Семь лет назад…
Отбрасываю в сторону маленького металлического жучка, которого Рэй прицепил к моей сумке, в целях следить за мной, чтобы я не сбежала в очередной раз. Но, увы. У него снова ничего не вышло. Ведь в конце концов я опять это сделала. Нарушила его идиотское правило уже в который раз и впервые отправилась в город самостоятельно.
Мы не часто бываем здесь, потому что Рэй упорно твердит мне, что орден всегда поблизости и вычислить меня в подобном возрасте будет легче. Поскольку моя сила только-только начинает укрепляться.
Однако я устала сидеть в четырёх стенах! А потому изредка приходится идти на крайние меры. Например, как сегодня — лезть через балкон, а затем вниз по водосточной трубе. И вот я здесь!
Пол дня я гуляла в местном парке, который поражает многообразием различных аттракционов. Ела сладкую вату и наблюдала за людьми, эмоции которых всегда были разными. У кого-о же они и вовсе отсутствовали. И тогда подобные личности напоминали мне самых настоящих роботов.
В какой-то момент мой желудок неожиданно даёт о себе знать, громко заурчав, привлекая тем самым внимание какой-то старушки, кормящей чёрных воронов желудевыми зёрнами. Поэтому я спешу вперёд и, спустя пару минут, в тихом, немноголюдном переулке натыкаюсь на старую, потрескавшуюся вывеску, гласящую: «У Фел». Однако так и не успеваю зайти внутрь, меня неожиданно перехватывают за руку, обернув назад.
Взгляд тут же улавливает незнакомого мужчину, около тридцати лет. Позади него стоят ещё двое широкоплечих, массивных мужчин, с грудой мышц.
— Кто это у нас тут такой красивый цветочек? — внимательно оглядывая меня с головы до ног, словно манекен на витерите, слащавым, приторным голосом произносит блондин, словно мне не тринадцать, а все пять лет.
— Кажется, вы обознались, дядя, — довольно грубо произношу я, прямо глядя в его глаза, как и всегда, растеряв должные манеры, которым Рэй столько времени пытается меня научить.
Двое мужчин, стоящих позади него тут же усмехаются. Но стоит блондину обернуться и посмотреть на них один раз — они тут же смолкают, встав смирно по стойке.
Он снова переводит свой пристальный, оценивающий взгляд на меня. Отпускает наконец мою руку, оставив едва заметные, красные следы на запястье. После чего начинает вертеть меня в разные стороны, словно куклу.
Я непонимающе хмурюсь, а затем дергаюсь в сторону, пытаясь вырваться. На долю секунд у меня это всё-таки получается, и я уже собираюсь дать деру. Но не тут-то было!
Блондин щёлкает пальцами и двое его верзил подхватывают меня под руки, как какую-то дохлую тушку, у которой уже нет как такового права выбора.
Они снова проворачивают меня в разные стороны. Вертят так и сяк. В то время, как незнакомец проходится по мне задумчивым, периодами скользким взглядом. А затем кивает, оскалившись в довольной ухмылке, и делает шаг вперёд.
Мы оказываемся лицом к лицу, когда его губы растягиваются в мерзкой ухмылке, и он произносит:
— Ты станешь прекрасным дополнением к моей коллекции, милая. Обещаю, ты не будешь ни в чём нуждаться.
Я в ужасе округляю глаза, наконец поняв к чему весь этот сыр-бор. Ведь этот человек никто иной, как жюльер — своеобразный камердинер, отбирающий бродяжек для ночных домов, в которых бордели за определённую плату уже выбирают непосредственно понравившиеся экземпляры.
«Вот это ты влипла, Кей» — тут же проносится в моей голове неутешительная мысль. Ведь в подобный промежуток возраста мне, как ведьме, не разрешено использовать силу, потому, как она окончательно должна закрепиться с нитями моей сущности.
Блондин тем временем довольно щёлкает меня по носу и переводит взгляд на мужчин, стоящих позади меня. Кивок — и их руки сцепляются в крепкий замок на моих запястьях. Они ведут меня куда-то в противоположную сторону, на другую улицу.
— Что? А, ну-ка живо отпустите меня!
Я снова брыкаюсь, но безуспешно.
Блондин, шагающий впереди нас, не обращает на меня больше никакого внимания. Его же громилы сохраняют нейтральное, гробовое молчание.
— Отпустите! Вы не имеете права!
Очередная попытка вырваться из удушающего плена снова приравнивается к провалу, а ещё щелчку в руке, который тут же отдаётся резкой болью. Именно тогда я решаю впиться зубами одному из них в руку. Второй же в этот момент теряется от неожиданности, ослабив хватку. Но я успеваю лишь выдернуть руки, когда меня снова хватают и на этот раз уже подхватывают на руки, как мешок с картошкой.
Я не нахожу ничего лучше, чем закричать в голос.
— Эй! На помощь! Помогите!
— Заткнись! — Блондин неожиданно быстро оказывается возле меня и отвешивает ощутимую пощечину, от которой моя голова резко дёргается в сторону, и я невольно прикусываю губу, тут же почувствовав привкус крови.
Чёрт.
— Заткнись, — снова повторяет он, перестав быть милым. — Иначе я вообще усыплю тебя, и тогда ты вряд ли насладишься столичными видами в нашей поездке, милая.
Я буквально испепеляю его своим взглядом, жалея, что не имею подобных способностей, как и о том, что в который раз поступила так необдуманно. А затем, в этой тишине, пропитанной моей ненавистью и страхом, раздаётся стальной голос:
— Разве мама вас в детстве не учила, что обращаться с девушками подобным образом — это, по меньшей мере, моветон?
Едва поворачиваю голову в сторону, как позволяет мне моё положение. И тут же замечаю высокого парня.
На вид ему около восемнадцати. Длинные, темные волосы забраны в хвост, который порядком растрепался. Впрочем, как и его одежда, которая больше похожа на одни сплошные заплатки. Но яркие голубые глаза, несмотря на внешний вид, выражают непоколебимую уверенность и силу.
— Ты кто такой? Местный щенок, тявкающий на всех подряд? — Блондин откровенно издевается над ним, сделав решительный шаг вперёд. А затем добавляет, не без сочащегося презрениях в голосе: — Исчезни, отребье!
Парень насмешливо цокает, а затем произносит:
— Как это глупо, оценивать человека лишь по его внешнему виду.
— В последний раз повторяю: не путайся под ногами.
— Отпустите девушку, и мы с миром покинем друг друга. Вы больше нас не увидите.
Мужчина смеётся, насмешливо мотнув головой, а затем произносит:
— Мечтать не вредно.
Незнакомый парень наконец отрывается от стены дома, к которой прислонялся всё это время, а затем говорит:
— Что верно, то верно. Я пытался по-хорошему. Правда. — Он вдруг усмехается, словно что-то вспоминает в этот момент. — А значит… Мечтать и впрямь не вредно.
Его взгляд неожиданно останавливается на мне. Секунда, за время которой мне кажется, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а затем он произносит одно из маговских заклинаний. И прежде, чем блондин успевает выставить оборону — в воздухе появляется пыльца, которая странным образом не касается меня.
Минута — и все трое валятся с ног, рухнув на землю.
Я тут же падаю на колени, потеряв опору, и недовольно шиплю. Однако затем замечаю над собой огромную тень. Поднимаю голову, и мы снова встречаемся взглядами. При этом он находится достаточно близко, чтобы я уловила аромат, исходящий от него. Аромат трав, словно утренняя прогулка в лесу и голубой ручей…
Ничего не сказав больше, он неожиданно берет меня за здоровую руку.
— А вот теперь — бежим! Они вот-вот очнутся.
И я не знаю, что происходит со мной в этот момент. Но глядя в его глаза, я вдруг молча цепляюсь за него, как за спасательный круг, а затем мы действительно бежим вперёд. При этом постоянно оглядываемся назад, проверяя нет ли за нами погони.
Через несколько минут, когда убегаем достаточно далеко, ближе к лесу, останавливаемся. Несмотря на частые тренировки с Рэймондом, который довольно требователен в данном вопросе, у меня колет в боку. Я тяжело дышу, едва опираясь о дерево. А затем и вовсе сажусь на траву.
Парень, не долго думая, следует моему примеру.
Между нами воцаряется некоторое молчанием. Однако затем я более-менее прихожу в себя и, поняв, что меня едва ли не продали в рабство, перевожу взгляд на своего спасителя и произношу:
