Мы вошли на храмовую территорию. Никого рядом не было.
- А где жрецы? – тихо спросила я, припоминая свой последний визит.
- Скорее всего проводят вечернюю молитву, - ответил Кентаро, пытаясь высмотреть хоть кого-то. – Ладно. – Он встряхнул волосами, и золотистые отблески скользнули по чёрному шёлку. – Нам всё равно в хранилище, там обязательно кто-то будет.
Я молча кивнула и последовала за Кентаро. Что ж, доверимся господину адвокату. Тут он точно разбирается лучше меня.
По пути нам никто не встретился. Размышляя, стоит ли напрячься или нет, я едва не споткнулась о порожек. Кентаро успел подхватить меня под локоть… под талию… и практически под грудь.
- Марджари! Осторожнее!
В голосе искреннее беспокойство, тёмные глаза абсолютно серьёзны. Но готова поклясться своей чжу, что на их дне пляшут смешинки словно тающие огоньки.
- Спасибо, что не дали расквасить нос на пороге храма. Кагеноками оскорбился бы точно, если б прихожанка явилась в виде, будто только вышла из уличной драки.
Кентаро тихо рассмеялся, бархатно так и завораживающе:
- Не думаю. Кагеноками знатно бы повеселился. Уж кто-кто, а он терпеть не может скучных ритуалов и занудных молитв.
И откуда он только знает?
Впрочем, подумать об этом не дали. Мы вошли в узкий тёмный коридорчик, наполненный ароматом благовоний.
Преодолев некоторое расстояние, оказались в маленькой комнатушке, больше походившей на пещерное углубление нежели нормальное помещение. Там сидел иссушенный временем жрец в оранжевом одеянии. Гладкая лысина отражала свет дрожащего светильника, наполненного божественной чжу. На крючковатом носу умостились круглые очки. Взгляд жреца направлен на колонку светских новостей в газете. А запястье левой руки намотаны черные четки во славу Кагеноками, в пальцах правой зажата сигара. Кажется, я многого не знаю про порядки в храме бога-тени.
- Добрый вечер, - поздоровался Кентаро. – Я хочу забрать содержимое ячейки Алона Ноаха.
- Все хотят, - ответил жрец, не поднимая глаз от газеты.
Я, честно говоря чуть не потеряла дар речи. Однако… манера поведения.
- Ячейка три-пять-девять, - невозмутимо добавил Кентаро и показал правую руку со сверкнувшим красным камнем массивным перстнем.
Жрец всё же посмотрел на нас. Уголок губ искривился в усмешке, смысл которой для меня остался непонятен. Но Кентаро вёл себя как ни в чем не бывало, значит… всё идет как надо.
- Господин… - маленькая пауза. – Дайгу. Вы уверены, что пришло слово? Алон очень бережно относился к этой вещи, сами понимаете.
Почему-то очень сложно избавиться от ощущения, что говорят одно, но подразумевают совершенно другое. Может быть, это просто мои фантазии? Наверное, запах благовония действует как-то странно.
- Хранитель, давайте придем к согласию мирным путем, - произнес Кентаро, облокотившись на стену и сложив руки на груди.
- Это можно, - невозмутимо кивнул жрец и взял с ближайшей полки аккуратный ящичек, изрисованный иероглифами. – Согласие получается через пожертвование на храм.
На лице Кентаро отразилось нечто похожее на: «Ну ты и наха-а-ал!». Но при этом не возмущение, а скорее… восхищение? Какие сложные отношения.
Не говоря больше ни слова, он отсчитал деньги и сунул в ящичек. Увидел укоризненный взгляд жреца и коротко бросил:
- Больше, чем достаточно, хранитель тайн. Теперь твоя очередь.
Жрец поправил пальцем очки на переносице, посмотрел на ящичек, что-то пробурчал и поставил его на полку. А потом… исчез.
Я только охнула:
- Кентаро, что происходит?
- Не переживайте, Марджари, это всего лишь тайная дверь. Но выглядит очень эффектно, согласен.
Жрец появился спустя некоторое время, вручил нам шкатулку.
-В целости и сохранности. При выходе не забудьте поблагодарить Кагеноками и омочить ладони в воде священного пруда.
Кентаро кивнул, и… всего на секунду, но я увидела, как на его красиво очерченных губах мелькнула улыбка. В какие игры они играют? Или господин адвокат просто очень хорошо знает этого хранителя? Ладно, не моё дело.
- Марджари, идём, - обратился ко мне Кентаро, шкатулка в его рука сияла золотисто-коричневым светом, - оставим неучтивого хранителя вместе с его сокровищами и сплетнями про разводы и измены звёзд музыкальных домов.
- Пока-пока, - махнул нам жрец, явно ни капли не уязвлённый такими словами.
Сама не понимая почему, я улыбнулась. А он занятный, хоть характер ещё тот. Мы направились к выходу из храма.
- Как это действует? – поинтересовалась я.
Кентаро передал мне шкатулку.
- Наденете под одежду. С виду выглядит как обычная подвеска, но защищает от чжу Ноахов.
- Как любопытно, - пробормотала я.
Несмотря на занудство жреца, ладони в пруду мы омочили и поблагодарили бога. Кентаро всё проделывал с невозмутимым лицом. Стоило только выйти за территорию храма, как нас окликнули. В нескольких шагах стоял другой жрец.
- Подождите меня, пожалуйста, Марджари, - произнес Кентаро и направился к нему.
Они какое-то время говорили, потом отошли дальше. Кентаро только жестом показал, что скоро вернется.
Ветер поднялся сильнее, пробирало теперь основательно. Я переминалась с ноги на ногу и про себя костерила на чем свет стоит всех жрецов, Ноахов и мерзкую погоду.
Откуда-то донеслось жалобное мяуканье. Я нахмурилась. Кошка не может слезть с дерева? Или что?
Сделала несколько шагов вперед, чтобы хоть что-то рассмотреть. За спиной кто-то утробно зарычал, и в моё плечо впились острые зубы.
Глава 13. Ночные прогулки шамана
- Ты стал другим, шаман, - задумчиво сказала Баожэй.
- Укус стеклянника меня не только тело, но и душу, - невозмутимо ответил я.
Мать Рода фыркнула, на миг из пафосной хозяйки всего края превратившись в недовольную кошку. Такую большую и снежную тигрицу, которой не понравилось, что её погладили против шерсти.
Бок до сих пор ныл, хотя надо мной потрудились несколько целителей. Стеклянник – это такая зараза, которая может не просто снести вам голову, но и в момент запускания когтей в плоть, оставить их осколки под ней.
Акихито дотащил меня до безопасного места, сдал знающим людям, но раны… раны выявились крайне дрянными, в результате чего я провалялся прикованным к постели куда больше, чем можно было предположить.
Самое гадкое, что во время горячечного бреда ко мне приходили то дракон, то Акихито, Император-Солнце… в совершенно непотребном виде. Уж бы Акихито или дракон, пережил бы. Но вот император… нет, увольте. При упоминании этого человека я действительно испытываю желание. Желание придушить его, сжечь и развеять прах над великой Хи-ямой.
Баожэй видела, что моё настроение далеко от радушного, но уходить не собиралась. А вот я уже не знал, как её выпроводить. Последнее время хочется побыть в одиночестве. Так можно и с духами поговорить, и просто от души проклясть тех, кто давненько этого заслуживает.
- Значит, ты ничего не знаешь, - произнесла она невозмутимо, но я сразу услышал оттенок: «Я тебе не верю, шаман».
- Не знаю, - повторил я в очередной раз.
Чистая правда, между прочим. Меня вырубило до того, как Акихито направился в пещеру. Беседы я их не слышал. Помню только, что возле меня крутился прожорливый ёкай, бормотавший под нос какую-то нецензурщину. Из исследовательского интереса я бы с удовольствием послушал: брань нечисти всегда такая занятная. Но меня вырубило так быстро, что даже «речь» Абуры не удалось разобрать до конца.
Баожэй молчала. С таким укором и оскорблённым достоинством, что дала бы фору всех императорской семье. Особенно той… как её, госпоже Сурико – жене уважаемого Гарту, родного дяди Тэ. Сам Гарту вполне себе приятный мужчина, зато в его жёнушки спесивости… ух, хватит на всю Джапонскую империю!
Хорошо, что они с Баожэй не пересекаются, иначе бы это была бы битва века. Пресса бы аплодировала стоя, да и светская жизнь двора хоть как-то бы разнообразилась. Я бы сам с удовольствием смотался в столицу Джапоны, чтобы посмотреть.
