глаза. Лицо его расцвело в предвкушении. Что ж, кровообращение я определенно восстановила.
— И о чем именно?..
Я легла рядом и уткнулась носом в его плечо, не опуская руку. Большая холодная ладонь поднялась по задней поверхности моего бедра, проникла под нижнюю юбку и сорочку и с силой ухватила меня за ягодицу. Я ахнула, едва удержавшись от вскрика.
— Об этом, — удовлетворенно сказал он. — Может, ты желаешь быть сверху, саксоночка? Или склонишься над подушкой — для лучшего обзора?
* * *
Не знаю, то ли дело в оставшемся после битвы адреналине, то ли недавняя близость смерти вызывала острую тягу к размножению, или же потребность в сексе была продиктована желанием убедиться, что он все еще жив и в разумных пределах работоспособен. Однако должна признать, это возымело успокаивающий эффект.
Я оправилась и привела себя в более-менее приличный вид, глядя на свое отражение в стекле, скрутила волосы в импровизированный пучок и кое-как скрепила его парой писчих перьев, украденных из кабинета Джейми по пути в кухню. Оттуда доносились голоса, и один из них принадлежал Йену, отчего на душе у меня потеплело.
Они с Тотисом сидели за столом, ели хлеб с медом и болтали с Фанни и Агнес на смешении языков: я разобрала английский, гэльский и, как мне показалось, мохок, плюс отдельные слова на французском. А когда рот был занят едой, они то и дело прибегали к языку жестов.
— Ну, вот и ты наконец! — сказала я, впрочем, без особого осуждения.
— Вот и мы, — дружелюбно согласился Йен. — Я слышал, у вас гость, тетушка.
— У нас их было несколько. — Присев, я вдруг осознала, что уже много часов ничего не ела. — Тебе девочки рассказали?
— Да, о черных солдатах. — Йен ухмыльнулся. — И о том человеке, которому ты отпилила ногу. Смею предположить, тетушка, тебе известно немного больше?
— Да.
Я потянулась за ломтем хлеба и горшочком с медом и ввела племянника в курс дела. Он округлил глаза при известии о появлении Улисса, которого знал, но не видел с тех пор, как тот исчез из «Горной реки» много лет назад. Те же глаза сузились, когда я поведала о его угрозах.
— Да уж, — изрек Йен, когда я закончила повествование. — Что дядя Джейми собирается делать?
— Он мне еще не сообщил, — неохотно призналась я. — По крайней мере, не бросился за ним в погоню. Я имею в виду, Джейми мог последовать за Улиссом и оставить капрала Джексона на кого-то другого, но поступил иначе.
Йен пожал плечом, отвергая подобную мысль.
— Зачем ему пускаться в погоню? Ты говоришь, с Улиссом большой отряд — значит, любой их выследит, особенно по такой дороге. — Нагнувшись, Йен поднял ногу Тотиса и продемонстрировал слой грязи, покрывавший мокасины мальчика и кромку его кожаных штанов. — А у дяди Джейми пленник, — добавил он, опуская ногу и взъерошивая волосы Тотиса, отчего тот хихикнул. — Нет смысла гоняться за Улиссом без ополчения, а чтобы собрать людей, уйдет полдня.
— Уверена, он бы и не стал. — Я налила молока в чашку. — Последнее, чего он хочет, — это генеральное сражение, в котором могут погибнуть люди — с обеих сторон. Не говоря уже о том, чтобы убийством солдат вызывать гнев — ну, еще больший гнев — британской армии.
— Да, пойдут толки, — задумчиво сказал Йен. — Чем меньше людей узнает о письме, тем лучше.
— Господи, об этом я и не подумала.
Хлеб с медом восстановил истощенный уровень глюкозы у меня в крови, и я начала лучше соображать. Если содержание письма выплывет наружу — и таким образом дойдет до сведения лоялистов не только в Ридже, но и в близлежащих поселениях, — нас ждет катастрофа. Им только повод дай собрать так называемый Комитет безопасности — прикрытие для чего угодно, от шантажа до разбоя, — и арестовать Фрэзера из Фрэзер-Ридж. Или сжечь новую — незаконную — крышу над его головой, как выразился Улисс.
— Чертов хорек, — пробормотала я себе под нос.
— Дядя Джейми в порядке? — Йен оглядел меня с выражением, крайне похожим на ухмылку.
— Он спит, — ответила я, не обращая внимания на полунамек. — Тотис, хочешь пирог с яблоками и изюмом?
Тотис, обычно не по годам серьезный, на это предложение широко улыбнулся, явив отсутствие недавно выпавшего молочного зуба.
— Да, пожалуйста, бабуля Колдунья, — сказал он.
Фанни хихикнула.
— Бабуля Колдунья? — Я поглядела на Йена, вставая за пирогом.
Он пожал плечами.
— Ну, сахем зовет тебя…
Сахем жил один, в построенном им маленьком жилище из веток, но, как я поняла, проводил много времени с Мюрреями.
Сахем — одно, а домочадцы Риджа — совсем другое. Я не могла запретить чересчур бдительным арендаторам думать (или говорить), что я ведьма. Но когда мой внучатый племянник заявляет это прилюдно…
— Хм-м… А как будет «колдунья» на мохоке? — спросила я у Тотиса.
Мальчик нахмурился. Лицо Йена приобрело немного странное выражение; он наклонился и что-то прошептал мальчику на ухо. Затем оба воззрились на меня: Тотис с благоговением, а Йен настороженно.
— Видишь ли, тетушка, — сказал он. — На языке могавков такое слово означает лишь, что у тебя есть силы, но не говорит, какие именно.
— М-м. Тогда как насчет просто «бабуля»?
Я улыбнулась Тотису, и он робко улыбнулся в ответ.
— Да, годится. — Йен встал и стряхнул крошки со штанов. — Скажи дяде Джейми, что я пошел проследить за Улиссом. Хочу убедиться, что он действительно убрался с гор и не шныряет где-то поблизости. Заодно узнаю, куда он направился. Чтобы мы могли его найти, когда захотим.
К исходу дня в доме постепенно воцарился покой и мы вздохнули свободнее. Йен не вернулся, поэтому я послала Джема и Тотиса рассказать Рэйчел, куда он ушел, и к ужину мальчики пришли обратно. Небо разъяснело, на улице потеплело, дивный закат раскинул на западе пылающую завесу ярко-золотых облаков. Домочадцы собрались на крыльце, чтобы насладиться вечером. Джейми спустился поесть, и я рассказала ему, где Йен. Несколько секунд он молчал, нахмурив лоб, потом лицо его разгладилось; он кивнул и взял меня за руку. Хотя присутствие капрала Сипио Джексона в хирургической служило неприятным напоминанием о визите Улисса, отголоски произошедшего постепенно угасали.
Я поручила четырем старшим девочкам посменно сидеть с капралом и кормить его (если он захочет), давать медовую воду (вне зависимости от его желания) и опиум (при необходимости). Потом со слипающимися глазами ощупью заползла наверх и уснула, не помня, разделась ли.
Проснувшись где-то за полночь, я
