Закончив с ужином, она помыла и убрала тарелки, протерла стол и, пожелав деду спокойной ночи, пошла к себе. Если повариха хоть как-то замешана в похищении Джереми, надо было оставить в кухне беспорядок, чтобы добавить женщине проблем.
Тихонько забравшись в постель, Аддисон уткнулась носом в подушку. В своей комнате она спала уже месяц, а до того предпочитала спать рядом с Джереми. Глаза опять наполнились слезами. Именно по вечерам было сложнее всего держать себя в руках.
Впрочем, Аддисон сомневалась, что ее странности снова решат о себе заявить. Наверняка сегодня она не смогла сдержаться только потому, что измучилась за день. И тут она вспомнила, о чем отчаянно старалась не думать: в двух комнатах от ее спальни находился Спенсер Льюис.
Воображение тут же услужливо подсунуло картинку, где он лежал в постели. Внутренности скрутило в узел. Внизу живота разлилось тепло, когда Аддисон представила его спящим. С обнаженным торсом. Может быть, он привык спать совсем голым или, наоборот, полностью одетым, но в ее фантазиях Спенсер был голым только по пояс. Интересно, он храпит? Аддисон улыбнулась. Если бы она спала рядом с ним, то никогда не чувствовала бы себя одинокой. От одного его присутствия ей было бы уютно, потому что с ним она ощущала бы себя в полной безопасности.
Покачав головой, Аддисон попыталась не думать о Спенсере. Он уж точно не представлял ее полуголой. Она вздохнула и закрыла глаза. Чем скорее придет утро, тем скорее они найдут Джереми. И лучше даже не задумываться о том, что с возвращением Джереми она потеряет Спенсера. Да, точно. Лучше вообще об этом не думать.
Спенсер перевернулся и засунул голову под подушку. Он устал, но никак не мог заснуть. Еще бы! В паре метров от него находилась Аддисон. В памяти легко возникал ванильный аромат ее волос. Когда в последний раз он был с женщиной? Определенно не так давно, вот почему Спенсер не понимал, откуда взялось такое отчаянное желание заняться сексом. Член настолько затвердел, что было больно лежать на животе.
К тому же у Спенсера имелось куда больше причин злиться на Аддисон, чем возбуждаться от одной только мысли о ней. Может быть, тут и таилась проблема. Из-за этой женщины кипела кровь даже тогда, когда он не злился, а злость только все усугубляла.
Звонить Родсу было поздно. Тот моложе не становился. А потому тревожить его после одиннадцати вечера можно было только по вопросам жизни и смерти. К тому же Спенсер только что слышал, как часы в гостиной отзвенели полночь. Встает Уилл безбожно рано, так что, если Спенсеру не удастся заснуть, он позвонит Родсу на рассвете.
Спенсер встал и потянулся, разминая затекшие руки и спину. В мыслях возник Джереми, который нуждался в помощи. Мальчика Спенсер никогда не видел, но, как это бывало со всеми пропавшими детьми, которых он помогал отыскать, Спенсер уже успел привязаться к Джереми, как к собственному сыну. Беда в том, что, когда они все-таки встретятся по-настоящему, эта связь никуда не денется, и уходить будет еще тяжелее. Может быть, в другой жизни Спенсер стал бы учителем или соцработником. А может быть, даже отцом. Подобные мысли всегда тяжким грузом ложились на сердце, поэтому снова и снова он заставлял себя выбросить их из головы.
Будь он дома, давно спустился бы в спортзал и хорошенько пропотел. Поскольку Спенсера считали достаточно безопасным, чтобы недолгое время находиться на людях, ему полагались «особые спортивные привилегии». Иными словами, разрешалось заниматься силовыми упражнениями и бегать на беговой дорожке. Но для «аномальных», считавшихся чересчур опасными, подобные «излишества» находились под строжайшим запретом. Судя по всему, власти руководствовались простым принципом: чем раньше «аномальные» умирают, тем лучше. А значит, давать им возможность поддерживать хорошую форму и крепкое здоровье – всего лишь затягивать проблему. Родс годами пытался хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Хотя сам Спенсер считал, что старик бьется головой о непробиваемую стену.
Знакомство с Оливером Уэйдом все расставило по местам. Спенсер никогда не забудет, как высокомерно этот сморчок заявил, что хочет изменить мир к лучшему. Жаль, что нельзя было хорошенько разукрасить самодовольную сморщенную рожу.
Натянув пижамные штаны на ставшие уже конкретно тесными боксеры, Спенсер открыл дверь и выглянул в коридор. Если и звонить утром Родсу, то со всей возможной информацией. А значит, надо изучить вдоль и поперек каждый закуток в поисках следов Джереми. Утром предстояла поездка в садик, но Спенсеру хотелось сказать своему наставнику, что здесь, в квартире, было сделано все возможное.
Приоткрыв дверь в комнату Джереми, он заметил, что Аддисон нет. Видимо, сегодня она решила спать у себя. И это хорошо. Не придется ее будить. Спенсер взял с кровати подушку и понюхал, почему-то обрадовавшись знакомому ванильному аромату поверх запаха, оставленного стиральным порошком. Закрыв глаза, Спенсер скользнул в темное пространство. По ощущениям – все равно что легко погрузиться в сон, вот только место это не было порождением подсознания. За исключением дыхания Спенсера, здесь царила звенящая тишина. И не существовало запахов. Как будто все чувства, кроме зрения и осязания, отключались. Но Спенсер знал: глубже исчезнет и осязание.
В детстве, попадая в темное место, он думал, что видит сон. И, только когда Родс подробно объяснил, что происходит, Спенсер научился управлять своими силами.
Правда в том, что «темное место» не самое подходящее название. С ним все кажется куда загадочнее, чем есть на самом деле. Люди существуют как бы в двух измерениях. В одном – физически, где они едят, спят, занимаются сексом и чем угодно еще. Но есть и второе. Мысли, чувства, ощущения так же уникальны, как отпечатки пальцев. Где бы люди ни жили, по каким бы дорогам ни ходили, в какие бы места ни попадали – повсюду остаются следы, фрагменты, которые могут увидеть те, кто обладает такими же способностями, как Спенсер. И, чем дальше он заходил, тем отчетливее видел людей, когда-то побывавших в этом кусочке пространства.
Сейчас комната Джереми оставалась все такой же, только как будто затемненной. Повсюду царил полумрак, разбавляемый то тут, то там яркими вихрями энергии, принадлежавшей тем, кто когда-то заходил в комнату.
Следов Джереми не было. Поначалу Спенсер и вовсе видел только бело-синее облако собственной энергии, следующей за ним, куда бы он ни пошел. А потом рассмотрел и ярко-желтые, как солнечный свет, следы Аддисон. Ее энергия пульсировала здесь повсюду. Трудно сказать, как он узнал в этих сполохах Аддисон. Наверное, тут как с ароматом ванили. Спенсер узнал бы его среди тысяч других.
