девчонкам с бытового факультета. Изначально, когда я услышала про Зимний бал, то хотела блеснуть на своем первом студенческом мероприятии и выбрать самое лучшее и дорогое платье (благо родители присылали больше, чем я тратила. Артефакты внезапно начали приноситься весьма приятную сумму), но потом услышала разговор девчонок из группы поддержки.
Оказывается, заказывать дорогущее платье – моветон (Присс, конечно, с этим была не согласна), но ее никто не поддерживал. В академии учились люди слишком разных сословий, и подчеркивать достаток, причем не свой, а своих родителей, было непринято.
Поэтому почти все заказывали наряды у студенток бытового факультета. Это было недорого, довольно быстро и удобно, не приходилось ездить в город на примерки. Ну и девчонки всегда были рады заказам. Главное, не откладывать надолго, а то перед балом желающих всегда оказывалось больше, чем исполнителей. Это мне сказали девчонки, которые учились не первый год.
Мне шили изумрудное, длинное платье с покрытым блестками подолом и открытыми плечами. Оно было восхитительно, и сегодня я в очередной раз в этом убедилась примерив. В таком платье либо принимать предложение руки и сердца, или бросать парня. Для обычного выхода оно получилось слишком ярким!
Молли выбрала себе фасон попроще с высоким горлом из тяжелого, темно— синего бархата. Мне не очень понравилось, но с ее темно— русыми волосами, сдержанностью и скромностью, думаю, платье будет смотреться неплохо. В стиль Молли впишется.
Оставив подругу снимать мерки, и, передав в качестве оплаты девочке— швее новенький артефакт— ключ, я помчалась на тренировку. Признаться, группа поддержки меня изрядно утомила, и я считала дни до того момента, когда смогу радостно отказаться от этой сомнительной чести скакать с огненными шарами в руках во славу местной команды магбола.
Я планировала уйти из команды после бала. В конце концов, в группе поддержки Эрика Эдмондс не числится. А потом во мне, видимо, поселился командный дух. Не хотелось подводить девчонок перед матчем, к которому все так готовились. Я прекрасно знала, так быстро не получится найти для меня замену. Вот и тащилась на изнуряющую тренировку, проклиная все на свете и тот день, когда я явилась на просмотр.
Дерейк
До матча оставалось три дня, поэтому у меня болело все, что можно. Я просыпался с мыслями о тренировках и засыпал с мыслями о них. Мысли эти звучали так: «Почему я еще не бросил этот адский магбол? Ненавижу его всей душой», когда заикнулся об этому отцу, думал, его кондратий хватит, и сначала отложил мысль, что пора завершать не сложившуюся спортивную карьеру. Как всегда, случалось до этого времени, но Молли как— то странно начала на меня действовать.
Она с такой непосредственностью заявила, что группа поддержки – это не то, чем она мечтала заниматься. На мой вопрос: «И что ты так просто бросишь?» – она ответила: «А что в этом сложного?» и тут же переключилась на что— то другое. То, что ее в данный момент занимало больше. Именно тогда я задумался, а почему, собственно, я так не могу? Действительно, что сложного в том, чтобы отказаться от занятий тем, что тебе давным— давно не приносит радости и удовольствия.
Ну а чуть позже я решил, что матч с «Гарпиями» будет моим последним матчем. К тому же мне казалось неправильным, что вылетевший по недоразумению из команды Киран Зейн, сидит сейчас на скамейке запасных и будет сидеть там еще долго, вероятнее всего, до конца года, пока не уйдут пятикурсники и не освободится место. А он более сильный игрок, чем я. И магболом болеет. По сути, из— за прихоти отца я очень некрасиво занимаю его место.
Уйти перед матчем мне казалось неправильным, а вот после… в новую жизнь, как говорится, и в новый год. Отец, конечно, не одобрил, но, к моему удивлению, не нашел, чем на меня надавить. В остальном— то я был образцовым сыном, путь и некромантом. Боевику он был бы рад больше, и ведь я мог поступить, но факультет некромантии был моим тихим вызовом, с которым отцу пришлось смириться, как и с моим уходом из магбола. Конечно, папа всем видом демонстрировал неодобрение, но к этому мне не привыкать. С его недовольством я как— нибудь справлюсь.
После того как я решил проблему, которую не мог решить несколько лет, я понял, что созрел, чтобы обсудить с Андреасом другой насущный вопрос.
Я твердо решил выйти из спора, который приобрел поистине академический размах. Кроме меня, в нем оказались задействованы еще несколько пар, и куш, который сорвет победитель, был внушительным даже для избалованных аристократов. Но меня не интересовали деньги. Я понял, мне дорога Молли. Дорога настолько, что я готов наплевать на ее идиота братца и уж точно не хочу ему уподобляться. Единственное, чего я не мог понять, – как эти двое могли родиться в одной семье?
Когда я учился на первом курсе, Рюк очень некрасиво поступил с девушкой, которая мне нравилась. Тогда идиотский спор закончился плохо, и девушка после Зимнего бала в академию не вернулась, а я пообещал себе, что однажды отплачу Рюку той же монетой. Но, я не такой, как Рюк. И мне сейчас непонятно, почему вдруг в какой— то момент мне показалось это слабостью? Я не буду выставлять Молли на посмешище на балу, как это однажды сделал Рюк с Энни. Осталось донести эту истину до Андреаса, который ставил на меня и очень рассчитывает забрать деньги!
Я постучал в дверь комнаты друга, но ответом мне была тишина. Но я настойчиво стучал снова и снова, пока не услышал грохот и возню. Кто бы сомневался? Почти полдень, а Андрес еще дрых. Пары он, похоже, прогулял и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести.
– Ты че, как рано? – сонно спросил он и отступил в сторону, позволяя мне пройти. В комнате Андреаса, как всегда, был бардак. Из— за этого она казалась меньше, чем на самом деле. Остатки какой— то еды, тут же куски металла для работы с артефактами, здесь же учебники и тетради, пять кружек и три стакана. Во всех что— то на дне плещется. В парочке я заметил плавающую плесень.
– Время обеда. Какое рано? Соберись, ты толком не учишься, артефакты делаешь через одно место, – спросил я. – Ты свинюшник у себя убрать не хочешь?
Я демонстративно пнул валяющуюся на полу майку и прошел дальше. Не хватало только трусов на люстре. Желательно красных, приманивающих деньги!
– Ты что, мамочка, что ли? – недовольно отозвался Андреас, но майку с пола поднял. – Зачем
