потому, что Кристофер всё ещё не мог её услышать? Лия вообще не понимала, почему разговаривает с ним. Наверное, это помогало как-то сгладить неловкость, а может просто привычка, она не знала. В любом случае было проще делать вид, что её могут услышать.
Мужчина тем временем смог снова дотянуться до неё. Его ладонь медленно двигалась по руке вверх, отчего по коже пробежала волна мурашек. Он достиг плеча и чуть сжал её руку пальцами. Нахмурился, отчего между бровей залегла небольшая морщинка. Что ж, мускулатурой она похвастаться не могла.
Кристофер тем временем ощупывал волосы. Цвет, понятное дело, на ощупь не разобрать, но кудри у неё были примечательные и, судя по выражению его лица, запоминающиеся.
— Только не это… — прошептал мужчина, откидываясь на подушку.
— Я тоже, знаешь ли, не в восторге от ситуации. Ладно, давай что-то придумаем с твоими синяками, шишками и сломанными рёбрами.
Потратив около получаса на чтение бабкиных записей, она довольно быстро приготовила травяную мазь и, наложив почти полтора десятка компрессов, — кто бы не избивал Кристофера, подошел он к делу с заметным энтузиазмом —стянула грудную клетку мужчины плотной повязкой, сделанной из разодранной простыни. Пациент стоически терпел все её манипуляции и не жаловался, хотя и скрипел зубами.
— Уверена, что это так делается? — Бальтазар, всё это время молча наблюдавший за происходящим, решил все-таки высказать своё нескромное мнение.
— Нет, — честно призналась Лия. — Но какие есть ещё варианты?
— Вызови лекаря из лечебницы. Они с радостью возьмутся за лечение юстициара инквизиции. И тебе хлопот меньше будет.
— Сомневаюсь, — ведьма покачала головой. — Его не просто прокляли. Сам видел, это было смертельное проклятие. Причём не из тех, что входят в общий курс колдовства. Такое требует прорву сил и навыков, оно не каждой ведьме по зубам. И уж тем более снять его не каждая сможет. То, что Кристофер попал ко мне во двор, то, что мы наткнулись на него, иначе, чем благодатью Пресветлой не назовёшь. Его избили и от него пытались избавиться. Во чтобы ни влез наш юстициар инквизиции, если его найдут те, кто это сделал, его наверняка попытаются добить. И нас с ним за компанию.
Бессонные ночи начинали входить в привычку. Организм Кристофера медленно восстанавливался после проклятия и избавлялся от остаточной тёмной энергии. Инквизитора то лихорадило, то бил озноб, всё это сопровождалось бредом. Лия намучалась то обтирая не покрытые повязками части тела водой с яблочным уксусом, то кутая страдальца в одеяла. Иногда фазы жара и озноба менялись по нескольку раз за час. К тому моменту, как над горизонтом показались первые лучи солнца, она окончательно выбилась из сил и рухнула спать под боком у затихшего наконец-то мужчины, накрываясь одним одеялом. На приличия было уже глубоко плевать. Последнее, что она почувствовала, прежде чем заснуть, было ощущение чужого тепла под боком, и это было приятно.
Кажется, ей снилась какая-то ерунда, но поток видений прервал стук в дверь. Лия вздрогнула и распахнула глаза. Увы, назойливый стук не был частью сна. Кто-то упорно стучал в дверь.
— Лия, — Бальтазар выглянул из-за шторы. Выглядел кот встревоженным.
— Опять беда? — догадалась ведьма.
— Там какой-то мужик в форме.
— Да когда же это кончится… — она с трудом поднялась с кровати и, даже не удосужившись привести себя в подобающий вид, пошла смотреть, кого принесло на этот раз.
На крыльце топтался совсем молодой парнишка. Лия смерила юнца недовольным взглядом, и тот заметно занервничал.
— Доброго дня, госпожа Тайлер, — гвардеец нервно улыбнулся. Наверное, улыбка предполагалась приветливая, но когда перед тобой сонная, лохматая, злющая ведьма, то хочешь не хочешь, начинаешь нервничать.
— Он был таким до того, как ты меня потревожил. Что надо? Если во внутреннем дворе нашли ещё чей-то труп, то я тут ни при чём, — огрызнулась Лия.
— Вообще-то нашли. Но не в вашем, — пробормотал юноша. — Вам приказано явиться для дачи показаний и опознания. Вот повестка.
Лия растерянно хлопала ресницами. Паренёк, пользуясь мгновением её растерянности, сунул бумагу в руку и сбежал, даже не попрощавшись. Она закрыла дверь и замерла на какое-то время, бессмысленно скользя взглядом по стройным рядам банок, обдумывая услышанное.
Нашли труп. Явно не юстициара инквизиции, потому что он сейчас отсыпается в её постели. Если не его, то чей тогда? Если бы она была подозреваемой, то ей бы не вручал повестку какой-то посыльный. В этом случае был бы отряд магов, и они бы уж точно не стучали в дверь. Стало быть, пока она не вляпалась в новый переплёт. Наверное…
— Он сказал «на опознание»…
Но она ведь недавно в Оверидже. Никого толком не знает. Никого кроме…
— Аргус!
Внутри всё словно покрылось корочкой изморози, а сердце испуганно сжалось. Руки задрожали. Лия дернулась, распахивая дверь, и замерла на крыльце. Пекарня работала. Лия закрыла дверь, задумчиво смотря на рисунок дерева. Если бы с Аргусом что-то случилось, то из его лавки не выходили бы довольные покупатели с булками. Это было вполне логично, но червячок сомнений уже успел вгрызться в мозг. Всё же у Аргуса были помощники… Может, они, несмотря ни на что, открыли пекарню?
Лия выскочила на улицу и успела преодолеть половину перекрёстка, прежде чем замерла на месте и, круто развернувшись на каблуках, вернулась домой. Она стрелой пролетела по лестнице и завернула в ванную. Из зеркала на неё смотрело всполошенное лохматое нечто с синяками под глазами. Впрочем, синяки прекрасно сочетались по цвету с фиалковыми глазами, так что, можно сказать, не всё потеряно.
— Бальтазар, поставь чайник, — крикнула Лия, хватаясь за зубную щётку.
— Что случилось?
С кухни донеслось тихое щёлканье переключателя плиты.
— Еня вышывают на опошнание трупа, — Лия остервенело чистила зубы.
— Какого трупа, — в ванную заглянул обалдевший от новостей кошак.
— Не шнаю. Вошмошно, Аргуша.
— Нет! Только не это! У него такой киш с рыбкой вкусный! — кот схватился за голову, прижимая уши лапками.
— Я сейчас схожу и проверю, — она быстренько поплескала на лицо водой и принялась аккуратно вычёсывать кудри гребнем.
— Погоди, а что ты делаешь, мать?!
— Не могу же я так пойти.
— На опознание трупа?!
— Я не знаю, чей труп. Пойду в лавку, узнаю, в порядке ли Аргус.
— И
