Я шла и все пыталась сообразить, почему мне не страшно. Выходило — все дело в том, кто дергает за энергетическую нить. По ней мне передавалось что-то вроде настроения, что ли. И потом, неведомый из дупла тянул очень деликатно, без грубых рывков. Он очень хотел пообщаться и не хотел мне зла.
Дупло постепенно сузилось и теперь напоминало скорее коридор, который плавно уходил вниз. По бокам в теле дерева были прорехи, в них попадал солнечный свет, поэтому идти было удобно.
Впереди заклубился зеленоватый туман, мы притормозили, прежде чем нырнуть в него. Тот, кто приглашал к себе, снова легонько подергал за щуп и прислал ощущение «добро пожаловать».
Затаив дыхание, я шагнула вперед. Зеленая дымка рассеялась, и мне показалось, что ахнули мы все хором, а не только я одна. Все пространство было словно выстлано изумрудами, а в центре этой красоты свернулось клубочком странное существо.
Странное, но очень красивое. Если бы дракона можно было скрестить с кошкой, а потом раскрасить получившееся существо в изумрудно-золотой цвет, красиво сочетая чешую и мягкую, шелковистую на вид шерстку… вот примерно это бы и получилось.
— Ассаи! — выдохнул у меня за спиной эсс Гурзиш. — Это же ассаи! Сказка!
Существо подняло голову и посмотрело мне прямо в глаза. И меня закружил сверкающий мелкими звездочками вихрь…
***
Она радовалась, когда в ее дом пришли новые, интересные и разумные существа. Даже решила им немного помочь, показав, где на острове растет вкусная еда, которая подходит двуногим, и в каком месте им лучше всего построить дом. И сначала все было хорошо, ассаи наблюдала за новыми жильцами и тихо мурлыкала: они были такие необычные! И делали разные вещи, каких ни одно живое существо на острове делать не умело.
***
Я вздохнула, обнаружив себя рядом с гнездом чудного создания, сидящей на коленках и тянущей руку к нежной шерстке. Мои спутники стояли за спиной как парализованные, ни один не пытался помешать. Я не знаю, слышали ли они рассказ хозяйки острова, но хранили молчание все трое.
Маленькая пушистая кошка-дракона доверчиво положила голову мне на плечо и зажмурилась, когда я погладила ее за ушами. Вздохнула. И продолжила рассказ. Точнее, она не говорила словами, я вообще ни звука не слышала, скорее она показывала мне движущуюся картинку прямо в моей голове.
***
В какой момент все пошло не так, ассаи не поняла. Но люди — а она подслушала, что двуногие существа так себя называют, — стали делать неприятные вещи. Срубать молодые деревья, которым еще расти и расти, вместо тех, что она заботливо помечала им увядающей листвой. Убивать молодых самок с детенышами. Дробить тело острова железными палками и выбивать из него… тут я не поняла, скорее догадалась, что те кристаллы, которые островитяне добывали, чтобы очень задорого продать на материк, были чем-то очень важны для хозяйки этого места и трогать их было нельзя.
***
— Ур-р-р-р… — Печальный вздох котодраконочки отразился эхом от стенок дупла, я не выдержала и обняла ее обеими руками.
***
Ассаи пыталась дать людям излишек «немного неправильно выросших кристаллов», раз те им так понравились. Раскрывала «гнезда», подсовывая чуть ли не под ноги. Но это привело лишь к тому, что каждое такое «гнездо» и на много шагов вокруг буквально дробилось набегающими толпами старателей. Им хотелось больше и больше. Им было недостаточно того, что ассаи могла подарить добровольно, надо было вытрясти остров до основания, чтобы забрать все кристаллы.
***
Дракона снова тихо уркнула, подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я задохнулась, поняв, что из огромных кошачьих глаз зеленовато-медового цвета катятся слезы. И поняла почему.
***
Кристаллы-изумруды и их хищническая добыча — не самое страшное. Хуже всего стало, когда люди добрались до заповедного леса в самой глубине острова. До места, где среди мягкой травы и с особым тщанием отобранных правильных деревьев зрела кладка хозяйки острова. Много-много мягких зелено-золотых шариков на тонкой ножке, похожих на грибы. Они должны были мирно зреть в тени ветвей еще несколько сотен циклов, чтобы потом разлететься по мирам...
Эти «грибы» для людей оказались ценнее изумрудов. Из них приготавливались самые сильные лечебные эликсиры. На их основе можно было сотворить снадобье, поднимающее на ноги почти безнадежно больного человека, и не только здесь, на острове. Нет, это все предназначалось для продажи на материк, а оттуда приходил заказ на все большее и большее количество камней, редких трав, звериных шкур и «грибов жизни».
Ассаи могла бы защитить своих детей, просто уничтожив пришельцев, но она не хотела никого убивать. Когда дикие звери охотятся на других зверей — это нормально, ведь им надо что-то есть, чтобы жить. И люди могли бы брать у острова все, что им нужно для жизни, только вот они не захотели ограничиваться необходимым и попытались забрать все.
Ассаи хотела договориться и придумала, как наделить некоторых из людей способностью слышать ее зов. А также лечить других людей — без всяких снадобьев, с помощью подаренной силы.
Я вслух ахнула. То есть… Маа светлых — это подарок драконочки?!
— Ур-р-р-р…
Но… ничего не вышло. Хотя маленькая кошка-драконочка постаралась даже придумать для людей правдоподобную сказку про двух богов, которые дарят им силу. Силу слышать природу и лечить людей.
Лечить светлые научились быстро, а вот слышать не захотели. И ассаи так и не поняла почему. Все пошло еще хуже, чем раньше: светлые эссы принялись лечить болезни и ранения своей подаренной силой, а все добытое на острове широким ручьем потекло на материк, оборачиваясь звонкой монетой. И уже не так важно, что основная масса денег оседала вовсе не в карманах старателей, охотников, землепашцев и даже целительниц. Ассаи от этого было не легче.
И тогда она начала защищаться. Звери и птицы острова стали относиться к людям как к врагам. Самые заповедные и важные места для острова заросли непролазной чащей буквально в одну ночь, там свили гнезда гураи, с каждым поколением становившиеся все крупнее и опаснее, в лесах поселились змеи, начали копить яд…
Война началась.
И пока ассаи в ней проигрывала, потому что жадные до ее богатств люди оказались изобретательнее и решительнее животных и растений.
Глава 39
— И что теперь делать? — растерянно спросила я вслух, когда ассаи закончила свою историю. Я так и сидела в гнезде с ней в обнимку, и мне даже не было неудобно на колких, острых кристаллах изумрудов. Рядом с кошко-драконочкой было удивительно тепло и уютно. Но от этого острая жалость и чувство вины за человеческую жадность и жестокость только становились сильнее.
— Не знаю, — растерянно ответил эсс Гурзиш. — Это ведь, выходит… весь город наш живет неправильно, все охотники, старатели, а потом, купцы-то! С королевства которые… Они ж ни за что в жизни не поймут, как оно можно — от прибыли отказаться. Своим и то не знаю, как объяснить.
— Словами, — спокойно ответил Лильрин. — Люди понимают слова. Просто надо сказать их в нужное время и с нужными… м-м-м… интонациями.
— Цепом по горбу, вот и вся интонация, — фыркнул старик. — Иначе пошлет тебя старшина старателей, который гнездо изумрудов нарыл и теперь всю округу перекопает, потому как знает: где одно гнездо, там и другие. А это деньги, почет, возможность уехать на материк и там жисть, значит, прожигать в свое удовольствие. Самые лучшие девки, самый большой дом. Или, например, жениться можно на богатой и родовитой невесте, к которой бы прежним временем на сто шагов не подошел. Добровольно от такой поживы мало кто откажется, и животинку сказочную не пожалеют поперек своей, значит, жадности.
— У-у-у-ур-р-р, — печально сказала ассаи, пряча мордочку у меня под мышкой. Мне захотелось плакать. Она была такая древняя, мудрая и одновременно беззащитная и доверчивая, как ребенок.
— Не знаю как, но я не позволю больше никому ее обижать. — Решительность в моем голосе была ничем не подкреплена — ну кто я такая? Девчонка, только что пришедшая из нижнего мира. Подумаешь, светлая — судя по происшествию на поле, не очень-то этот статус ценится в глазах простых горожан, старателей и охотников. А вспомнить лорда Шнаера — так и вообще… Вроде почтительно кланяется, благодарит. А глаза холодные. Все время ощущение, что расслабишься — и ударит в спину.
