Все дело в моем обаянии, — отвечаю шутливо, — да и людям нравятся герцоги, как ни крути.
— А герцогини, значит, нет, — она выгибает правую бровь.
— А ты позиционируешь себя герцогиней? — спрашиваю слегка насмешливо. — Это не может не радовать. Лед тронулся, я самый счастливый мужчина на свете! — поднимаю руки к небу.
— Прекрати, на нас уже смотрят, — останавливает меня Грейс. — Лучше идем в карету и поехали обратно, сложно с тобой, — она качает головой.
— О нет, со мной бывает очень легко, ты не права, — беру ее за руку и веду в противоположную от кареты сторону, — и я просто обязан тебе это доказать! В поместье все равно нечего делать, мелкие воришки пойманы, разоблачены и наказаны, а крупные вредители так и находятся там, притаившись в ожидании жертв.
— Жертвы — это мы с тобой? — спрашивает Грейс опасливо.
— Преимущественно, конечно, я, но и ты тоже, — киваю. — Предвосхищу твой следующий вопрос, почему я не поступил, как джентльмен, и не разобрался во всем самостоятельно.
— Да, мне бы хотелось это узнать, — Грейс снова хмурится.
— Прекращай, морщинка на лбу будет, — нежно тру ее кожу пальцем, — ни к чему.
— Начал видеть без помех и принялся ругать мою внешность, замечательно! — произносит Грейс с сарказмом.
— Вовсе не начал, я лишь проявляю заботу, ты для меня всегда идеальна, — говорю абсолютно искренне, но разве женщина может поверить в то, что никакого двойного дна в сказанном нет.
— Да–да, очень мило, я тронута и прочее. Куда мы идем? Вглубь города?
— Прогуляться, — отвечаю обтекаемо, — надоело поместье. Ты правильно заметила, не привык я к южной жизни, мне нужно больше активности.
— А я никогда не была в столице и не собираюсь. Меня устраивает жизнь посередине, — говорит Грейс, задирая подбородок, и этим как бы ставя точку в нашем еще даже не оформившемся до конца споре.
— Застряла между прошлым и будущим, понимаю, случается такое, — произношу тоном знатока жизни, — но ничего, я помогу тебе.
— Ты, кажется, хотел мне кое–что рассказать? И это было явно не про нравоучения.
— Ах, да, разобраться самостоятельно, — понимающе киваю, — но ведь у меня бы ничего не получилось без тебя! Я бы мог крутиться еще несколько лет, как минимум, а что бы за это время произошло с тобой?
— Что? — переспрашивает непонимающе Грейс.
— Вышла бы замуж за кого–нибудь, оставив меня с разбитым сердцем, — театрально вздыхаю, качая головой, — нет, я не мог такого допустить. Да еще и этот твой муж, он наверняка был бы ужасен. Я был обязан спасти тебя! Как бы я жил после этого?
— Действительно, как, — она выгибает бровь. — Ты удивительно несерьезен для королевского служащего, ты знаешь? Трудно понять, где ты настоящий.
— А это как раз нужное качество в моей работе! Весьма полезно, когда коллеги тоже не понимают. О, давай зайдем сюда, сто лет не ел яблоко в глазури, оно прекрасно, — резко меняю тему разговора.
— Не думала, что тебе по душе детские сладости.
— А тебе
