тут уж я не уточняла. Постоянно смотреть на яркие переплетения конечно красиво, но для глаз больно вредно. Тяжело вздохнула, тайно надеясь, что успею изучить учебник по смешенной магии, и меня допустят в мастерскую так сказать для практического освоения материала, и снова стала рассматривать снующих по улице прохожих. Вот маленькая девочка засмеялась, когда мужчина, наверное её отец, из серых нитей сформировал тучку и на девочку стали подать настоящие капельки воды. Слева от них что-то бурно обсуждали две леди, размахивая руками, а по правую сторону обнаружилась колоритная парочка, страстно целующаяся прямо у всех на глазах. Темноволосый мужчина, явно относящийся к обычным горожанам и утончённая леди в красивом светло-розовом платье. Подавила завистливый вздох, уже собираясь отвернуться и не подсматривать, как парочка прервала поцелуй и леди, развернувшись лицом в мою сторону, приподняла пышные юбки и двинулась... да в сторону нашего дома она двинулась!
— Э-э... — опешила я, рассматривая эту леди новым изучающим взглядом.
Не знаю, насколько сильно распахнулись мои глаза, но даже Дерек прекратил просить ласку и, приподнявшись на лапах, выглянул на улицу.
— Нет, мне конечно Иулиан рассказывал о свободных нравах, официальных любовниках и всё такое, — пробормотала вслух, потому что в голове увиденное не укладывалось, — но вот так... прямо напротив дома будущего мужа.
Я сглотнула, всё ещё отказываясь верить, а Ангелия, невозмутимо поправив жемчуг в волосах, поспешила вернуться в дом. По крайней мере, я так подумала, потому что она скрылась за углом, и я её больше не видела. Порыв сбегать к искуснику и наябедничать подавила с трудом.
И всё же любопытство особенно женское — вещь страшная. Я целых полчаса промучилась, шагая из угла в угол, но так и не добилась внутреннего спокойствия. С одной стороны, лезть в чужие отношения не дело, а с другой стороны к искуснику я отношусь хорошо, и вдруг он не знает и мучается угрызениями совести из-за своего плохого отношения к навязанной невесте? Дерек всё это время внимательно наблюдающий за мной, страдальчески вздохнул и, подойдя к двери, толкнул её лапой. Раз уж страж начал меня жалеть, то почему бы не удовлетворить своё любопытство и не действовать по обстановке? Но увы, я слишком долго мучила себя моральными терзаниями. Я успела дойти до входной двери, откуда слышались голоса, выйти на улицу и заметить, как Иулиан сжимает в руке прямоугольную пластину, а после к ней тянутся жёлтые и красные нити. Они окружили не только его фигуру, но и стоящую рядом Ангелию с чемоданами. Резко вспыхнула ярко-оранжевая вспышка, видимо из-за сплетения цветов, я зажмурилась, а когда открыла глаза, то никого уже не увидела.
«Телепорт», — мелькнула мысль в голове, подстегнувшая меня вернуться в свою комнату, взять с прикроватного столика толстую книгу и открыть её, для начала вчитываясь в заголовки.
Увы, но звёзд с неба я явно хватать не буду. Для меня даже сами определения силовых нитей были не понятны. Какие-то магические потоки, соединяющиеся между собой и образующие нити, видимые для управления с помощью внутренней искры. Но вот как ими управлять мне было не понятно. Я, конечно, понимаю, что писалось всё это для местного населения, но вот «прикоснитесь к выбранной вами нити и пошлите ей свой импульс» читалось как зашифрованное послание. Причём шифровали видимо со вкусом, потому что я, не удержавшись, снова выскочила на улицу, чтобы совместить теорию с практикой. Без разрешения искусника в мастерскую, где он собрал это самое цветное разнообразие, зайти не решилась. Да и обидные слова Ангелии ещё звучали в голове, как и ответ о том, что какую-то защиту искусник уже включил. Но как бы я не старалась, как бы не пыталась ухватить в руки хоть что-нибудь, у меня ничего не выходило. Вспомнился тот единственный раз, когда мне помогла Велислава на берегу, и я вздохнула. Да, без божественного вмешательства тут не обойтись. Отмахнулась от навязчивой мысли покричать в небо Истиславу, а вдруг услышит, и попробовала справиться самостоятельно. Упорства мне, конечно, не занимать, но я успела вся взмокнуть на полуденном солнце, так и не ухватив ни одной нити, хотя в учебнике по смешанной магии предлагалось для начала соединить тёплый и холодный цвет воедино. Но как их соединить, не беря в руки, было неизвестно. В дом я поплелась в самых расстроенных чувствах и расстроилась ещё сильнее, увидев, что половина прислуги всё же получила свой отгул. Мне, конечно, она особо не нужна, да и Иулиан оставил кухарку и пару служанок, хотя я могла бы и сама справиться, просто дом внезапно и быстро опустел. Стало неуютно. Причём настолько сильно, что снова ощутила себя одной в целом мире. Такое иногда со мной бывало, когда ещё на Земле в неродной и неуютной комнатушке с продуваемым ветром полом, мне казалось, что все настроены против меня, и ничего хорошего ждать не стоит. Дерек сочувственно толкнул меня в бок, напоминая, что я всё же не одна, и я слабо улыбнулась.
— Раз уж всё так плохо с практикой, то стоит хотя бы выучить теорию. — Оптимистично произнесла, почесав его за ухом.
Простое, но непонятное описание показалось совершенно скучным. Я зевнула раз, потом ещё раз, так и не перевернув единственную, прочитанную несколько раз страницу, а после и вовсе уснула. Только вот и тут мне не повезло. Сладкий спокойный и умиротворяющий сон был прерван громким рычанием стража, и я испуганно распахнула глаза.
Первым моим ощущением было то, что я ослепла. Темнота колола глаз, и я даже не сразу сообразила, что наступила ночь. Ведь уснула днём, и до темноты было более семи часов. Угрожающие рычание стража повторилось, и по коже пробежали мурашки, а волосы на голове зашевелились. И пусть Дерек мой охранник и ничего плохого он мне не делал и не сделает, но видеть его чёрную, увеличенную в дважды фигуру, с яркими зелёными глазами и слышать утробным рык сразу после сна было впечатляюще. Я опустила свои ноги на пол, думая куда идти и что делать. Первым желанием было включить свет, но рык Дерека резко прекратился, и на дом опустилась странная гнетущая тишина. Я замерла, так и не встав с кровати. Дерек, судя по скрежету когтей, направился в сторону двери. Моей входной двери, из-за которой стали слышны мужские голоса.
—
