с опаской ступила на короткий ворс — ей почудилось, что он тотчас влажно захлюпает.
— Осталось недолго, принцесса, — тихо произнёс Роланд и легко погладил её пальцы на сгибе своего локтя. — Поднимемся по лестнице, пройдём немного по коридору — и тронный зал. Там все важные персоны и собрались. Здесь только слуги.
— Думаю, что глазеть на меня там будут не меньше, — так же негромко ответила Анастасия, не меняя вежливо-приветливого выражения лица. — Но знаете, что удивляет, канцлер? Я будто бы им всем нравлюсь. По крайней мере, слугам.
— Как вы вообще можете не нравиться, ваше высочество? — тут же откликнулся Фокс, и принцесса с трудом удержалась от фырканья:
— Вот не надо этих сомнительных комплиментов! Лучше скажите, в чём дело. Отчего так?
Анастасия не увидела, но почувствовала, что улыбка мужчины стала чуть шире, будто канцлера позабавили её слова.
— Очень многие надеются на то, что вы принесёте мир в Альтаку, принцесса. Слишком много крови было в нашей истории, особенно последние сто лет. Слишком часто меняются династии — простые люди хотят нормально жить, а не наблюдать постоянно борьбу за власть в рядах аристократии.
— Аристократии, которой в Альтаке официально нет, — язвительно пробормотала Анастасия и услышала тихий смешок.
— Вы и сами понимаете, что официальное сильно отличается от реального. Наша аристократия, не скованная вашей родовой магией, обожает мериться силами. И на трон традиционно стараются сажать самых сильных магов. С точки зрения многих, Огден до этого звания не дотягивает — семьдесят шесть магоктав… У Фредерика было на десять больше.
— Дело не в количестве магоктав, а в мастерстве, — возразила Анастасия. — У вас пятьдесят, но я уверена, что вы легко заткнёте за пояс многих магов с восьмьюдесятью.
Роланд не стал этого отрицать, да и времени разговаривать больше не было — они наконец достигли входа в тронный зал. Двери были открыты, и громкий голос дворцового глашатая звонко возвестил, эхом отдаваясь от стен, пола и потолка:
— Её высочество Анастасия Альго с сопровождающим!
Принцессе внезапно стало больно, будто это её назвали «сопровождающей», а не Фокса, на лице которого не дрогнула ни одна мышца.
Конечно, он привык. Хотя непонятно, как к такому можно привыкнуть? Он словно не человек, а какая-то тень. Роланда даже представлять на официальном приёме не имеют права, будто бы его просто не существует!
Что же это за страна такая, если человек, который, по сути, управляет ею уже много лет, демонстративно игнорируется обществом?..
Роланд
Только вернувшись во дворец, канцлер понял, насколько же на самом деле не желал сюда возвращаться. Потому что это означало возвращение к прежней жизни, в которой он был важной персоной, но при этом являлся человеком, которого не хотели замечать — будто стыдились. К нему обращались при необходимости, его мнение учитывали, его уважали. О его происхождении благоразумно не вспоминали, зная, что у канцлера достаточно власти для того, чтобы доставить проблемы. Но при всём этом он всегда ощущал себя львом на цепи. Да, важный и опасный, но на цепи ведь. И на ступеньку ниже остальных — потому что не человек, а животное.
В обществе принцессы Роланд терял это ощущение. Именно в её обществе — остальные сопровождающие, разумеется, тоже относились к канцлеру не совсем так, как альтакцы. Но всё же только принцесса была по-настоящему, искренне дружелюбной. То, что она признательна ему за поддержку и советы, очень чувствовалось.
И Роланд хотел, чтобы Анастасия была счастлива здесь. Пусть они с Огденом понравятся друг другу, и он забудет свою Каролину. В конце концов, она молодая симпатичная девушка, ей можно просто дать денег — и Каролина легко найдёт себе жениха. Держать её во дворце, мягко говоря, недальновидно.
Удивительнее всего для Роланда было то, что Огден, в принципе, это понимал. Но отчего-то отказывался увозить любовницу прочь с глаз принцессы. Во всём остальном младший сын короля Фредерика проявлял завидное благоразумие, по крайней мере, по сравнению со своими братьями, но только не в этом. Что Фокс только ни делал, пытаясь уговорить молодого короля отослать Каролину! Не прекращать с ней отношения, если не можется, — хотя бы отослать. Но Огден упёрся как баран — не сдвинуть. Нет, и всё.
Хорошо, что Анастасия оказалась такой понятливой и не стала взбрыкивать и затевать скандал, иначе им обоим досталось бы от Арена. Причём Роланд не сомневался, что Огдену досталось бы гораздо сильнее, чем ему. Хотя бы потому что канцлер был нужен императору — кто-то же должен управлять Альтакой, — а вот Огден не слишком. И за нанесённую племяннице Арена обиду третий сын Фредерика наверняка лишился бы если не жизни, то престола. Впрочем, такой вариант до сих пор вполне возможен — Роланд предполагал, что рано радуется. Тем более что…
Да. Оглядевшись по сторонам, Фокс увидел Каролину. Она была здесь, стояла рядом с возвышением, на котором находились два золотых трона, и смотрела на Анастасию с болезненным любопытством. Глаза девушки сверкали, как две звезды, щёки алели румянцем, губы были нервно поджаты, и в целом её волнение очень ощущалось. Но Каролина была достаточно умна, чтобы хотя бы не демонстрировать собственное превосходство или презрение, — это немного утешало.
В витражные окна заглядывало вечернее солнце и, распадаясь на тонкие разноцветные лучи, раскрашивало тронный зал в разные цвета. От этого все присутствующие, застывшие в полнейшей тишине, пока Анастасия и канцлер шли к Огдену, словно находились в движении. Разноцветный свет, скользя по ткани костюмов и платьев, заставлял мужские и женские фигуры танцевать, краснеть и бледнеть, улыбаться и хмуриться. И у Роланда из-за этого возникло странное и немного страшное ощущение сна, усиливающееся с каждым шагом. Он шёл почти бесшумно, принцесса немного цокала каблучками своих туфелек, и эти звуки, моментально превращающиеся в эхо, погружали в какое-то оцепенение.
Чтобы избавиться от него, Роланд посмотрел на Огдена. Молодой король изучал принцессу, и лицо его казалось выточенным из камня. Совершенное, спокойное и беспристрастное. Будто не на живую и восхитительно прекрасную девушку смотрит, а на статую, которую привезли к нему во дворец, чтобы стояла посреди холла. Канцлеру хотелось воскликнуть: «Улыбнись, дурень!» — но он, конечно, промолчал.
Наконец они дошли до Огдена, и Роланд, остановившись буквально в паре шагов, отпустил руку Анастасии. Сделал шаг в сторону и громко произнёс:
— Ваше величество, по вашему приказу я привёз вашу невесту. Её высочество Анастасия, — Фокс
