указала на него рукой, — даже не мечтай.
— Отличный нос! — он сжал его пальцами. — Добротный!
— Ужасный длинный нос, — она села за стол и начала переписывать буквы из письма на чистый лист. — Это я тебе как туремская королевна-страшила говорю.
— Неужели он тебе настолько не нравится? — теплое дыхание обожгло кожу на ее шее, а кончик длинного носа заскользил по щеке.
— Он не твой, — улыбнулась Рубин, перестав писать.
— А чей же?
— Ериона. А мне Ордерион нравится больше.
Принц выдвинул стул из-за стола вместе с Рубин. Наклонился и впился в нее губами в страстном поцелуе. У Рубин ноги подкосились, хотя она и сидела.
Когда язык Ордериона чудесным образом уже скользил вниз по ее шее, а сильные мужские руки мяли грудь вместе с тканью платья, Рубин опомнилась и как ошпаренная подскочила с места.
— Тебе пора идти! — выпалила она на одном дыхании и стала поправлять наряд.
— Я могу и позже сходить, — Ордерион снова наклонился к ней, чтобы поцеловать.
— Нет. Сейчас! — она шарахнулась от него в сторону. — У меня… — она судорожно искала повод отделаться от принца, — живот болит. Думаю, сегодня эти дни начнутся, — Рубин скривилась, припоминая, что «эти дни» у нее точно должны со дня на день начаться.
— Если пойдут — это хорошо. Значит ты не беременна от другого, — спокойно заявил Ордерион.
Рубин от сего предположения побагровела. Точнее, она раскраснелась от злости на столь невозмутимый тон, которым он это озвучил!
— А если они не начнутся и окажется, что я уже беременна от другого? — спросила она.
Ордерион поджал губы и нахмурился. Кажется, об этом он подумать не успел.
— Тогда у ребенка будет мое имя, — наконец, ответил, но в лице все же изменился.
— Но ты будешь знать, что это — не твой ребенок, — Рубин по непонятной ей самой причине начинала злиться.
Не только на Ордериона. На всех мужчин в его лице. Ибо им можно развлекаться с фаворитками и любовницами, а женщина, если «доразвлекается», вынуждена из кожи вон лезть, чтобы чадо свое «пристроить». И это как будто только ее проблема. Ее порок и недосмотр.
— Отец — не тот, кто зачал, Рубин. А тот, кто вырастил, — сказал Ордерион и направился к двери.
— Значит, собираешься растить, как своего? — не унималась принцесса, желая услышать точный ответ.
Он обернулся у двери и твердо произнес:
— Да.
А затем вышел и хлопнул дверью. Рубин сначала сложила руки на груди, но довольно быстро уронила их. Все же услышать подобное от мужчины… от принца, в конце концов, это…
— Ты и к этому готов?! — внезапно воскликнула она, но ей никто не ответил.
Рубин
Решив отвлечь себя от гнетущих мыслей о принце, который не то умело врал, пытаясь заманить ее в Белый замок, не то и впрямь собирался растить ее вымышленного ребенка от другого мужчины, Рубин начала подбирать известные ей ключи к расшифровке послания от копии.
Когда приличная стопка листов оказалась исписанной, на очередном подборе ключа от шифра буквы внезапно стали складываться в слова.
— Великий Дуон! — воскликнула Рубин и тут же прикусила язык, оглядевшись по сторонам и боясь, что сам Дуон на небе мог бы ее услышать.
«Дорогой отец, с прискорбием сообщаю, что по пути к Белому замку Инайи всю делегацию постигло несчастье. На нас напала нечисть. Принц Атан, мой законный супруг, мертв. Где находятся слуги и другие воины — мне неизвестно. Я смогла добраться до заставы, но здесь угодила в руки разбойников. Теперь за мою голову они требуют выкуп. Две тысячи седоулов. Если ты хочешь увидеть меня живой и невредимой, пожалуйста, отправь с гонцом указанную сумму. Гонец должен быть один. Если приедет войско, разбойники убьют и меня, и всех жителей заставы. Окончательны срок, когда гонец с указанной суммой должен явиться на заставу — завтрашний вечер. Пусть представится именем Джона Доу и попросит о встрече с дерой Сурими. Деньги у гонца заберу лично я. После того, как передам их в руки разбойников, меня отпустят. Очень надеюсь, что это письмо попадет прямо тебе в руки.
Люблю тебя, папа.
Твоя дочь, Рубин.»
Отложив расшифрованное послание в сторону, Рубин задумалась. А это существо, оказывается, всеми правдами и неправдами ищет способ раздобыть средства! Зачем они нечисти? Тем более, такая огромная сумма?
Рубин не сомневалась, что попади это послание в руки отцу, он бы отправил монеты вместе с гонцом. Ну, еще и войско в придачу бы послал, но тем не менее… С такими фокусами, которые выкидывало существо, забрать монеты у ничего не понимающего гонца — дело нехитрое.
Стоит ли рассказывать Ордериону о том, что Рубин расшифровала послание? Допустим, он поверит, что она на самом деле принцесса, и тогда все еще больше усложнится. Ордерион сообщит об этом отцу. И тогда вся Инайя встанет на уши. А за ней следом и Турем. Нет-нет… В глазах Ордериона Рубин должна оставаться мошенницей с туманным прошлым, которая обвела его вокруг пальца и скрылась в неизвестном направлении. Мошенницу силами двух королевств точно искать не будут.
Рубин собрала исписанные листы бумаги и бросила их в горящий камин. Свернула письмо с потекшими чернилами и сунула в карман. Возможно, Ордерион и вовсе забудет о нем… Хотя, вряд ли, конечно.
Вернулся принц час спустя. Выглядел он по-прежнему не слишком веселым, хотя на этот раз старался это скрыть.
— Ну что, расшифровала послание?
— Нет, — угрюмо пробурчала Рубин, изображая на лице бессилие.
— Почему я не удивлен? — Ордерион улыбнулся. — Пойдем поедим? Здесь недалеко есть таверна. Там вкусно готовят.
Рубин смотрела на него, желая стереть маску печали с его лица.
— У меня эти дни начались, — соврала она.
Он исподлобья взглянул на нее.
— Живот болит?
— Есть немного, — поморщилась Рубин.
— Можем заказать еду прямо сюда.
— Было бы замечательно, — она натянуто улыбнулась.
Идти в таверну Рубин не хотелось только по одной причине: на нее косо смотрели из-за грязного платья, которое принцесса была вынуждена снова на себя надеть. Своим появлением в таверне она бы привлекла бы еще больше внимания. А ей необходимо исчезнуть незаметно…
— Сейчас закажу, — Ордерион помялся и
