Никогда не знаешь, что сработает с ним лучше всего. Судя по тому, что Ядвига наблюдала за эту неделю, он мастер экспромта и у него невероятно развита интуиция.
Умеет быть честным и лгать одновременно, и его самого эта особенность мучает, потому что в глубине души не выносит полумер и верит, что правда существует и, более того, ее полагается озвучить. А вот как быть с его необычной немагией?
Скорее всего именно талант к словочарам вызовет у ведьм наибольшее отторжение. Такие способности в Белогорье ранее не водились. Она только что подняла все несколько томов «Истории магии», и об умении воздействовать через восприятие предмета на его окружение упоминалось лишь вскользь.
Все виды магии, включая стихийную, подвластную ведьмам, не заигрывали с оболочкой, а сразу переходили к содержанию. Но человек — это прежде всего сознание, а, значит, восприятие.
Не она ли сама поменяла коня прямо в ходе бешеной скачки? И из-за того, что темп у Лиззи, по сравнению с Каурым, медленнее, чуть не слетела с нее — тело опережало лошадь и находилось в двух местах одновременно, что невозможно физически.
Гайдучиха шла рядом и, казалось, молча разделяла ее опасения. Надо переключиться на встречу с ковеном, немедленно.
Ядвига наклонилась, чтобы миновать очередное препятствие в виде свисавшего со свода то ли сталактита, то ли обычного валуна. На самом деле она всегда знала, что встреча неизбежна.
Почти четыреста лет назад та же Гайдучиха вела маленькую Ядвигу к центру пещеры на первое испытание. Наличие бабки-яги, то есть верховной ведьмы Восточных земель, говорило само за себя — если мать не приняла ведьмовство, то сила отходит внучке.
У ведьм не принято разбрасываться даром. Все, чем распоряжалась прапрародительница, передается ее дочерям и дочерям дочерей.
Каждый шаг погружал обратно в прошлое. Тогда от Ядвиги ждали, что не посрамит бабушку Ксению. Для оценочного ритуала требовалось встать над огнем, зажженным ею, и создать свой энергетический шар. По его размеру, цвету и мощности можно сразу судить о потенциале юной ведьмы.
В тот момент девочка посмотрела на пламя, плясавшее так задорно. Услышала в его треске бабкины колыбельные на несуразном тарабарском наречии Окраин, ее смех, в котором гром смешивался с землей, бороздимой плугом:
— Прими мой огонь в дополнение к своему. Наши сердца бьются рядом, пока не перестану слышать. Я несу в мир то, что ты благословила.
Слова рождались над очагом каждый раз новые. От девочек не ждали ни зубрежки, ни красноречия. Но Ядвига потом столько раз спрашивала себя, разве случилось бы то, что случилось, если бы она тогда сформулировала иначе.
Зеленая вспышка засияла на ее ладонях, обозначая и наличие дара, и цвет ее родной стихии. Искра превратилась в шар величиной с грецкий орех — тот завис над огнем и, нагреваясь, разрастался все шире и шире.
Ведьмы загомонили, а Гайдучиха и Ксения общались друг с другом без слов: ритуал подтвердил, что на их земле взошла новая сила, и носители магии из разных уголков Белогорья — скорее всего и из других миров тоже — не оставят ее без внимания.
За последние несколько тысяч лет сильные ведьмы рождались не так уж редко, но ни одна из них не умела умножать мощь семейного дара. Взять его часть, взять целиком — пожалуйста. Но отращивать куда глаза глядят — такого не случалось.
— Уровень силы — Вне уровня, — отчетливо произнесла Ксения, успев погладить по голове занервничавшую Ёжку.
— Тссс, уймитесь! Что вы орете, как вороны на погосте, не пугайте ребенка, — рявкнула тогда, обращаясь к двенадцати остальным ведьмам Гайдучиха.
— Эй, имейте совесть, пугала огородные, — это она взывает к товаркам сейчас, осознала Ядвига. — Верховная развернется и уйдет, а вы так и останетесь с полуголым энергетическим резервом.
— И пустым желудком, — выкрикнул кто-то из небольшой толпы, сгрудившейся в дальнем углу, где у Гайдучихи стоял пузатый чайник с отбитым носиком. Пахло ванилью, но запах дешевой чесночной колбасы перебивал все остальное.
— Ты оставила денег, и я прикупила еды. Иначе половину бы из них не удалось вытащить, — впервые за все годы знакомства Ядвига расслышала в голосе старой ведьмы что-то, похожее на смущение.
— Госпожа Гаевская, вы не побрезговали к нам явиться. Благодарность вам и поклон от всех лишенных дара, уважения, ну и пропитания тоже, — вперед выкатилась маленькая, как колобок, бабка. Черные глаза-бусинки горели угольями, а клюка указывала прямо на Ягу.
Но та не растерялась. Она ждала волны если не ненависти, то злости и отчаяния. Отрадно видеть, что века минули, а старая Редейка все так же востра на язык. Но без помощи Гайдучихи опять не обойтись: только она может заставить каждую одряхлевшую каргу проявить внимание и сосредоточиться на словах новой Верховной, мря.
Кое-как хозяйка пещеры отогнала бабок от еды и водрузила переносной очаг в центр импровизированной залы — туда, где еще остались следы от предыдущего кострища.
— Я не займу у вас много энергии и не перебью аппетит, — начала Ядвига, а сама подумала, что надо будет приказать подогнать для этой орды барашка. — Вы лишились силы с моей помощью и я верну обратно то, что забрала. Это справедливо. Безо всяких условий. Равновесие должно быть восстановлено… Эй, Свистюльга, заканчивай жевать, ты уже грызешь собственные пальцы.
Андрей Давыдов: магический статус = подозрительно Ядвига выскочила из пещеры стремительно, будто за ней гнались черти. Я не стал подходить и интересоваться, что не так. Сейчас узнаю сам: ведьма с бородавками вышла тоже и помахала мне, чтобы шел за ней. Моя невеста стояла ко мне спиной и старалась дышать как можно глубже. Ну что же, время шагнуть в преисподнюю. Даст бог, еще свидимся.
При движении по узкому, вырубленному топором коридору меня не покидало ощущение, что стены за моей спиной смыкаются. Все естественные пещеры, которые я мог воспроизвести в памяти, отличались высокой влажностью — здесь же впереди как будто раскалили груду камней. Оттуда шел сухой обжигающий воздух, а еще я слышал шелест сотен крыльев и звуки, которые могли бы издавать десятки подошв, отбивающих чечетку по гравию.
Сказать, что я напрягся — значит, не договаривать. Примерно то же самое, что назвать Ядвигу нежной овечкой. Я готов был развернуться и нестись обратно. Мне хватает общества одной ведьмы, одиннадцать — это в одиннадцать раз больше, чем я в состоянии выдержать. Чтобы хоть как-то унять панику, я попробовал завести беседу со старухой.
— Ядвига так высоко о вас отзывалась, вы ведь помните ее ребенком?
Но древняя ведьма не выразила настроения поболтать:
— Вы должны были обменяться воспоминаниями — там есть все, что тебе, мальчик, необходимо, чтобы стать ее мужем. Больше знаешь — хуже спишь.
Почему-то объяснять ей, что часть обмена со стороны Ядвиги у нас забуксовала, мне показалось излишним.
— Не желаете рассказывать про маленькую Ёжку, я не настаиваю. Может быть, поделитесь, что случилось у вас? Она обмолвилась, что вы неожиданно пропали отсюда на несколько дней и расстроилась, что мы с вами разминулись.
Гайдучиха скривила рот, обнажив не только гнилые зубы, но и пару крепких клыков.
— Ваши неприятности дошли и до этих мест. Маги, преследовавшие Ядвигу, добрались ко мне. Ждали ее, вынюхивали. Я ушла в запасное жилище, а на них наслала морок предыдущего обитателя этой пещеры, который проживал тут восемь или десять тысяч лет назад. — И добавила после того, как мы миновали пару развилок, где каменная тропа делилась надвое, а то и натрое. — Сюда они больше не явятся.
Мы наконец вступили под своды просторной круглой залы. По ее центру проходил разлом, откуда, как из горнила, дышало жаром. Точь-в-точь посередине трещины кто-то начертил полукруг и выложил его белыми булыжниками. В стороне от алеющего разлома я заметил подставку для розжига, в которой должно было бы плясать пламя, но сейчас она лежала на одном боку.
— Ядвига витала в своих мыслях так глубоко, что я не стала отвлекать ее этой мелочевкой. Передай ей, что здесь высадились две боевых пары — не книжники, а натуральные заклинатели.
