***
Прошло две недели. Я плохо помню, как они прошли, потому что находилась в вязком тумане отчаяния и надежды. Еще в первые дни после побега Рада притащила газету, в которой первую полосу украшало фото экипажа целителей с заголовком "Сына герцога О'Лири, дракона, вернули из плена некромантов. Сейчас им занимаются лучшие целители".
К сожалению, в статье не были упомянуты подробности. Было сказано, что Райн находится в тяжелом состоянии, что его поместили в лучший целительский корпус при дворце. И все! Больше никакой информации. Тревога и ожидание сводили меня с ума. Будет ли мой дракон в порядке? Вспомнит ли он меня?
Волчата, тем временем, всячески старались развеселить меня. Гор, оправившийся после раны, предложил построить нам домик на дереве. Он как главная обезьянка брал на себя роль руководителя и основного рабочего. От нас требовались идеи, моральная поддержка и, возможно, магическая помощь.
Я согласилась ему помочь. Верг вначале отнекивался, называя это очередной дурью и блажью от безделия, но затем сам притаранил кучу досок и других материалов с ближайшей стройки. Благодаря дару земли этот здоровяк мог носить поистине большие грузы.
Я поднимала доски с помощью воздуха, а Гор собирал наш домик посреди ветвей раскидистого дуба. Иногда Синя вызывалась подменить меня, а я бездумно качалась на качелях или лежала в спальне с открытыми глазами. На самом деле, мне ничего не хотелось, меня ничего не радовало. Все мои мысли были там — с драконом. Я уже подумывала вломиться в целительский корпус, чтобы лично удостовериться, что Райн в порядке, но Рада строго-настрого запретила даже помышлять об этом.
— Тебя сейчас все разыскивают. И нас тоже. Не подставляйся и не подставляй нас, — коротко и емко сказала она.
Приходилось ждать, занимая себя бесцельными шатаниями по участку, готовкой пищи, потерявшей для меня всякий вкус, игрой в карты и натянутыми улыбками, которые старались выудить из меня новые друзья. Кроме Самора. Тот, как всегда, был молчалив и холоден, но хотя бы не смотрел заискивающе мне в глаза, тараторя очередную нелепую шутку. Только с ним, как оказалось, можно было спокойно поговорить. С ним и с Радой, но ее слишком часто одолевали дела как по дому, так и вне его. Она много времени посвящала варке зелий в подвальной простенькой лаборатории, которые где-то продавала и обеспечивала нам пропитание. Воровать сейчас было бы слишком рисковано.
Когда домик на дереве был готов, мы с Самором иногда залезали туда на закате и молча пили смородиновое пиво. Я чувствовала, как много значит само его присутствие — своей компанией он хотел ободрить меня и показать, что я не одна. Но при этом от меня не требовалось улыбаться или даже просто разговаривать. Можно было просто сидеть рядом и смотреть, как солнце пожирают темные кроны леса.
— Скучаешь по дому? — однажды спросила я некроманта.
Молчание длилось так долго, что я была уверена, что ответа не будет.
— Нет, — ответил он. — Там я чувствовал себя в своей стихии, там я был сильнее. Потому что там всюду царила смерть. Но я хочу видеть жизнь.
Еще я замечала, как некромант постепенно сближается с Радой. Порой они сидели всю ночь, до рассвета, на деревянных качелях, укутавшись в одеяла. Я видела их из окна спальни. Не знаю, больше молчали они или говорили. Но мне было радостно за них и одновременно горько за себя.
Пока в одну из ночей мне не приснился сон, которого я так долго ждала.
На лесной поляне стоял Райн О'Лири. Живой и невредимый дракон, который с радостной улыбкой смотрел на меня.
В ту же секунду я поняла, что это не просто сон. Это насланный сон от моего дракона. Он здоров и помнит обо мне!
Я стояла и смотрела на любимые черты, не в силах даже подойти. На глаза навернулись слезы.
Видя мою нерешительность, Райн сказал:
— Моя девочка, я так скучал. Ты спасла меня. Я знаю, ты спасла меня, рискуя собой.
От звука его родного голоса с хрипотцой у меня перехватило дыхание, и я разрыдалась.
Дракон шагнул, и в ту же секунду я оказалась заключена в крепких объятиях.
— Не сломай мне ребра, — полузадушено отозвалась я.
— Это сон, моя дурочка, — пробормотал Райн, вдыхая запах моих волос. Я сама потянула носом воздух и обиженно сказала:
— А где сандал и апельсин?
— В чертовой целительке меня только зельями разными натирали. Но сандал и апельсин обязательно будут. Когда мы встретимся.
Я прижалась к могучему плечу дракона и прошептала самый главный волнующий меня вопрос:
— А когда это будет?
— Скоро, моя девочка. Очень скоро.
Дракон слегка отпустил меня, но продолжал держать за плечи. Я взглянула в его серо-голубые глаза, в которых скользили смешинки. Раньше он был таким холодным, а теперь все больше радостный. Неужели из-за меня?
Я не выдержала и прижалась к родным губам. Пусть это всего лишь сон, пусть… На мгновение я почувствовала, как его тонкие губы отвечают мне, даря невыразимое счастье, а потом все стало таять. Я зачерпнула губами воздух и обиженно воскликнула:
— Только попробуй обмануть меня! Я сама тебя убью!
И тут я резко проснулась. Сквозь шторы пробивалось раннее солнышко, только успевшее лениво подняться из-за леса. Рада спала, разметавшись по всей кровати и отбросив одеяло куда-то в угол.
Я вскочила и бросилась к ней.
— Рада! Рада! У меня был насланный сон! Райн в порядке, мы скоро будем вместе! Рада!
Подруга что-то буркнула сквозь сон, отвернулась, но затем приоткрыла глаза.
— Что я слышу? Айна, это отличные новости!
Сонная улыбка осветила лицо Рады, а затем подруга повалила меня на кровать в объятии.
— Ура! Дракон-насильник в порядке, — пробурчала Рада.
— Хватит уже об этом! — возмутилась я. — Он исправился.
— Ладно, как скажешь, подруга, — вяло пробормотала Рада. — Может, еще поспим?
— Ты спи, — решительно сказала я. — А я вниз пойду. Не могу больше спать.
— Иди, радуй других, — сонно буркнула Рада и зарылась в подушку.
Я тихо спустилась на залитую солнцем кухню. Тут уже сновала Синя — самая тихая и неприметная из нас, но только не на кухне.
— Доброе утро! — бодро произнесла девочка. — Сегодня на завтрак у нас картофельные оладьи, а еще сладкие бобы в миндальном соусе.
— Где ты минадальный соус-то взяла? — удивилась я.
— Гор помог, — покраснев, сообщила Синя. — Спер в одном из крутых магазинов.
Эх! А Рада ведь просила без краж! Но что я буду поучать этих детей, все равно бесполезно.
— Мой Райн в порядке, у меня был насланный сон. Мы скоро встретимся, — сообщила я радостную новость, переполнявшвую меня.
— Здорово! Я так рада за тебя! — улыбнулась девочка и повернулась к разделочной доске.
— Ты всегда любила готовить? — вдруг поинтересовалась я, поняв, что абсолютно ничего не знаю про прошлое Сини.
— Мои родители любили. И меня научили, — призналась девочка, чуть погрустнев.
— Они… Погибли? — осторожно спросила я. — Извини, если лезу в душу, можешь не отвечать.
— Да нет, все нормально. Мои родители были ворами, их задержали, когда мне было восемь лет, — пытаясь улыбаться, сказала Синя. — После меня отправили в приют. Я думала, они вернутся за мной, за кражу же не дают очень много лет тюрьмы. Но они не вернулись… А может им продлили сроки. А может их убили. Я ничего не знаю об их судьбе. Сейчас они меня не нашли бы в любом случае, я ведь сбежала из приюта.
Синя отвернулась, чтобы я не видела ее слезы. Я неловко положила руку ей на плечо в попытке утешить, а потом порывисто обняла. Девочка повернулась и, всхлипывая, уткнулась мне в плечо.
— Ничего, ничего, — бормотала я. — Мы можем их разыскать, если хочешь. Все будет хорошо…
Синя вдруг отстранилась.
— Нет. Не хочу себя тешить ложными надеждами. У меня новая семья, и она здесь. И она меня не бросит.
Синя вернулась к готовке, показывая, что разговор окончен. Я пожалела, что разбередила старые раны.
— Прости, что завела эту тему, — тихо сказала я и выскользнула на улицу, после чего долго сидела в домике на раскидистых ветвях дуба, думая о маме и драконе, и смотрела, как солнце поднимается все выше, а день окончательно входит в свои права.
