Идя через комнату, я чувствовала, что за мной следят, видимо, наблюдатель приступил к работе. Прикроватные часы высвечивали половину десятого.
Это был график, мой личный расписанный поминутно список дел, где и когда я должна находиться и чем заниматься. Я уже пропустила завтрак и утреннюю зарядку. Попытавшись нагнуться и оценив протестующую реакцию перетруженных мышцы спины, я поняла, что пока обойдусь без упражнений.
Далее значилась получасовая медитация; вот на нее мне захотелось пойти. Возможно, воспользовавшись этим временем, чтобы сосредоточиться и поразмыслить, я пойму, что здесь творится. Встав под душ, я невольно полюбопытствовала, дали ли Линку график и, если да, то что в нем прописано? Принести ведра с углем? Вычистить кухонный пол?
Я все еще была напряжена, надевая розовый тренировочный костюм, обнаруженный в шкафу, но расслабилась к тому времени, как покинула комнату и отправилась на поиски солнечной террасы, предназначенной для тренировок.
Жаль, что не получится проглотить несколько кофеиновых пилюль для бодрости. Нужно, чтобы все чувства были обострены, ведь хочется опросить каждую женщину и определить, что она знает о происходящем в этом доме. Конечно же, гостьи понимают, что сеансы не более реальны, чем мультики о Скуби-Ду. Или нет?
Зевая, я заняла свое место на циновке, скрестила ноги и приступила к медитации.
Мне снилось, что я лежу в постели со всеми четырьмя рабынями: их гибкие тела елозят поверх моего, руки ласкают мою кожу, губы целуют ноги и шею. Одна жадно втянула в рот мой член, другая водит грудями по лицу.
Я проснулся в холодном поту, неудовлетворенный и сходящий с ума от вожделения. Хуже всего, что я толком не знал, хочу ли вызвать экзорциста или принять пару таблеток снотворного и вернуться обратно в оргию.
Я лежал в кровати в полудреме, воспоминания сплетались со сном. Мне привиделись девочки с медно-красной кожей, а потом – как Дарси в черной комбинации задом наперед ползет по земле и медленно погружается в подвальное окно.
Где-то на периферии сознания я лихорадочно листал страницы памяти. Не то, другое… что по словам того существа я должен был сделать? Неприятно признавать, что видел призрака. В конце концов те, кому мерещатся привидения, попадают на страницы таблоидов и становятся всеобщим посмешищем. Некоторые вещи просвещенный, образованный американский народ знает наверняка: призраков и инопланетян не существует. Не в реальной жизни. Если дипломированный специалист встретит субъекта, всерьез утверждающего, будто своими глазами наблюдал что-то потустороннее, то непременно высмеет и мигом классифицирует чудика. Те, кто общаются с призраками, помещаются в низший класс, «не из верхов» как говаривали сестры Митфорд[4]. «Не принятые в высшем свете». Привидениям самое место в чулане, а никак не в гостиной.
Да, так все устроено, но где теперь мое место? Вчера вечером Дарси спросила, не родственник ли я рабыни, сказавшей губами Нарциссы: «Он красавчик. Мы хочем его». При этом я вырос в доме, в котором неграмотная речь считалась преступлением хуже убийства.
Но я действительно видел призрака. Стоял там и смотрел, как рука Дарси прошла сквозь руку двойника Шона Коннери, прикованного цепью к стене. Стыдно признаться, но в тот момент я думал лишь о побеге и, когда на моем пути материализовалась железная решетка, был готов сесть и расплакаться.
Позже мне потребовались все силы и неизвестно откуда взявшееся мужество, чтобы остаться возле того подвала и перенести в склеп древние папки. Но я ведь знал, что если бы сбежал, то Дарси, крохотная, слабосильная Дарси, занялась бы этим сама, и не мог так с ней поступить. В конце концов, она ввязалась в эту чертовщину ради меня, поэтому я не мог оставить ее надрываться, ведь так?
Проснувшись, я попытался вспомнить слова призрака. Похоже на старую сказку о палке, которая не захотела бить пса[5]. Желаемое произойдет только после того, как случится много всяких разностей. В конце концов Дарси должна отыскать своего мужа и золовку, но сначала… Я взял листок бумаги и огрызок карандаша с ночного столика. Сверху на листке было напечатано: «Тринадцать вязов. Размышления». Я написал:
«Первое, дать рабам то, чего они хотят.
Второе, рабы предоставят информацию.
Третье, разыскать что-то божественное.
Четвертое, использовать эту штуку, чтобы найти моего сына.
Пятое, обнаружить Адама Монтгомери.
И, шестое, Линк должен помнить».
Белиберда. «Все это не имеет для меня ни малейшего смысла», – подумал я и тут же сел в постели. Я не лгал Дарси, но и не сообщил всей правды. Заявил, что ничего не знал о своих предках, и это не ложь. Мне никогда ничего о них не говорили, но родители не потрудились скрыть от меня одно имя. Моего отца зовут Джон Алоизиус Фрейзер Второй. Второй, потому что мой дедушка носил то же самое имя. Однажды я спросил папу о первом Джоне Алоизиусе Фрейзере и получил в ответ «Он был моим отцом». И больше ничего. Все дальнейшие вопросы упирались в молчание.
Из-за отказа отца рассказывать о его происхождении я решил, что бабушка с дедушкой были людьми, с которыми не следует знаться. Но все же, по его мнению, актеры тоже не заслуживают внимания. Возможно, мой дед был человеком, по каким-то курьезным причинам не нравившимся именно моему отцу, скажем, потомком рабов, гордившимся своими корнями. У меня зачастую складывалось такое впечатление, что папа всерьез думал, будто родился от чресел Зевса. Рабы в цепях испортили бы взлелеянный образ.
Я быстро оделся, вышел на улицу и попытался поймать транспорт до города. Вспомнив, как наш таксист практически сбежал от этого отвратительного старого кирпичного особняка, я решил перво-наперво выяснить, что об этом месте толкуют горожане.
Притормозил пикап с женщиной за рулем, и я попросил подвезти.
– Конечно, – согласилась она. – Запрыгивай.
Мне потребовались целых тридцать секунд, чтобы осознать ситуацию: пассажирское сиденье занимала большая черная собака, а значит, мне предлагалось устроиться сзади, среди коробок с продуктами. Тяжело вздохнув, я притулился к мешку с капустой и вообразил, как представлю этот случай моему агенту и заставлю его смеяться до икоты, но вспомнил, что Барни погиб из-за меня.
Вернувшись из города несколькими часами спустя, я увидел Дарси, бредущую в арьергарде группы женщин. Они медленно и лениво прогуливались по саду. Дарси так глубоко погрузилась в беседу с одной из гостий, так внимательно слушала каждую реплику, что я не был уверен, заметила ли она в кустах мою засаду.
