шипами, но не она меня сейчас беспокоит, а то, что огонь между ног не утихает только еще больше разгорается и лишь, когда мужчина начинает двигаться внутри меня, снова прихватывая кожу на шее зубами, превращается в что-то другое, настолько яркое, что кажется я вижу солнце ночью, что своими обжигающими лучами обнимает меня, как свое самое любимое дитя. Мужчина подгибает мои колени, управляя мной, как безвольной марионеткой, коей я и являюсь, не в силах даже нормально шевелиться, делая меня еще более открытой для его проникновения. Двигается яростно, мощно, быстро, во всю длину входя и растягивая под свой размер, а перед глазами пляшут мелкие точки звезд других миров. Я всхлипываю от боли внутри и острого наслаждения, что приносит его проникновение под новым углом, когда мужчина приподнимает мою попу, делая ощущения такими острыми, что тело молит о разрядке, но ее нет. И лишь, когда слышится вой возле уха, которому где-то вдалеке снова вторят похожие - животные, которые до моего сознания доносятся, как сквозь вату, а мужчина мелко вздрагивает, делая последний толчок и выстреливая своим горячим семенем, возбухая внутри меня и растягивая еще больше под свой новый размер, взрываюсь. Пружина выстреливает резко, взрываясь тысячами звезд разом, ослепляя новой вселенной. Немой крик поглощен хрипом из-за пересохших голосовых связок, даже слезы выступают на глазах от сильного чувства, что наполняет внутренности. Я чувствую соленую влагу на губах и, когда открываю затуманенные глаза, вижу, как капля слезы опускается на траву. Диамон вжимается в мое вздрагивающее тело, как под действием разряда тока, накрывая своим, уже не таким горячим, и слизывает влагу со щеки. Шершавым языком проходится по ней, что-то тихо шепча на ухо. Значения слов я не понимаю, вообще ничего не осознаю, пока мелко вздрагиваю от пережитого.
Мужчина же, так и не выходя из меня, переворачивает нас, так и соединенных, на спину, и я оказываюсь лежащей уже не на траве, а на нем. Внутри меня какая-то правильная наполненность, не приносящая сейчас дискомфорт, наоборот, распространяющая мягкие волны неги, что так желанна после смеси боли и наслаждения. Альфа держит крепко, обвив меня своими мощными руками, не отпускает, а я, откинувшись на него, смотрю вверх, снова отмечая насколько близка луна, что сейчас завораживает своим присутствием над нами. Только возьми протяни руку и сможешь дотронуться, ощутить ее холодное прикосновение, но сил нет, глаза то и дело закрываются.
- Она твоя, Айри, - хриплый шепот на ухо, все же достукивается до моего сознания и я киваю, закрывая глаза и расслабляясь в его объятьях.
Не совсем понимаю о чем он, но подсознательно все же осознаю то, что моя жизнь больше не будет прежней, тому молчаливый свидетель она – предательница луна, что сделала безумным не только его, но и меня.
Глава 11
Я никогда не была верующей в Бога, мама не прививала мне веру, как делали с остальными детьми, хотя не раз и не два в наши двери звонили представители веры, что звали в свои приходы, но мама все время заявляла - «шарлатаны, обманщики». Тогда еще, я была слишком маленькой, чтобы понимать, а после уже думала, как она, видимо на это влияло ее отношение, да и спустя какое-то время тому появилось подтверждение в виде новых существ. Когда во всеуслышание заявили о появлении оборотней, тогда-то и пришел страх вместе с осознанием, что даже существуй Бог, во, что я никогда не верила, он нас покинул. Разве оборотни его дети? Как люди, например. Нет. Оборотни не подходили ни под одну теорию и писание они были вне законов и теорем, просто фантастические какие-то существа, что теперь стали жить среди нас. Скрытные, об обществе оборотней только и ходили домыслы и легенды, со звериными повадками, они внушали здоровое опасение. А мама, когда впервые объявили об оборотнях, и вовсе заявляла строго, чтобы я держалась подальше от нелюдей. Да, можно обвинить нас в расизме, согласна, но когда вечером идешь домой и слышишь рычание за углом, а после крик, это рычание преследует тебя во снах, на форумах, кишащих различными зверствами, кажется, что и тебя за углом поджидают такие же злоключения. И страшно выйти вечером на улицу, чтобы не стать жертвой. Мне было четырнадцать, но, когда я бежала подальше от того переулка, где происходило что-то странное, животный ужас гнал меня вперед. Я даже маме побоялась рассказать, почему-то думалось, что меня заметили, услышали, обратили внимание, потому что звериные глаза, что посмотрели на меня тогда осмысленно, я помню, как сейчас. Только их, по сути, и помню, остальное как-то смазалось, вот и считала, что если бы рассказала маме, то получила бы нагоняй. Ведь сколько раз она мне говорила не задерживаться после школы с подружками, а идти прямиком домой. После того случая я и вправду слушалась, но иногда случались форс-мажоры, и то ли из-за страха и разбушевавшихся нервов, то ли потому что и вправду за каждым углом сидели звери, мне всегда вечерами слышалось рычание, то самое, что однажды.
Иррациональный страх, без подтверждения, он всегда присутствовал в моей душе. Я не могла спокойно смотреть передачи, где награждали оборотней за заслуги, мне хотелось кричать – разве вы не видите, что они звери? Но кто слышал мой тихий крик? Никто. Потому-то я и боялась, ужасно боялась этих иных, быть может, будь я верующей я бы молилась, чтобы никогда с ними не встречаться, но я не была, потому просто избегала их общества. И вот теперь, ни что иное как насмешка судьбы над людьми, что не хотели иметь ничего общего со зверями, теперь не только живут с ними, но и работают на них. Даже маме уже неизвестно кто будет делать операцию – человек или зверь, слишком смешались они здесь. Я всегда была впечатлительной, и тот случай в переулке только подогревался новой информацией в интернете, что я находила, делая меня боязливой, запуганной, серой мышью, что пряталась в своей маленькой норе от кота. Да только кот всегда найдет свою добычу, если того захочет. Меня тоже нашел, и то чего я боялась, случилось, хотя конечно, не этого я… ведь даже подумать не могла, что со мной может такое произойти, потому как ждала от оборотней страшной смерти, а не того, что мне подготовили…
Что может быть хуже понимания, что от тебя ровным
