Стараясь не слишком шуршать тёплым лоскутным одеялом, я повернулась на бок. И наткнулась взглядом на снежный цветок. Он лежал на подушке, белый в голубизну, матовый, бархатный на вид. Я погладила пальцем лепестки, провела по ножке и улыбнулась. Надеюсь, он не подведёт меня. Надеюсь, с его помощью мы с Ратмиром будем вместе.
Ратмир!
Надо же вставать, вот разоспалась, соня! И возвращаться в терем, чтобы узнать, как там дела... А я тут валяюсь, на цветочек любуюсь!
Рывком откинув занавеску, я села, свесила ноги с кровати и наткнулась взглядом на старика, сгорбленного и седовласого, одетого в рубаху и портки, босоногого. Был дед очень стар, очень дряхл и очень морщинист. Он увидел меня и застыл с веником наперевес, глядя настороженно. Я откашлялась и осторожно спросила:
— А вы кто?
Старичок покрутил головой, опустил веник, и тот упал из безвольной руки. Я услышала его глухой надтреснутый голос:
— Дедушка Бера. А ты кто, красавица?
Ого! Ничего себе! У лесных духов бывают дедушки? Я поискала взглядом своё платье, валенки, подгребла вещи поближе и принялась спешно одеваться, объясняя неловко:
— Я травница, я тут случайно оказалась. Вчера в лесу замёрзла, да ещё волки. В общем.
— Диана!
Дед смеялся. Стоял посреди избушки и хихикал в ладонь. Удивительно похожий на Хозяина Леса. Ах он гад ползучий! Он меня обманул! Он прикидывается старичком, чтобы ввести меня в заблуждение!
Валенок полетел в старика, и второй тоже, но Бер закрылся руками, беззвучно трясясь от смеха и кашляя от него же. Потом примиряюще поднял ладони вверх, проскрипел:
— Не надо больше! Прости меня, травница!
— Бог простит, — сердито ответила я. Прозвучало это невнятно, потому что я как раз натягивала платье через голову, я выглянула в горловину и добавила: — И вообще! Оборачивайся обратно!
— Это не в моих силах, — Бер развёл руками и поднял веник. — Проклятье может снять только тот, кто его наложил.
— Проклятье?! — недоверчиво протянула я, завязав поясок. Снова подняла на него взгляд: — Кто тебя проклял?
— Твоя предшественница.
Он фыркнул и прошаркал босыми подошвами к печи, отодвинул заслонку и вытащил ухватом плоскую посудину, в которой пузырилась яичница. Поставил её на стол и кивнул:
— Садись, травница, отведай моего угощения.
— Я-то сяду и отведаю, — отозвалась, проходя к столу. — А вот ты скажи мне, за что старая травница тебя прокляла? И вообще — как она это сделала? Ты же Хозяин Леса!
— Хозяин-то Хозяин, — пробормотал он, — да это ничего не значит для ведьмы.
Мы сели, как друзья — друг напротив друга. Яичница оказалась с грибами, и я усмехнулась про себя: грибочки после глюков, а не до! Но вкусная! Наверное, из-за печи. На плите так не приготовишь... Но после первого утолённого голода я вернулась к теме:
— Рассказывай, за что тебя прокляли!
— Да у нас с ведьмой давняя вражда была, — отмахнулся старик-Бер. — Ещё с тех времён, когда она молоденькой была да всё со мной поселиться хотела. Хорошенькая ведьмочка. волосы у неё были чёрные как смоль, и глаза такие же — с огоньком! Да только не любил я её.
— Так-так. Понятненько, — пробормотала я. — Она тебя за это и.
Бер кивнул, его седые космы поникли. А скелетик-то мой был со скелетами в шкафу!
Ишь, старушка-веселушка, мишку захотела, а он ей от ворот поворот. Я прямо наяву увидела, как ещё молодая ведьма топнула ногой и прокричала ему: «Тогда я тебя проклинаю до конца своих дней быть стариком!» Бр-р-р!
Стоп.
Во всех подобных проклятьях, как мы знаем из сказок, есть продолжение. И начинается оно со слова «пока». Пока не влюбишь в себя девицу красную, пока твои потомки не помрут до седьмого колена. Какое же условие поставила старая ведьма Беру?
— Проклятье, наложенное одной ведьмой, может снять другая ведьма, — ответила я медленно. — Говори, что там после старика? Ведь было ещё что-то?
Бер поднял на меня тёмные глаза, его изрезанное морщинами старческое лицо стало грустным:
— Не может. Только сама ведьма снимет проклятие, или.
Или что?
Или в меня влюбится человеческая женщина.
— Ну так в чём проблема? — воскликнула я. — Покажись девчонкам из деревни в своём обычном обличье, и они все будут твои!
— Думаешь, ведьма была дурочкой? — усмехнулся Бер. — Надо, чтобы женщина в меня влюбилась в таком вот виде!
Хм, а бабуся-то не промах! Влюбиться в старикашку — сгорбленного, морщинистого и подслеповатого — это уже какие-то красавица и чудовище получаются! Только розы не хватает...
— Вот я тебя и привёл домой, — покаялся Хозяин Леса. — Думал, снимется проклятье, наконец!
— Ну прости, — покаялась и я. — Я бы хотела тебе помочь, но не могу это сделать. таким вот образом.
— Да я уже и сам всё понял, — вздохнул он, да так горько, что мне стало не по себе. Да я буду не я, если не помогу Беру! Хороший же мужик! Ну, немножко медведь, немножко лесной дух и нечистик, но кто из нас без недостатков?!
— Я помогу тебе, Хозяин Леса, — сказала тихо, но твёрдо. — Поверь мне.
Глава 15. За Бореем
Ноябрь 22 число
Бер проводил меня почти до опушки леса. Сугробов за ночь намело чуть ли не по пояс, но рядом с Хозяином Леса снег подтаивал, чтобы мне было удобнее топать валенками по прогалинам. По пути мы молчали, а на прощание Бер сказал:
— Ты спрашивала, где живут боги. Так вот, они живут за Бореем.
— А где этот Борей? — спросила, цепко глядя ему в глаза — стариковские, блёклые. Бер покрутил головой, ответил:
— Борей — это ветер, который дует с севера. Злой ветер, кусачий, рвёт деревья и приносит бурю.
Потом помолчал и спросил:
— Зачем тебе туда, травница? Сгинешь ведь.
— Авось не сгину, — упрямо сказала ему, думая о своём. — Мне нужно к Мокоши.
— Зачем?
— Понимаешь. Трёхметровые люди, которые создают такие вещи, — я отогнула ворот тулупа и показала розу, — имеют доступ к технологии. А мне нужно. Очень.
Зачем мне были нужны технологии, я и сама пока не знала. Смутно представляла. На уровне выработки пластмассы, пусть и в небольших количествах, уровень медицины должен быть тоже высоким. Как минимум операции на головном мозге.
— Ну, ежели очень... — Бер потоптался на месте, почесал затылок, потом полез за пазуху и достал оттуда мешочек, как те, в которых я хранила травы. — Возьми, коли понадобится, дунешь, плюнешь и посмотришь, куда полетит.
— Магия, — пробормотала я, рассматривая блестящий порошок — чёрные и белые крупинки, как будто сахар и угольную крошку перемололи вместе в пыль.
— Волшба, — усмехнулся Бер. — Ступай, девица красная, да найди мне невесту поскорее.
Спрятав мешочек на груди, я в шутку поклонилась Беру:
— Найду, Хозяин Леса, не изволь беспокоиться.
Снег перестал падать. Я вышла из леса, огляделась. Пустота и снежное покрывало.
Никого. Город виден вдалеке — как призрак в белом саване. Как будто смерть его окружила и пасёт.
Даже поёжилась от таких мыслей. Нет уж. Никто не помрёт, пока я в городе. А особенно никто не помрёт, пока я в княжьем тереме! Надо поторопиться. И подумать по дороге. Обдумать хорошенько мой план. Хотя этот план совершеннейшая авантюра. Уговорить Ратмира добраться до богов, где бы они ни жили. «За Бореем» слишком расплывчатое понятие. Но мы разберёмся, я разберусь.
Что там было на карте Ратмира?
Ветер на севере. Барашки ветра. А выше барашков — море. А за морем-акияном, за островом Буяном. Тьфу! Где-то там, короче, Ирей, земля богов. Оттуда Мокошь приходит раз в год и бросает на землю цветок из пластика, чтобы. Чтобы что? Просто так и кошка не чихает, а тут богиня, трёхметровая баба в штанах и шубе с фапотькой. с шапкой простигосподи, прилетает непонятно как, непонятно куда, непонятно зачем. Расстояния-то даже для полутораметровых ног огромные, не пешком же она топала. Значит, либо на четырёхметровых лошадках, либо. В свете пластиковой розы, на более быстром виде самоходного транспорта.
