Она неожиданно закашлялась.
— Бабушка? — малыш спрыгнула с её колен, поняв, что женщине вдруг стало нехорошо. Подбежали служанки, обеспокоено взывая к её величеству, кто-то позвал лекаря. И во всей этой суматохе никто не заметил, как со стола пропали все сладости.
Отойдя на пару шагов, со слезами на глазах Лукиан наблюдал за кровью, стекающей по подбородку любимой бабушки. Лёгкие вдруг заболели, занемели пальцы, сжав в руках надкусанную ореховую конфету, он тоже закашлялся, а после потерял сознание.
Кабинет его императорского величества Марка Дементий Самора
— Что?! — император подскочил, отчего стул отлетел в сторону. — Что произошло?
Хадаан, широкими глазами смотрела на принёсшего нерадостные вести Сарона. Она резко повернулась к его величеству, мигом оценивая ситуацию. Он был бледен, и, кажется, потерял контроль. Это было не в его характере, но ситуация…
— Находящихся в помещении арестовали? — спросила она.
— Из-за суматохи…
— Дьявол! — выругалась девушка, тоже подскакивая.
— Лекари уже осматривают его высочество и императрицу-мать, оба без сознания…
— Как обстоят дела? — в проёме кабинета показался Амадей, он придерживал рукой повязку, виднеющуюся в развязанном вороте, и стоял несколько согнуто, неестественно.
— Амадей, ты должен лежать!
— Полежишь тут!
— Тихо! — прикрикнул Самор, и все как-то сжались. — Отравление? Они совсем обнаглели?..
— Поместье окружено, никто не войдёт и не выйдет. Если не заказчика, то исполнителя точно найдём, ваше величество.
— Мои люди проверили всех, кто был во дворце за эти дни, я прикажу пройти по списку. Если кто-то сбежал — он главный подозреваемый, — Хадаан сжала кулаки.
— Улик совсем никаких?
— Только яд в крови, но что за яд…
— Если это произошло на чаепитии, то отравить собирались мать…
— Либо как в твоём случае, — не согласилась Хадаан. — Целью был Лукиан, а императрицу-мать использовали как отвод глаз.
— Тогда враг ещё ближе, чем мы думали…
— Ваше величество! — послышалось издалека. — Ваше!..
Слуга, согнувшись в три погибели, пытался что-то выговорить.
— Оставь это. Докладывай.
— Лекарь… я… вот, — так и не сумев объяснится, он протянул клочок ткани, который тут же принял Сарон.
— Это… — он развернул платок, и показал всем содержимое.
— Это то, в чём мог остаться яд, — глухо проговорил император. — Амадей?
— Да, брат, мои люди уже предупреждены. Ядолог ждёт.
— Хорошо. Решите это, — договорив, как-то в момент осунувшийся Самор поднял стул и сел, продолжив изучать бумаги. — Через пару дней прибудет делегация из Бойхайя, будет приём в честь дня рождения принцессы. К тому времени не должно быть шумихи…
— Я прошу вас отменить этот приём, ваше величество! — Хадаан в ужасе смотрела на императора, не веря его словам. Императрица-мать буквально при смерти, Лукиан без сознания… Какой приём?!
— Это не обсуждается. Приёму быть, прибудет множество лордов, мы просто не имеем право его отменять. Важно, чтобы о состоянии больных не узнали, решите это.
— В пору готовиться к трауру!.. — Самор хлопнул по столу, и Хадаан стыдливо умолкла.
— Потому никто и не должен знать о состоянии больных. Приём обязателен, это политика. Но если свет прознает про отравление, или, того хуже, не выдержит и погибнет матушка… Мы не сможем игнорировать это, тогда траур будет обязательным. Вам ли не знать, Хадаан, что во время траура у нас буквально будут связаны руки. Никаких договорённостей, никаких встреч, никаких…
— Я поняла вас, — девушка старалась не отвечать слишком холодно, но…
И всё же Самор был прав. Она была полностью согласна с его решением, более того, еще полгода назад она бы поступила точно также. Но сейчас что-то внутри протестовало, ей не хотелось думать о политике, ей хотелось простых человеческих чувств. Хотелось быть слабой, подумать о себе.
Она посмотрела на хмурого Амадея, подпирающего дверной косяк. Это он с ней сделал? Разбил так тщательно выстроенные границы?
Ужасный, ужасный принц!
Они сидели в гостевой, и выжидательно смотрели на лекаря. Он, с присущей людям его профессии медлительностью, изучал свои и коллег записи, иногда поджимая губы.
— Его высочество принц Лукиан в данный момент вне опасности, — отчитался старик, — около месяца его будет мучать кашель, ещё пру дней он пробудет в полусознательном состоянии. Мы будем наблюдать за ним, чтобы контролировать приём лекарств.
Император облегчённо выдохнул. Сейчас в кабинете их было трое (если не считать верных помощников): Хадаан, Самор и Амадей. Императрица находилась под домашним арестом как… Как подозреваемая. Странно, но за день расследования вычислить её оказалось несложно. Она и не отрицала, только кивнула высокомерно, даже не встав с кровати. И слова не сказала в свою защиту, хотя и не согласилась с обвинениями.
Самор поморщился. Нет, ему не хотелось верить, что Кира способна на такое, но… Но женщина недолюбливала его мать, терпела насмешки, и слуги часто слышали, как императрица желает смерти старухе. Не ахти какие доказательства, но есть подозрения, а значит, Кира Дайлала должна находиться под стражей, как и все её фрейлины.
— Её императорское величество королева-мать вряд ли продержится долго. Её тело слабо, организм не может самостоятельно вывести яд, она частично потеряла способность двигаться, яд сильно поразил и так слабые лёгкие, пневмония дала о себе знать. Боюсь, нам не стоит уповать на её выздоровление.
Император наблюдал, как брат медленно закрыл глаза. Он был привязан к матери, очень. И Самор раньше ревновал, но сейчас он понимал, что не был достоин родительской любви. Даже сердце не ёкнуло. Мать умирает, а ему, кажется, всё равно. Он ужасный сын.
— Клин? — неожиданно хрипло позвал Амадей, и кавалер тут же сделал шаг вперёд.
— Уважаемый лекарь, я напоминаю, что о состоянии её величества и его высочества не должен узнать никто. В случае, если информация просочится, наказание понесут все задействованные в этом деле.
— Мы не имеем право разглашать информацию о своих пациентах никому, кроме их родственников и высочайшей власти — его императорского величества, — лекарь низко поклонился.
— Можете идти.
— Что с ядом?
— Отравившая еду служанка поймана. Она откусила себе язык, грамоте не научена.
— Вот же…
— Если виновата императрица, каково будет наказание?
— Казнь, — спокойно ответил император.
— Я понимаю, что это не моё дело…
— Говорите, Хадаан, — мужчина устало вздохнул.
— Хорошо, ваше величество, — она сжала кулаки. — Я понимаю, что, в случае доказанной вины, казнь — это естественный исход, но… Кира Дайлала мать ваших сыновей, она мать наследника. Если вы прикажете её казнить, мальчики не простят вам это. И вырастут, держа в сердце обиду…
— Какая обида? Она виновата!
— Дети любят своих родителей, что бы те не сотворили, — тяжело вздохнула девушка. — Единственным верным решением я вижу только ссылку в монастырь… — девушка вдруг умолкла и в ужасе уставилась на мужчин. Она переводила взгляд с одного на другого, пытаясь выговорить хоть слово, но неожиданная догадка словно тисками сковала ей горло.
— Что случилось? — взволновался Амадей, привставая и немного морщась, и это выражение боли на его лице заставило девушку опомниться.
— Мне пришла одна мысль… ужасная мысль.
— Говори.
— Хм… Сегодня мы получили полный отчёт о допросе нападавших с охоты, верно? Все — наёмники. Целью был ты, Амадей, но если бы ты не успел прикрыть Валентина, их бы тоже наградили. Заказчики действовали наверняка: если бы не вышло прикончить тебя, смогли бы избавиться от наследника, а после и от второго принца. Тут ряд домыслов, но… И через пару дней после этого пытаются отравить императрицу-мать, под удар попадает второй наследник. Всё выглядит так, будто заказчик не успел отменить приказ, или оставил всё на самотёк. Таким образом, есть вероятность, что оба эти покушения связаны, но…
