— Это было слово?
— Это я сплюнула с досады! — нервы определенно начали сдавать.
— Бывает, — с такой невозмутимостью произнес гад, что сразу стало ясно — под этой невозмутимостью подразумевается весьма паршивое мнение обо мне и моих умственных способностях. — А теперь будь любезна, слово дай, что никогда не будешь меня спасать.
Чуть клюкой не стукнула. А рука то зачесалась, да так что удержалась вообще с трудом. Да только нельзя было аспида клюкой по башке лупить, он мне, во-первых, с ведьмами помог, а во-вторых, ему еще войну воевать. От того вздохнула спокойственно, и не менее спокойственно-то пояснила.
— Я не могла спасти ее иначе. Никак. Мертвых не воскресить. Но ее душу, ее суть, ее сознание — я спасти в силах. И это не просто яблоня, господин Аедан, это ЖИВАЯ яблоня!
А на крик то все равно сорвалась в итоге, и стукнуть его хотелось все сильнее, но… тут дело такое — Леся меня и мои желания хорошо чувствует, а потому, пользуясь тем, что и я и аспид диалогом разъяснительным поглощены, выросла девой голозадой, нарастила себе дубину пудовую, да и…
— Леся, прекрати! — потребовала я.
Оскорбилась Заповедная, фыркнула показательно, да и снова вернулась в ивовый мосток, но дубину никуда не убрала — наготове держала.
Видать уверена была, что сдадут нервы мои, не выдержат нагрузки таковой существенной. Но нервы у меня были крепкие, это я точно знала. А потому вскинув подбородок, с вызовом поглядела на аспида.
— Не вижу разницы между живой яблоней и обычной живой яблоней, — задумчиво признался тот.
Елки зеленые, я все же глянула оценивающе на клюку, собственно оценивая ее на пригодность для одного-единственного, но весьма травматического удара по черной аспидовой голове. Однако — война и тот факт, что аспид являлся гостем моим, были не в мою пользу.
Вздохнула, и терпеливо объяснила:
— Живая яблоня даст особый урожай. Яблоки те переправлю в деревню ближайшую, крестьянка али купчиха, тут уж кого себе в матери изберет Дарима, съест яблоко и спустя срок положенный народится на свет дитятко.
Глаза аспидовы как-то очень странно на меня поглядели, но попыток округлиться не больше не предпринимали, а опосля гад все же уверенно произнес:
— Поклянись, что спасать никогда не будешь. Вообще никогда. Ни при каких условиях.
Как удержалась опосля такого — даже и не ведаю.
Но удержалась.
Постояла, дыша глубоко, размеренно, затем на аспида посмотрела и вопросила недобрым голосом:
— Что-нибудь еще, господин Аедан?
— Да, — кивнул аспид, — ты слово не дала.
Я… сдержалась.
Сволочь же чешуйчатая, руки на груди могучей сложил, и продолжил задумчиво:
— Одного не могу понять, хозяйка лесная, как ты вообще собиралась воевать-то пятью ведуньями?
Скрипнув зубами, скупо ответила:
— Молча.
— Это-то понятно, — аспид упорно не замечал моего гнева, — умертвия в качестве собеседников в принципе едва ли выступать способны. Но так, в общем, план то какой-то был, али на «авось повезет» рассчитывала?
Теперь зубами не скрипела — заскрежетала!
Позади аспида мгновенно материализовалась Леся, пылая энтузиазмом врезать ему по башке чешуйчатой со всей дури, но я прошипела:
— Не сейчас.
Усмехнулся аспид, и подметил саркастично:
— То есть вариант атаки дубиной остается в резерве.
А я все равно сдержалась. Из вредности и повышенного упрямства. Постояла, подышала и спокойно объяснила ироду:
— Ни о какой молниеносной войне речи не шло в моих планах. Я собиралась поступить проще, но рассудительнее.
Аспид изогнул бровь смоляную, почти на лице то и не различимую, предлагая поделиться моим планом военным, раз уж он соизволил выслушать. Да только нечем тут делиться, тактика простая.
— Сила леса, — произнесла я, повернув голову и глядя на воду.
Вид на воду, говорят, успокаивает.
— «Сила леса» что? — потребовал разъяснения аспид.
И я поняла, что врут — никакая вода рядом с аспидом вообще никак не успокаивает. Но сдержалась и на этот раз.
— Сила леса, — повторила, сжимая клюку и ладонь свободную в кулак нервозный. — Мы бы захватили болота, там посадили деревья леса моего, а опосля продержаться моему войску требовалось бы два месяца, покуда лес не укоренится, и вот после этого, — я резко повернула голову и с вызовом взглянула в глаза аспида, — всю нежить Гиблого яра я уничтожила бы одним ударом.
Аспид молчал.
— Вот такой план, — произнесла, ожидая слов хоть каких-то.
Но аспид молчал.
Я стою жду.
Аспид молчит.
Я жду.
Аспид молчит, я жду, Леся бесшумно выбирается из моста и азартно замахивается дубиной стоеросовой…
— Не сейчас! — гаркнул на нее аспид.
И чаща моя оторопела. Я тоже слегка. Дубина сдулась. Где-то в лесу соловей запел.
А аспид вдруг сказал:
— Ты очень красивая, когда так вдохновенно рассказываешь.
Я чуть клюку не обронила!
А Леся дубину не просто «чуть не обронила», она мгновенно оживилась, дубину зашвырнула куда-то в сторону Гиблого яра, выросла за правым плечом аспида — оглядела его оценивающе, опосля за левым плечом выросла — тоже оглядела, разворот плеч обозначила, и как давай на меня глядеть выразительно! И так намекающее! И вдохновлено! И с энтузиазмом!
И тут аспид возьми да и скажи:
— К твоему сведению, чаща Заповедная, лично я на все согласен. Уже давно.
И на меня посмотрел тоже выразительно. Но не так как чаща, та сияла энтузиазмом, а по-другому — нагловато-мрачно, мол и никуда ты теперь не денешься.
А вот это уже зря!
— Послушай, аспидушка, ты кракенов видел? — вопросила раздраженно.
— Допустим, — ответил аспид, не сводя взгляда пристального с меня.
Гнев вскипел моментом, гневно и ответила:
— А вот теперь допусти, что ты с кракеном страстно лобызаешься!
Аспид молча изогнул бровь, а за его спиной снова выросла Леся, на меня посмотрела укоризненно, головой покачала недовольственно и… и начала мне на картинках из листьев и веточек сплетаемых, демонстрировать где, как и в чем конкретно я не права, а так же, что…
— Кракены — яйцекладущие, — менторским тоном добил аспид.
Ну это стало последней каплей.
Сжав клюку, я сделала шаг к гаду, и прошипела получше любой змеи:
— Что ж, аспидушка, вот и поняла я, от чего племя ваше повымерло-то. От незнания! Видишь ли, друг мой, змеи тоже яйцекладущие! И от того, аспидушка, мой тебе совет, добрый да дружеский, ты на меня не взирай, ты к кракенихам присмотрись!
И резко развернувшись, как не свалилась ума не приложу, я гордо направилась вниз по мосту, и даже вполне себе отлично шла, когда услыхала позади:
— Аспиды — живородящие. И, к слову, некоторые виды удавов так же относятся к живородящим. Леся, я полагаю, твоей хозяйке не помешает пространная лекция на данную тему. Образование у нее хромает, да ты и сама знаешь — в избе целая гора книг нечитанных валяется, вот и озаботься, чаща Заповедная.
Когда я обернулась, пылая гневом — аспид лишь галантно склонил голову и исчез, в призванной алхимической пентаграмме.
А вот я замерла.
И не от гнева обоснованного. Не от ярости, что требовала возмездия.
От воспоминания.
Я вдруг поняла, что я его уже видела. Именно его, аспида. Когда-то давно, в той, прошлой жизни. Эта поза, поворот головы, менторский тон… черный костюм и шляпа, тоже черная. Я его уже видела. И тогда он не был аспидом!
А кем был?!
— Изыди! — прошипела я раз в двадцатый, наверное.
Чаща мигом исчезла, один токмо листочек и виднелся из-под закрытой двери, но этот листочек был настороже, да не просто на стороже — выжидал он.
— Изыди, я сказала!
Листочек нехотя убрался, скользнув в щель под дверью.
Аспид фактически сказал Лесе «фас» и вот теперь чаща радостно взялась выполнять команду. И, главное, вообще слушаться перестала. Бесит.
Посидела за столом, глубоко дыша, подержала пальцы у висков, стараясь в себя прийти да успокоиться, опосля на блюдце серебряное поглядела, яблоко по нему пустила и произнесла имя ненавистное:
