— Надеюсь, что вы так быстры не во всем. И я не застану свою дочь под дверью с животом и вещами, — мама внимательно смотрела на Ара, а я ощутила дрожь, пробежавшую по его телу после слов.
— Об этом можете не беспокоиться. Этого никогда не будет. Никогда.
Всем своим видом мама показала недоверие, хмыкнув и дернув губы в улыбке, но промолчала.
— Извините, мне неловко прерывать вашу дуэль, — встреваю в тот момент, когда мама уже приготовилась задать следующий вопрос, — но мне нужно в туалет. Он в пяти метрах отсюда, провожать не нужно, — опережаю следующие действия Ара.
Не тороплюсь возвращаться. Возможно, это неправильно и нечестно по отношению к Ару, но со своей тещей пусть знакомится самостоятельно.
Еще минута, и меня пойдут искать.
— Извините, — открыв дверь, цепляю кого-то створкой. — Простите, — извиняюсь еще раз. — Ой, Борис Геннадьевич, это вы, — улыбаюсь мужчине.
— Да ничего страшного. Давно тебя не видел, отдыхала?
— Да, — отвечаю маминому коллеге.
Она часто рассказывала о молодом враче, подающем большие надежды. Имея за плечами несколько лет практики, он сумел заработать авторитет среди титанов, и роженицы чуть ли не в очередь выстраиваются, желая попасть именно к нему.
— Поздравляю, — мужчина подошел ко мне чуть ближе, — и кто счастливый волчец? Ой, отец, — шепнул игриво, оглядывая коридор.
— Я не понимаю.
— Конечно, я тоже. Но запомни одну вещь, волки жуткие собственники, хуже чем мы, — он широко улыбнулся, демонстрируя ряд белоснежных зубов с выделяющимися клыками. — Не вижу смысла скрываться. Сама понимаешь, тяжело постоянно прятаться, — прощальный взмах рукой, и он плавно, словно танцуя, скрывается за поворотом.
Вампир в роддоме! От этой мысли крупные мурашки пробежали табуном по всему телу. До этого момента я не задавалась вопросом, что ест Константин, как именно он питается, меня эта мысль не тревожила и не интересовала. Но сейчас… Почему именно роддом?
— Все хорошо? — мама приоткрыла дверь, выглядывая в коридор.
— Да, встретила Бориса Геннадьевича. Немного поболтали, — я все еще пребывала в своих нерадостных мыслях.
— Дочь, — мама подошла ближе и приобняла двумя руками, — я совсем забыла, что ты уже взрослая, — произнесла примирительно.
Я вцепилась двумя руками в белый халат и стиснула ее в ответных объятиях, прижимаясь всем телом, впитывая родное тепло:
— Спасибо, мам. За все спасибо.
— Нам пора, — голос Ара вырвал меня из родных объятий.
— Мы всегда тебя ждем дома. Если тебя захочется вернуться, знай, двери открыты.
— Спасибо, мам. Но я не вернусь. Арсений, он… любит нас, — это были самые нужные слова, чтобы успокоить маму.
— Если только посмеет обидеть, сразу звони мне, и я заберу тебя, — прошептала мама, тряся угрожающе указательным пальцем перед моим лицом. — Но, Арсений мне понравился, серьезный молодой человек.
Я не смогла сдержать улыбку и взглянула на Ара.
— Откуда у него такие страшные раны? Военный? — прошептала мама тихо-тихо.
— Эм-м-м. Зверь напал на охоте.
— О-о-о, — с пониманием протянула. — Жду вас в гости в любой момент, только позвони заранее, вдруг буду дежурить.
— Хорошо, мам, — теперь-то Ару не отвертеться.
Быстро попрощались и вышли на улицу. Ар не выпускал моей руки, крепко сжимая ее пальцами.
— Признайся, ты помог маме принять мысль о моем замужестве и беременности?
Ар неопределенно пожал плечами. Зачесав волосы пятерней, растер шею ладонью.
— Если только немного. Она не сопротивлялась. Мама тебя любит. А ты? — остановился и развернул к себе. — Устроила спектакль, сыграв на моем страхе? Знала, что я отвезу тебя к матери, боясь за вас.
— Если только немного, — передразнила и пошла к автомобилю.
— Цветочек, — вылетел Митя с водительского сиденья, — это как понимать? Своими ногами, с улыбкой на губах. Я думал, ты при смерти.
— Заткнись, — коротко и действенно Ар прекратил словесный поток. — Если хочешь, я и впрямь сожру тех придурков, которые достают тебя в универе, — обратился он ко мне и посадил назад, сам же занял переднее пассажирское место.
Замечательно! Я сверлила мужской затылок: они и впрямь не оставляют нас ни на минуту.
— Все хорошо? — Эля отложила телефон.
— Да, все замечательно, — я откинулась на сиденье и прикрыла глаза.
— Ну на тебя, дядька, похож. Такой же хмурый, — автомобиль стоял на месте, и я приоткрыла глаз, заинтересованная разговором. — Нет, ну точно ты. Смотри какой… — Митя поднес ближе к лицу снимок малыша.
— Это рука, идиот, — Элька пролезла между сидений, склонившись вперёд. Я прыснула со смеха, и мы не сговариваясь загоготали. Уже и не помню, когда на душе было столь легко. Разговор с мамой разбил последние тревоги, освобождая меня от ежедневных переживаний.
Глава 24
Ар бережно сложил снимок, завернув в выписку, и убрал во внутренний карман пальто.
— Поехали.
Первым делом, Лиля побежала к Веле — показывать фото малыша. Ар наблюдал за девушками и невольно улыбался. Девочка с упоением рассказывала о том, как впервые увидела кроху, а Вела внимательно слушала, не выпуская снимок из рук. Сестра взглянула прямо ему в глаза и тепло улыбнулась, намекая, что он на правильном пути.
Оставив на столе бумаги, Ар прихватил с собой один снимок и поднялся в спальню. Здесь оставалась большая часть его вещей. Переодевшись, взглянул еще раз на черно-белый силуэт, сложил в верхний ящик комода, закрывая тонким глянцевым листом потрепанное фото.
С закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, он упал спиной на кровать, довольный событиями последних нескольких дней. Если бы он знал, что девчонка, мысленно себя поправил, — его девочка, — расслабится, улыбка с ее лица не будет сходить в течение дня, то давно переступил бы через свои страхи и отвез к родителям и на треклятую учебу.
Катастрофически вымотавшись, Ар провалился в вязкий сон. Несколько часов отсутствия Лили показались кошмаром, и он три раза останавливал себя, чтобы не войти в аудиторию и не забрать девчонку домой. Перебарывая желание стиснуть ее, прижать, вдавить в свое тело: чтобы никто не мог ее коснуться, даже пальцем. И это испытание его ждет еще несколько месяцев. Но потом, потом она будет, как и прежде, тихо сидеть, забравшись с ногами в кресло, и листать книги или рисовать, тщательно скрывая от окружающих то, что выходит на листах бумаги.
Но любопытство пересилило, и Ар под покровом ночи, пока девочка спала, не удержался. Рассмеялся, открывая папку: ведет себя словно щенок. Вот какая ему разница, что там? Думал, быстро заглянет, удовлетворит любопытство и положит на место. Но он присел тут же, на пол, возле камина. На первом листе обнаружилась зарисовка того места, где обычно гуляет Лиля с племянницей. Упавший ствол сосны на поляне, по краям которой волк и миниатюрная девушка. Видны мельчайшие детали: крупные шишки на соснах и на земле, устланной пожелтевшими иголками, огромная Луна на горизонте, поверхность которой покрыта кратерами. В углу дата и надпись: «Одиночество».
Раньше ему казалось, что Лиля прячет девичьи фантазии, закрывая собой папку, когда Ар проходил мимо, но теперь понял, как же ошибался. Медленно перекладывая лист за листом, видел сестру с всепоглощающей грустью в глазах и легкой улыбкой. Как у нее получается улыбаться, Ар до сих пор не понимал.
Вот Эля, изображенная у окна, а на подоконнике в клетке синица, и взгляд обеих устремлен в небо. Множество работ, где были волки: бегущие, резвящиеся, вольные. Ар несколько раз нашел и своего зверя.
Последней каплей стал набросок, который невозможно было не узнать: он в объятиях Таи. Как такое возможно? Девчонка держала фото несколько секунд в руках, но успела уловить общие черты и главное — ощущение счастья. Закрыв папку, положил ее на место, поправив карандаши и ластик, не желая быть уличенным.
Тихий стук повторился. Ар слышал сквозь сон шаги и почувствовал касание прохладных пальцев к плечу.
