— Он ей не пользуется, — с улыбкой сказала Эльта, которая, кажется, стерегла меня, чтобы я не упала. — И всё время ворчит, что ему эти комнаты без надобности. Мол, помыться и в бане можно, а кровать большая — не для мужчины. Он ведь то на корабле, то в лесу…
— Он не надеялся когда-нибудь жениться, — сказала я. — Наверное, в этом дело.
— Да. К тому же все Вихри привыкли к строгой простоте. Ну, кроме меня. Я всё-таки люблю, чтобы было помягче. Давай-ка поглядим, что здесь есть.
Я понимала, что не смогу быстро освоиться. Вот так сразу стать хозяйкой в Вихреградье? Да и свадьбы ещё не было… Не было ни ритуала жениховства, ни посиделок, как принято. И всё-таки Влас имел право уже сейчас считать меня своей. Так уж повелось у прибрежных: если мужчина серьёзен в своих намерениях, и если родные невесты были не против, он мог забрать девушку к себе тотчас после признания и благословения. Мне было не у кого спрашивать разрешения, и нам предстояла первая ночь вместе — не брачная, но не менее важная. Раньше именно она становилась решающей — если будущим супругам было неуютно на одном ложе, свадебное соглашение могли расторгнуть.
Я посмотрела на Эльту, которая расправляла покрывало, и девушка мне улыбнулась.
— Боишься? — тихо спросила она.
— Боюсь. Всё казалось далёким, невозможным, а теперь, когда сбылось, у меня мурашки бегают. Неужели долгожданное чудо? Неужели я заслужила это счастье?
— Несомненно, — сказал, заходя в спальню, Влас. — Приказывай, куда вещи твои складывать. Нет, Веда. Ты должна беречь руки. Мы сами.
Я не привыкла командовать. Меня смущала улыбка Власа. А когда Элик и Эльта ушли, и дверь за ними закрылась, я не решилась двинуться с места. Влас подошёл сам, медленно обнял меня.
— Ну как ты, маленькая?
Теперь-то мне было понятно, почему он так меня называет. Когда мы стояли рядом, я и правда казалась малышкой.
— Нормально.
Взгляд упал на его губы, и я поняла, что Влас тоже смотрит на мои.
— Тогда отдыхай, а я принесу еды.
— Кто из нас был на волосок от смерти? — возмутилась я.
— Оба, полагаю, — ответил мужчина. — Вот только на мне ни единой раны, да и выспался отлично, а ты едва на ногах держишься. Ну-ка, пойдём.
Он потянул меня к постели, усадил, а потом опустился на колени и принялся снимать вкривь и вкось зашнурованные сапожки.
— Едва руки не сожгла, да ещё и ноги стёрла. Что же у тебя за обувь такая? — проворчал мужчина.
— Обычная… — отозвалась я хрипло, чувствуя на лодыжках его горячие пальцы. — Просто сапоги сели криво, вот туда вода и попала…
— Ты сейчас же ляжешь отдыхать, — хмуро сказал Влас. — Скоро рассвет. Не возражай, пожалуйста. Здесь должно быть удобно, хотя я ни разу на этой постели не спал.
— А ты придёшь ко мне? — спросила я, схватившись за его руку.
— Конечно. Сейчас принесу чего-нибудь перекусить, переговорю со старейшинами — и спать.
— А что Люсьен? — спросила я. — Она для тебя точно не опасна?
— Точно. Не переживай. Она хоть и несносна, но не так жестока, как её мать. Но об этом поговорим завтра.
Он коротко коснулся моей щеки, улыбнулся — и вышел, тихо прикрыв дверь. С минуту я ещё сидела на постели, потом трудно поднялась и пошла умываться. Получилось вроде неплохо, потому что руки совсем не болели. Однако снять повязки и посмотреть, что под ними, я не решилась.
Выйдя из купальни, я обнаружила на столике у кровати булочку, масло и большой кусок окорока. А ещё там стояла бутыль с чем-то красным, и я, отхлебнув, поняла, что это горячее «драконье» вино.
Мне хотелось во что бы то ни стало дождаться Власа. Поев, я села на покрывало, отметив, как замечательна широкая постель, и долго изучала рисунок плотных штор. Я знала, что, если хотя бы на мгновение закрою глаза — усну тотчас. И, конечно, усталость победила. Я провалилась в глубокий, мгновенный сон, уцепилась за него, но почти сразу очнулась: комната была пуста и темна. Живые камни уже погасли, и только доносился снаружи шум дождя. Влас ещё не вернулся, и я не знала, сколько прошло времени. Мне не хотелось снова засыпать, но глаза слипались. И вдруг — прикосновение! Я вскинулась тотчас: мужчина сидел рядом, пальцы медленно ласкали мои волосы, расплетая лохматую косу.
— Почему сидя спишь?
— Я тебя ждала.
— Вот он я. Давай-ка ложись, котёнок.
Повинуясь его рукам, я склонилась ниже, и, когда Влас распустил мои пряди, рухнула в его объятья. На мужчине не было рубашки, обнажённые плечи накрыли густые чёрно-серебряные пряди. От него замечательно пахло свежестью морских ветров и смолой, и он был горячим и твёрдым, как большой солнечный валун.
— Иди ко мне, Веда. Ближе. Мне нужно твоё спокойное тепло. Без него теперь и не усну.
Я осторожно прижалась, не зная, как лучше приютиться. Мне прежде не доводилось вот так обнимать мужчину, мы с Эликом, если и спали рядом, всегда лежали спина к спине.
— Как тебе удобно? — тихо спросил Влас. — Можешь положить ногу мне на бёдра.
— Спасибо, — прошептала я, нерешительно прижимаясь к мужчине. Устроила щёку у него на груди, чуть выгнулась в поясе… — Так хорошо?
— Если будет неудобно, я скажу, — усмехнулся он.
Широкая ладонь скользнула по моей обнажившейся икре, к колену, и медленно двинулась выше. Пальцы остановились на середине бедра, и мужчина погладил мою ногу:
— Расслабься. Ты меня при всём желании не раздавишь.
Я выдохнула, позволив телу обмякнуть. Сразу стало сонно и уютно, словно в сказочном сне. Нет, реальность теперь превосходила все мои грёзы.
— Доброй тебе ночи, Влас.
— Доброй ночи, маленькая. Спи спокойно.
Я знала, что так и будет. Мне хотелось мурлыкать возле него. Я глубоко вдохнула приятный мужской запах — и провалилась в сладкое, долгое сновидение о больших, размером с дракона, кошках, которые так громогласно урчали, что создавали грозу…
Я открыла глаза и не поняла, где нахожусь. Было темно, за окном бродила непогода. Меня обнимал поверх одеяла кто-то большой и тяжёлый. Я дёрнулась было встать, проверить, не сон ли это, и была тотчас уложена на место.
— Спи, Веда, — пробормотал мужчина.
— Влас! — не веря своему счастью, отозвалась я. — Правда ты?
Я коснулась его обнажённой груди, погладила по шее, по колючему подбородку… Он был реален.
— Конечно, я, — тихо рассмеялся мужчина. — А ты кого хотела нащупать?
— Я забыла, что мы вместе, — прошептала я, сжимая его руку. — Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он склонился и коснулся губами моей щеки.
— Обещаю, ты поверишь в это счастье, Веда. Я очень постараюсь тебя убедить.
Его губы скользнули к моей шее, борода щекотала кожу. Я повернулась на спину — не потому, что хотела избежать прикосновений, просто чтобы увидеть Власа над собой и убедиться, что он не призрак грёз.
— Ты здесь.
— Я с тобой.
Мужчина погладил меня по щеке. Я плохо видела его, но даже в полумраке чувствовала теплоту и нежность светлого взгляда. А вот брови его были сведены, но не сердито, а ласково.
Он наклонился, рассматривая меня.
— Круги под глазами не исчезли.
— А ты всё видишь?
— Угу. У всех Вихрей такая особенность. Я вроде кошачьего дракона.
Я улыбнулась.
— Синяки скоро пройдут, тем более в такой чудесной постели. Хотя я не привыкла к подобным мягким кроватям, и не привыкла спать с кем-то… Проснулась, потому что ощутила твоё тепло. Оно окутывает, словно облако. Я люблю облака.
— Прогулку в облаках можно устроить, — вдруг сказал мужчина.
— Как это?
— Я могу позвать тебя в свой сон. Когда изучаешь драконий язык, учишься видеть множество измерений. Способность делиться сновидениями и ходить друг к другу в грёзы — одна из причин, почему многие драконы предпочитают долгую спячку.
— А я об этом ничего не знала!
— Знают только те, кто уже хорошо понимает драконью речь. Она открывает перед человеком множество возможностей, хотя и времени на это приходится тратить много. Правда, в твой сон я пока что прийти не смогу — связь меж нами недостаточно прочна.
