— Это будет что-то типа: «Я ходила пешком и в школу, и обратно»? Потому что если так...
— Это будет ты-должна-пойти-подумать-о-своих-правах-Блу-Сарджент.
Блу пристыженно фыркнула и встала.
— Без разницы. Где список с церковных наблюдений?
— Это не заставит Гэнси меньше умереть.
— Кайла.
— Думаю, в коробке на холодильнике.
Блу вылетела из комнаты глубоко неудовлетворённая и потащила стул через полчища детей, делающих мыло, к холодильнику. Конечно, она нашла блокноты церковных наблюдений в коробке наверху. Взяв всю коллекцию, она направилась назад сквозь трудолюбивых детей, а затем в раздвижные двери на тёмный задний двор.
Стало мгновенно тише. Двор был пуст, за исключением нескольких хризантем, ожидающих пересадки, массивного бука с большим жёлтым навесом и Серого Человека.
Он так тихо сидел на одном из шезлонгов, что Блу не замечала его, пока не повернулась, чтобы сесть на другой.
— Ой! Извините. У вас момент? Я могу вернуться внутрь.
Выражение его лица было задумчивым. Он переставил свое почти полное пиво на другой шезлонг.
— Нет, это я незваный гость. Я должен спрашивать, хочешь ли ты это пространство для себя.
Она скромно махнула рукой в его направлении и села. Ночь пахла кисло и сыро, дождём и опавшими пожарами из листьев. На какой-то момент они сидели в тишине, Блу зарылась в бумаги, а Серый Человек посасывал пиво созерцательным образом. Ветерок был прохладным, Серый Человек снял пиджак и без каких-то церемоний вручил его Блу.
Когда она накинула его на плечи, он спросил:
— Так что там у тебя? Надеюсь, сонеты?
Блу барабанила пальцами по страницам, думая, как это резюмировать.
— Каждый май мы ведём дежурство и видим духов тех людей, которые умрут в течение года. Мы спрашиваем их имена, и, если они наши клиенты, мы даём живым людям знать, что видели их духи, так что они могут привести в порядок свои дела. Это список имён.
— Ты в порядке?
— А, да, у меня просто... это... веко в глаз попало или типа того, — сказала Блу, вытирая правый глаз. - Для чего нужно лицо?
— Этические и духовные результаты ослепления.
— Правда? — Блу держала самый последний лист над головой, так что свет из кухни освещал её почерк. - Ох, ладно.
— Что?
Она только что нашла то, что искала: ДЖЕССИ ДИТТЛИ.
Написано неправильно, но тем не менее.
Блу откинулась на спинку шезлонга.
— Гэнси и я встретили кое-кого, и я думала, я помню его имя.
— И он там.
— Ага. Дело в том, что я не знаю, умрёт ли он из-за нас в его жизни или умрёт, потому что нас там нет, или он умрёт в любом случае.
Серый Человек положил шею на спинку шезлонга и смотрел на низкие облака, отражающие огни Генриетты.
— Судьба против прогнозирования? Я полагаю, ты знаешь больше о том, как работает экстрасенсорный бизнес.
Блу глубже зарылась в его пиджак, пока ветер трепал листья бука.
— Я знаю только то, что мне говорили.
— И что тебе говорили?
Ей нравилось, как он задавал вопросы. Будто бы ему меньше нужна информация и больше, будто он наслаждался её компанией. Казалось странным, что она чувствовала себя наименее одинокой и беспокойной здесь с ним, а не с Кайлой или Персефоной.
Она ощутила, как веко ещё больше закололо глаз.
— Мама говорит, это как воспоминание, — сообщила Блу. — Вместо того, чтобы посмотреть назад, ты смотришь вперёд. Вспоминая будущее. Потому что время не такое... — Она нарисовала линию. — Оно такое... — Она нарисовала окружность. — Поэтому я предполагаю, если ты думаешь о нём таким образом, то мы не можем менять будущее. То есть если вы видите будущее, оно уже отражает изменения, которые вы могли сделать на основе увиденного будущего. Я не знаю. Не знаю! Потому что мама всегда говорит людям, что её предсказания – это обещания, не гарантия. Так что ты можешь нарушить обещание.
— Некоторые гарантии тоже, — заметил Серый Человек иронично. А затем внезапно: — В списке есть Мора?
Блу покачала головой.
— Она родилась в Западной Вирджинии. Наблюдения в церкви, кажется, показывают нам людей, рождённых здесь.
Или, в случае с Ричардом Гэнси III, перерождённых.
Мистер Грей попросил
— Могу я взглянуть?
Она передала записи и наблюдала за медленным движением листьев над головой, пока он пробирался через имена. Как же она любила это буковое дерево. Так же часто, как и будучи маленькой девочкой, она выходила прислонить руки к прохладной, гладкой коре или усесться в витиеватых оголенных корнях. Однажды, она помнила, она написала письмо буку и положила его в пенал, который втиснула в корни. Они давно проросли вокруг коробочки, совершенно её спрятав. Сейчас же она хотела бы прочитать то письмо, так как помнила только о его существовании, но не о его содержании.
Мистер Грей стал тих. Осторожным голосом он уточнил:
— Гэнси?
Самое последнее имя на самой последней странице.
Она только пожевала нижнюю губу.
— Он знает?
Она качнула головой, лишь чуть-чуть.
— Ты знаешь, сколько ему осталось?
Она снова покачала головой.
Его глаза тяжело смотрели на неё, а затем он просто вздохнул и кивнул, солидарность тех, кого оставили позади, тех, кто не в списке.
Наконец, он сказал:
— Множество обещаний нарушаются, Блу.
Он отхлебнул пива. Она свернула кусок бумаги, чтобы спрятать Джесси Диттли, а потом открыть снова. В темноте она спросила:
— Вы любите мою мать?
Он уставился наверх сквозь тёмное кружево листьев. Затем кивнул.
— Я тоже.
Он мрачно согнул указательный палец. Нахмурившись, произнёс:
— Я не хотел подвергать твою семью опасности.
— Я знаю, что вы не хотели. Не думаю, что кто-нибудь так считает.
— Я должен принять решение, — сказал он. — Или план. Полагаю, я решу к воскресенью.
— Что магического в воскресеньи?
— Это дата, которая раньше была очень важна для меня, — пояснил Серый Человек. — И кажется, уместно сделать её днем, когда я стану человеком, каким, как думает твоя мама, я мог бы стать.
— Надеюсь, человек, каким, как думала мама, вы могли бы стать, это человек, который находит матерей, — отозвалась Блу.
Он встал и потянулся.
— Helm sceal cenum, ond a þæs heanan hyge hord unginnost.
— Значит ли это: «Я собираюсь быть героем»?
Он улыбнулся и перевел:
— Сердце труса – это не приз, но отважный человек заслуживает своего сияющего шлема.
— Так я и сказала, — ответила Блу.
