— Дейв, пусти, — помотала головой, упираясь в его грудь руками. — Не сейчас. Дело не в этом письме, а в том, что ты не считаешься с моим мнением, не слышишь меня. Стоит мне только сделать что-то, что тебе не нравится, и ты начинаешь злиться. Любое неподчинение заканчивается скандалом. Я так не могу. Либо мы решаем все вместе, либо дальше идем по одиночке. Я люблю тебя, но если в отношениях нет взаимоуважения, мне они не нужны. К сожалению, сейчас ты не готов ко мне прислушаться и изменить себя. Пусти! — с трудом, но мне удалось вырваться и отступить на шаг.
Дейв стоял с таким растерянным видом, что мне даже стало его жаль. Я испугалась, что сейчас сорвусь и брошусь к нему на шею, как последняя дура. Именно поэтому я схватила корзинку с цветами и сбежала с этой полянки, не оборачиваясь. Одни боги знают, каких усилий мне стоило не обернуться. Бежала, не обращая внимания ни на что, пару раз споткнулась, но все равно продолжила бег. Только когда оказалась возле дома Бернарда и увидела перед собой дверь, успокоилась. Сердце колотилось в груди как бешеное, волосы растрепались и некрасивыми петухами торчали из-под косынки.
Я сделала это. Я поставила ему свои условия.
Теперь главный ход за Дейвом. Либо он согласится и постарается изменить свое отношение ко мне, либо…все изменится. Почему-то мелькнула странная мысль о том, что без Дейва мне не видать трона. Наверное, это так, потому что порознь мы становимся врагами, а не союзниками. Интересно, если бы возникла такая необходимость, он бы согласился стать мужем королевы? Без права на престол, но с возможностью влиять на все политические решения? Надо было спросить раньше.
Прийти в себя получилось не скоро. В голове постоянно звучал голос Дейва. его лица, искаженное гримасой боли и непониманием. Я начала чувствовать угрызения совести. Зачем я его мучаю и заставляю страдать? Напоминала себе, что по-другому невозможно, но это не помогало.
Когда вечером вернулся Бернард, я уже вся извелась.
— Все хорошо? — нахмурился он, странно поглядывая на меня.
— Да, — говорить ему о встрече с Дейвом совсем не хотелось. — Садись есть.
— Знаешь, это так странно, — с улыбкой произнес он, садясь за стол, — когда в доме заводится женщина. Сразу так уютно становится, чисто везде. Я за собой стал замечать, что и сам не хочу мусорить, бриться начал через день. Уже и не хочу тебя никуда отпускать. Оставайся насовсем! — вдруг предложил Бернард.
— В качестве кого? — улыбнулась я, восприняв это предложение как шутку.
— Да хоть в качестве жены! — заявил ругару. — Какая разница? Мне с тобой хорошо.
— Бернард, — протянула я, садясь за стол, — ты очень хороший и добрый, но…
— Но что? — нахмурился ругару.
— Но не забывай, кто я, — вздохнула, опустив плечи. — Мне нужно разобраться с тем, что происходит в столице, в моем дворце. После штурма ведь может произойти все, что угодно.
— Кстати, Принцесса, я хотел с тобой обсудить один вопрос, — посерьезнел Бернард. — Помнишь, когда ты только появилась в доме Дейва, у тебя на руках были красные следы, будто от ожогов?
— Конечно, — растерянно кивнула я, не понимая, с чего вдруг он решил об этом вспомнить.
— Я ещё тогда сказал, что это аллергия на особый вид одурманивающих грибов. Их собирают на Севере, высушивают и изготавливают очень сильные лекарства. Их дают людям от болей при неизлечимых болезнях. Эти настойки очень сложно приготовить, малейшее нарушение рецептуры влечет за собой побочные эффекты вплоть до летального исхода.
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — покачала головой я.
— А вот к чему, — Бернард даже ложку отложил. — Мы точно знаем, что принцесса Розелла ежегодно появлялась перед своими подданными на Празднике Весны. Это факт. Каждый год на карете выезжала одна и та же девочка с родовой короной на голове. Ты же знаешь, что в тайной казне хранится корона королевского рода, надеть которую может лишь представитель из вашей династии?
— Да, я знаю, — пробормотала, закрыв глаза. — Папа надевал её на важные мероприятия и жаловался, что вынужден носить на голове эту тяжелую и неудобную игрушку.
— Вот! В принципе, в этой короне ничего сверхъестественного нет, она просто зачарована особым образом и завязана на вашей крови, то есть, на крови твоего рода. Любой более или менее сильный маг может изготовить такое, чтобы подтвердить или опровергнуть принадлежность потомка к своему роду. Вот и та корона завязана на ваш род, и никто другой одеть её не мог.
— Может, Изидор подделал корону и показывал всем подставную девочку?
— предположила я.
— Вряд ли, — покачал головой Бернард. — Эта корона — штука очень дорогая и приметная, она инкрустирована дорогими камнями цвета кораллового моря, их не подделаешь. Таких в мире всего десять штук. Так что я почти с полной уверенностью могу утверждать, что на Празднике Весны появлялась именно ты.
— Бернард, говорю же, не было такого! — воскликнула я. Ну, почему он не верит мне?! Я никогда не была на подобном празднике после смерти отца! Изидор никогда не позволял мне покидать башню, тем более ради какого- то праздника. Да я даже представить себе такого не могу, это смешно!
— Принцесса, успокойся, я тебе верю, — вдруг заверил меня ругару, взглядом призвав успокоиться. — Верю, что ты этого действительно не помнишь. Со стороны правящей группировки во главе с Изидором действительно было бы странно и глупо позволять тебе вот так просто явиться на люди, но им было необходимо предъявлять тебя народу и знати. Если бы пошел слух, что принцесса уже мертва, а вместо нее во дворце держат самозванку, это вызвало бы ненужный власти кризис. Принцесса, скажи мне вот что: у тебя когда-нибудь были провалы в памяти?
— Что? — я подумала, что ослышалась. О чем он вообще? Какие провалы? Даже подумалось, что Бернард немного не в себе, так часто он менял темы разговора. — Не было у меня никаких провалов! Я все прекрасно помню!
— Не горячись, — спокойно попросил он и накрыл мою руку своей широкой ладонью. — Я не считаю тебя какой-то сумасшедшей, Принцесса. Подумай, может, были случаи, когда ты спала целые сутки? Засыпала вечером, а просыпалась через сутки или ещё позже?
— Ничего такого не… А хотя, постой, — нахмурилась я, припомнив нечто подобное. — Да, было иногда, — задумчиво кивнула, перебирая воспоминания. — Несколько раз я спала очень долго, больше, чем одну ночь. Бывало, я просыпалась с огромным трудом, и няня тогда порхала надо мной и выглядела какой-то испуганной, что ли. Она ещё шутила, что я соня и сплю целыми днями, но я видела, что она переживает. Я думала, это у меня такая особенность.
— А ещё, скорее всего, эти «засыпания» происходили с тобой исключительно в последнюю треть весны, тебе снились очень реалистичные сны. несколько дней сохранялось головокружение и тошнота, а со временем на руках проявилась аллергия?
— Откуда ты знаешь? — прошептала я, хотя и так уже начала догадываться о том, к чему клонит Бернард.
— Они опаивали тебя, — кивнул он, подтвердив свои догадки. — Думаю, не без помощи няни. Тебе подмешивали эти одурманивающие настойки в еду или питье и ты впадала в транс. Обычно в таком состоянии люди теряют контроль над своим телом и сознанием, подчиняются любым приказам и вообще становятся похожи на живых кукол. Они выводили тебя из башни, наряжали и сажали в повозку рядом с регентом.
— Но зачем?! — не понимала я, боясь поверить в эту версию. — Какой в этом смысл?!
— Думаю, таким образом Изидор обезопасил себя от непредвиденных ситуаций, которые ты могла спровоцировать. Если бы во время Праздника ты бы вдруг начала выкрикивать что-то опасное для него или попыталась сбежать, ему пришлось бы туго. А так регент полностью тебя контролировал. К тому же, я предполагаю, что он боялся твоих магических сил. Люди страшатся того, чего не понимают, а Изидор не понимает магии. Поэтому он лишал тебя воли и чувств и только в таком виде решался показать людям.
