масть?
И если прожекторы были направлены наружу, то внутреннюю часть освещали только фонари и факелы. В центре пролегала большая ровная площадка, которая, вероятно, когда-то была зелёным газоном. Вокруг неё возвышались двухэтажные стены с помещениями внутри. Эти помещения соединялись коридорами, и всё вело к главному входу с большой чёрной дверью.
Повсюду всё ещё висели таблички для туристов, хоть и немного подплавившиеся:
СКЛАД. КАЗАРМА. ГАУПТВАХТА. ЧАСОВНЯ.
Чуть в стороне стояли ряды пустых палаток, колыхающихся на ветру.
— Где все? — тихо спросил Джоуль.
Я заметил только первых двух охранников, ещё парочку у прожекторов и четверых, скучковавшихся у горящего мусорного бака в дальней части форта. Все вооружены автоматическими винтовками.
— На службе, наверное.
Если Младшие объединились, то против нас могут выйти три масти по четырнадцать карт каждая. Сорок два человека с неизвестными способностями. Могут ли они все быть внутри?
— Я думал, здесь будут толпы. — Джоуль покачал головой. — Вроде Королева Кубков говорила, что это место даже больше Джубили. Может, они всех съели?
Или их ряды подкосила чума.
— Давайте выясним. — Я повернулся к Кентарху. — При первом же намёке на угрозу жизни телепортируйтесь в замок.
— Мы будем наблюдать за вами. Будьте начеку, — и с этими словами Кентарх исчез.
Мы с Джоулем приготовились спрыгнуть с высоты около двадцати футов. Уже представляю, как это ударит по моей больной ноге. Я на мгновение позволяю себе помечтать: что было бы, если бы эти люди действительно обменивали медицинские услуги на всяческие блага? Роды Эви мог бы принять настоящий врач. И Финн, возможно, тоже получил бы помощь.
Мы с Джоулем приземлились. Как и ожидалось, мне пришлось подавить стон боли. Я достал арбалет и шепнул Джоулю:
— Прикрывай сзади.
Он кивнул, держа копьё наготове.
Я снова включил гарнитуру.
— Приём. Меня слышно?
Кентарх ответил:
— Слышно.
Доминия:
— Слышно.
Когда мы с Джоулем подошли к той стене, что была ближе всего к главному входу, я заметил, что на всех фонарях были вырезаны пентаграммы — не Пентакли. Тени демонического вида колыхались на стенах.
— Ребят, вы это видите?
Они подтвердили, что видят.
Мы прошли мимо свалки из костей. Человеческих костей. Я заметил на них несколько царапин — похоже, что от лезвия, отделявшего от кости мышцы и сухожилия.
— Каннибализм, однозначно, — отметил Доминия.
Джоуль выругался себе под нос.
— Так эти Младшие заманивают людей обещаниями помощи, чтобы затем их съесть?
Уверен, что так.
— Судя по количеству черепов, Пентакли очень активно этим занимались, когда людей в округе ещё было достаточно. — Запоздало я сообразил, что Эви тоже смотрит. Всплыли ли у неё перед глазами воспоминания о том, как пришлось бороться за свою жизнь в каннибальском логове Верховного жреца? — Как ты, peekôn?
— Вспоминаю, — прошипела она.
Мы с Джоулем пошли дальше, хотя мне дико хотелось разорвать этих тварей на части. Подавляемая злость разъедала изнутри, прожигала внутренности, словно я выпил кислоту…
Мы прижались к стене, когда в перекрёстном коридоре возникли две фигуры в плащах. Один из них держал чёрную свечу, а другой нёс череп козы.
Как только они прошли мимо, я сказал:
— Хуже каннибала только каннибал, поклоняющийся дьяволу.
— Просто дьяволу, — задалась вопросом Эви, — или карте Дьявола?
Джоуль ответил:
— Если карте, то они должны ненавидеть Жнеца не меньше меня.
На что Доминия отозвался медовым голосом:
— Твои чувства взаимны, Повелитель молний.
Мы проследовали за фигурами в плащах, пока они не вошли в чёрную дверь.
— Судя по всему, они направляются на ту самую службу. Я пойду внутрь. Ты со мной?
Когда Джоуль кивнул, я взглянул на его копьё. Если он начнёт швыряться этими штуками в закрытом помещении, то может и меня поджарить. Ну и чёрт с ним, не то чтобы мои шансы выбраться оттуда высоки.
— Заметишь хоть один косой взгляд — жги.
— Всегда так делаю, кайджан. — Он выпятил грудь. — Всегда так делаю.
Dieu aide-moi.
— Джоуль, — заговорила Эви, — если ты выберешься оттуда живым в одиночку, уверяю, ты об этом пожалеешь.
Она звучала почти как красная ведьма.
Кентарх предупредил:
— Конец связи через пять секунд.
Через пять секунд я открыл дверь, и мы с Джоулем скользнули в пустую нишу. Чёрные свечи и фонари с пентаграммами освещали старую часовню, где явно царил сатанизм. Все кресты были перевернуты. С потолка свисали чёрные полотнища. На всех дверях краской нарисованы пентаграммы.
Джоулю — бывшему мальчику из церковного хора — едва не сорвало крышу.
Начались песнопения:
— Славься, Оген! Славься, Подлый Осквернитель! Пентакли взывают к тебе!
Я пробормотал:
— Ты угадала, Эви.
Она рассказывала мне, что Дьявол постоянно говорил про шабаши и подношения. Он и понятия не имел о поклоняющихся ему Пентаклях. А они-то в курсе, что Оген уже мёртв?
На фоне песнопений раздался мужской голос:
— Мы предлагаем тебе этот осквернённый мир, где ты вознесёшься и будешь править царством тьмы, повелитель Оген. Пусть это тело утолит твой дикий голод! Наши тела принадлежат тебе, наполни их своей силой. Мы предлагаем тебе боль и крики в надежде удовлетворить твой демонический аппетит.
Остальные напевали:
— Боль и крики! Власть и демоны! Боль и крики!
Любопытство заманивало меня ближе. Мы с Джоулем подошли к краю ниши и выглянули за угол.
Фигуры в плащах заняли скамьи. Песнопения зазвучали громче, с надрывом. У дальней стены над алтарём на помосте висела пентаграмма. Перед ней стоял мужчина в мантии, спиной к нам. Ставлю на то, что это Король Пентаклей. Перед ним на алтаре лежало мужское тело, дёргавшее ногами.
Fils de putain. Король только что отложил окровавленный кинжал, чтобы вынуть сердце из груди жертвы. Спасать бедолагу уже слишком поздно.
Люди начали раскачиваться, и я заметил татуировки на их шеях в виде пентаграмм. Все они были взрослыми мужчинами, всего четырнадцать человек — масть в полном составе. А где же тогда остальные Младшие?
Джоуль напрягся рядом.
— Это священник, мы должны что-то сделать!
И тут я заметил то же, что и Джоуль: воротник жертвы.
— Тише. Он уже мёртв.
— Они измываются над убитым священником!
Такого мальчик из церковного хора стерпеть не мог. Заряд электричества побежал по его коже, и волоски на моём затылке встали дыбом. Не будь сатанисты поглощены обрядом, они бы уже наверняка нас заметили.
Король положил всё ещё бьющееся сердце на серебряную тарелку на алтаре.
— Он вырвал его сердце! — прошипел Джоуль. — Прямо из груди!
Доминия вмешался:
— Держи себя в руках, Башня. Их слишком много.
Я тоже верующий католик, но…
— Возможно, это даже не настоящий священник. Он мог убить священника и забрать его одежду. Или Пентакли
