Ноющая боль в груди от его вопроса не смогла стереть с моего лица улыбку радости от звука его голоса. Что тебе сказать, Остряк? Что чем дальше, тем более несбыточной становится мечта вновь встретиться с тобой? Но надежда... маленькая робкая надежда, что Наталья Стрельцова все-таки справится с могущественными врагами и останется живой все еще горит в душе, хоть и лишь едва тлеющими углями.
— Не передумала, и не передумаю. — твердо сказала я и поняла, что и правда сделаю все, что будет в моих силах. Откуда во мне эта одержимость? — И кем же работает Остряк?
— Я... военный. — после небольшой заминки ответил он, а у меня все похолодело в душе. Улыбка дрогнула и стекла с лица, как рисунок на песке смытый волной океана. Волной океана ужаса. То есть... где-то здесь... и мы можем его своими руками... моими руками... Страх ледяным кольцом сдавил горло. Я положила на него ладонь в попытке избавиться от удушающего ощущения.
— В смысле? — хрипло спросила я. — В штабе сидишь или... на кораблях... в космосе... сражаешься?
— Малышка, в штабе отсиживаются трусы и старики. — фыркнул он, а потом все понял. — Ты за меня волнуешься?
— Волнуюсь? — сдавленно переспросила я. — Да я задыхаюсь от ужаса. Алекс, я... ты... может можно как-то...
Что можно, Стрельцова? Дезертировать? Уволиться? Не слышишь с какой гордостью он говорит о своей... работе? Погодите, он ведь говорил, что заберет меня и мы вместе улетим. Так? Ключевое слово "улетим"!
— Знаешь, Сластена, ты первая, кто решил за меня волноваться. — ласково сказал он, и спорить готова, что сейчас на его губах такая же ласковая улыбка. — Чертовски приятно. Но лучше верь в меня, я уже давно участвую в космических сражениях и еще ни разу не проиграл.
— Какое лютое хвастовство. — слабо улыбнулась я. Стальные когти, впившиеся в мое покоренное сердце, стали медленно разжиматься. Почему-то я ему верила. Слепо, иррационально, на слово.
— Не наговаривай на меня! — наигранно оскорбился зеленоглазый. — Я самый опасный воин в этом космосе. У меня большой мощный корабль, железная воля, стальное сердце, титановые яй... в смысле нервы, зоркий глаз, твердая рука, внушительные пушки и сумасшедший помощник. А хотя нет, сердце больше не стальное. Его украла Сластена и превратила в безе. Кстати, что такое это безе?
Я смотрела перед собой и сквозь радугу слез видела совсем не свою каюту. Я видела, как мое рыжее огненное счастье с зелеными глазами протягивает мне руку, на которой не белое сладкое сердце, а целый мир на ладони. Вся магия вместе взятая не смогла бы сотворить то, что сделал со мной он всего несколькими словами. Внутри словно зародились и вспыхнули разом тысячи звезд. Так вот что значит эта смешная и нелепая фраза "ты — мой космос".
— Это такая сладость, белая, хрупкая, легкая как облачко. — абсолютно счастливая и в край невменяемая ответила я.
— Я всегда знал, что рано или поздно ты попробуешь свое сладкое облако. — засмеялся он, припоминая мне наш разговор в баре отеля в день нашего знакомства.
— Алекс... — от чего-то нерешительно произнесла я, — ты сказал, что когда мы встретимся, то улетим вместе... куда-то далеко... Да? То есть ты уволишься со службы и мы оставим эту войну далеко позади?
— Именно, Сластена. Пошлем все к чертям и свалим так далеко, как только сможем. Назначу вместо себя помощника и увезу тебя в далекие дали, о названии которых ты даже не слышала. Как тебе план? — весело спросил он.
— Лучший, что я слышала в своей жизни. — честно призналась я, чувствуя, что еще немного и меня просто разорвет от счастья на миллион маленьких Тусят, столько его было внутри меня. Неужели одно сердце может выдержать столько эмоций? — Я скучаю по тебе, Остряк.
— А это лучшее, что слышал я, малышка. — резко охрипнув, с ощутимым трудом сказал он. — И наверное впервые в жизни мне говорят это искренне. Черт, Сластена... Когда ты закончишь со своими делами? Может , тебе все же нужна помощь? Что там за дела такие?
Сущие пустяки, солнце. Сбежать от Короля пиратов, украсть эсминец, пересечь вражескую границу и линию фронта, найти в необъятном космосе ту самую планету, не попасться в руки Михаилу, Кристиану, обезопасить своих людей, пристроить свою живность...
— Месяц. Мне хватит месяца, а дела у меня очень важные. Вообще у всех Сластен очень важные дела, знал об этом? — вкрадчиво спросила я, и не стала сдерживать счастливый смех, когда он мне ответил.
— Ну где-то так я и подумал. — вздохнув, сказал он.
В космосе нет закатов и рассветов, так что мне не на что было ориентироваться по времени нашего разговора. Казалось, что прошли лишь мимолетные минуты, но мы столько всего еще успели обсудить, что разговор наш продлился всю гипотетическую ночь. Оказывается, бывают разговоры обо всем и ни о чем одновременно. Особенно, когда о собеседнике интересна каждая мелочь, каждая деталь, каждая частичка информации.
Каждый звук ставшего родным голоса.
— Наталья. — словно пробуя на вкус, произнес он мое имя, соблазнительно растягивая гласные. — Невозможно красивое имя.
— Оно означает "родная". — зачем-то решила рассказать я.
— Родная... Точнее я бы и сам не придумал. И правда родная. — низким голосом протянул он, а в динамиках послышалось легкое шипение.
— А твое означает "победитель". — в тон ему многозначительно произнесла я. Если что, мои мозги еще несколько часов назад уплыли в неизвестном направлении по океану счастья в шлюпке здравого смысла. На что я лишь беззаботно помахала им ладошкой, скатертью дорога, дорогие.
— Даже так? — хохотнул он, запуская в моей груди маленькие фейерверки, искрами врезающиеся в истерзанное миражем его невозможно зеленых глаз сердце. Чувствует ли он хоть половину того, что чувствую я? И снова послышалось шипение на линии. — Родная моя, скоро мы отлетим достаточно далеко от дома, так что скорее всего нормально поговорить у нас не получится. Слышишь это шипение? Мы приближаемся к такой зоне, где будет очень нестабильная связь. Давай так поступим, когда ты закончишь со своими сверхважными делами, ты сбросишь мне сообщение, и я тебя заберу. Может дней шесть займет дорога до той планеты, где мы познакомились.
— Хорошо, Остряк. — улыбнулась я под все нарастающее шипение в динамиках. — Там и встретимся.
— Целый хренов месяц, малышка, да ты издеваешься... — простонал он, и я была полностью с ним согласна.
— Я постараюсь быстрее, мое рыжее солнце. — улыбнулась я, уже представляя, как запущу пальцы ему в волосы, притягивая все ближе и ближе, утопая в фантастической зелени его глаз. Кажется еще чуть-чуть и я почувствую одновременно острый и сладкий вкус его поцелуя на своих губах.
— Рыжее? Ах, да. Точно. Я же рыжий... Боюсь, что к нашей встрече, моя родная, я совсем поседею от тоски. Кстати, я уже говорил, что ты украла мое сердце? Как самая настоящая Королева пиратов.
Связь окончательно пропала, прерывая наш разговор. Мозги мои прекратили бодро грести к берегу из штормового океана счастья и обернувшись посмотрели на меня, явно намереваясь что-то мне сказать. Что-то очень важное. Что-то все время ускользающее от моего внимания. Но увидев улыбку круглой идиотки на малость дебиловатом лице, махнули на меня мозжечком и налегли на весла еще активнее.
Я сидела, как кометой пришибленная, пялясь в иллюминатор на пролетающие мимо с бешеной скоростью звезды и счастливо осознавала, что вот она — первая любовь. На фоне ее меркли все отношения, что были у меня раньше. До него. Теперь я вижу как никогда ясно, что до этого я ни разу не любила. Ни разу. Никого. Никогда. До него.
И тем страннее, что из памяти начали стираться черты его лица.
Наверное, все дело в маске.
Да же?
А хотите расскажу, как выглядит одно единственное ведро холодной воды, после которого ты стоишь на берегу океана счастья и злобно обтекаешь? Это чертово ведро долбит скотским дятлом в дверь моей каюты и орет мерзко бодрым и неприятно веселым голосом.
