А лизард довольно улыбнулся, понимая, что завладел их вниманием.
— Клянусь, что как только вы отдадите мне девчонку, я закрою все бреши в мировом полотне. Больше ни одна нечисть не проникнет к нам и ни одна семья не будет растерзана этими тварями, — он перевел говорящий взгляд на Регана.
«Откуда ему известно?»
От прозвучавших слов оборотень будто окаменел, не произнося ни слово.
— Ну так что, воин? — лизард снова обратил свое полное внимание на Регана и на меня, спрятанную за широкой спиной, — примешь такое предложение?
Он заговорил тихо, голос казался болезненным.
— Не приму…
Но, казалось, Вэон только обрадовался отказу. По подземелью прокатился его громогласный смех.
— Удивительно! Потрясающе! — король в теле лизарда не мог унять хохот, а мы переглядывались не понимая, что же его так рассмешило. Отсмеявшись он снова подошел вплотную к решеткам, сохраняя с Реганом зрительный контакт.
— Тогда послушай, что я расскажу, воин. Я знаю о твоей трагедии, а самое забавное то, что ты защищаешь причину смерти своей семьи, — ящер плотоядно улыбнулся. — Помнишь Дикий гон?
Все тело мужчины пробила крупная дрожь. Он с трудом держался на ногах.
— Вижу, помнишь… Это была погоня за моим элементалем, и если б не ее побег, ты б счастливо жил со своей семьей. С красавицей женой и любимой дочкой… Сколько бы ей уже было? Одиннадцать? — лич нашел слабое место и мастерски резал по и без того гноящимся ранам, — возможно у вас были бы еще дети… Отдай мне элемент! Лизарды будут ждать на окраине леса. Если завтра к закату она не будет у меня, Дикий гон вернется…
Ящер обмяк, упав бесформенной кучей перед решеткой.
Далия
После исчезновения лича в темницы воцарилось гнетущая тишина. Никто не решался ее нарушить. И три встревоженные пары глаз были направлены на сгорбленного под тяжестью утраты мужчину.
Реган будто окаменел. После признания короля эльфов ни одна мышца не дернулась в его теле. Но зеленные кошачьи глаза стали воспаленными от сдерживаемых чувств.
— Реган? — я положила руку на его предплечье, но он отошел от меня, опуская безжизненный взгляд в пол.
— Прости, Далия, позволь мне побыть одному. Мне нужно подумать. Все, выйдите отсюда.
Его слова хлестанули по самому сердцу. Не желая того, я причинила этому мужчине непоправимый вред. Лишь я повинна в страданиях его семьи, в смерти его ребенка.
На глаза выступили горькие обжигающие слезы, я отвернулась от него и на дрожащих ногах пошла из темного сырого помещения, где скорбел единственный мужчина, которого я любила всей душой.
Уже в коридоре меня нагнал Киллиан.
— Далия, стой! — он схватил меня за талию, пытаясь удержать на месте.
Но я стремилась добраться до комнаты, не привыкшая прилюдно показывать собственную слабость. Боль раздирала грудную клетку, пытаясь вырваться наружу, а слезы застилали зрение.
Инкуб потянул меня на себе, не дав продолжить путь.
— Стой — стой — стой! — он развернул меня к себе, фиалковые глаза будто видели мою душу насквозь. — Малышка, иди сюда!
Мужчина притянул меня в тёплые надёжные объятия, в его прикосновениях не было ничего сексуального. Он искренне переживал за меня.
Уткнувшись лицом в черную рубашку пахнущую травой и распустившейся акацией, горько всхлипнула. Его тепло успокаивало, дарило надежду. Он гладил меня по волосам, и понемногу от его прикосновений боль отступала.
— Все образуется. Будь сильной! Ты не виновата! Никто не винит тебя в случившемся!
Он шептал мне на ухо, ласково перебирая запутавшиеся волосы.
— Киллиан, ты залез ко мне в голову?
Мужчина виновато улыбнулся.
— Прости, обычно я таким не промышляю. Но тебе это нужно. Эта боль тебя уничтожает. Я не могу игнорировать ее, — большим пальцем он вытер стекающую по моей щеке слезу. — Не слушай сейчас Регана, ему просто нужно немного времени. Смерть семьи стала для него серьезным испытанием, все Лорды были уверены, что он не переживет. Что бы мы ни делали, он все больше тонул в собственной скорби. Лич, зная это, надавил на самое больное. Поверь, он не считает тебя виноватой в их смерти. Виновата только эта тварь. Ты такая же жертва. Слышишь меня?
Я неуверенно кивнула и нервно сжала ледяные руки в кулаки. Киллиан снова одарил меня покровительственной улыбкой.
— Реган любит тебя. Поверь мне, я знаю. Я могу это чувствовать. Когда вы вернулись, я не поверил своим ощущениям. Я помнил лишь тень оставшуюся от некогда сильного воина, но после встречи с тобой он будто возродился. Не позволяй недопониманию разрушить все. Просто вам обоим сейчас необходим отдых. Ладно? Иди в комнату и постарайся отбросить эти мысли. Знаю, проще сказать, чем сделать, но все же. Никто не отдаст тебя Вэону, мы найдем способ с ним справиться!
Когда я заговорила, не узнала собственный голос, он дрожал как никогда.
«Кто бы мог подумать, что веселый и взбалмошный парень может оказать такую поддержку».
— Я не смогу, не думать и не смогу отдыхать…
— Если позволишь, я могу применить чары… Это поможет тебе несколько часов спокойно поспать.
«Он это может… Этот мужчина мастерски управляет чужим сознанием. Если б он не был настолько благородным, стал бы смертельно опасным врагом».
— Спасибо, не надо. Мне есть о чем подумать.
Киллиан потрепал меня по волосам, а потом нежно провел по влажной щеке.
— Ты только не плачь больше, хорошо? Уверяю тебя, уже через час Реган будет у твоих дверей. Я пойду, нужно все подготовить и эвакуировать людей из ближайших деревень. К завтрашнему вечеру мы будем готовы отразить атаку Дикого гона. Ошибка Вэона в том, что он нас предупредил!
Я зашла в комнату, снова и снова прокручивая в голове образ Регана, отшатнувшегося от меня как от прокажённой. А самым болезненным было то, что я его понимала…
«После этого между нами все изменится. Что бы не говорил Киллиан, теперь я даже не могу надеяться на хоть какие-то ответные чувства, кроме ненависти. Любовь? Ну да, конечно. На моих руках кровь сотен невинных, на моих руках кровь детей. Как сказал Вэон — я причина смерти».
Так продолжаться не может!
Быстро найдя лист бумаги, с трудом сдерживая дрожь, написала небольшое послание и, оставив его на кровати, растворилась в воздухе…
«Прощайте, я не могу вернуть погибших, но сделаю все, чтобы было как можно меньше новых жертв. Эти люди заслуживают большего, чем быть растерзанными нежитью Дикого гона. Никто больше не пострадает по моей вине!»
Границы крепости я пересекла в два скачка. Оказавшись за воротами неспешно пошла
