что он чует запах моих чувств. Что ж они все такие гиперчувствительные, а я такая похотливая?!
– Остров небольшой, но мне он очень нравится. На материке я бываю каждый день, все-таки у меня много обязанностей, – мужчина или не учуял мое мимолетное возбуждение, или сделал вид, что не учуял, чтобы не смущать. А я постаралась вникнуть в то, что он говорит. – На острове находится больница, ну ты ее видела. Она меньше по сравнению с больницей на материке, но тоже оснащена всем необходимым. Так что можешь не переживать, если тебе понадобится какая-то помощь в связи с твоим положением, док ее окажет незамедлительно. На острове еще есть мой дом. И пара домиков служащих, которые работают здесь, – мы шли по ухоженной аллее, и мужчина показал на дом, который напоминал загородную виллу где-нибудь на Бали. На Бали я не была, но картинки-то видела. Рядом с домом были небольшие домики. Видимо, там и жили рабочие, а если по-простому – слуги, которые работали в доме. – Здесь есть и огород, и по большому счету на нем выращивается все, что необходимо к столу. Я не привередлив в быту, – говорил мужчина. – Я предлагаю тебе переселиться в мой дом. Уверяю, мешать тебе я не буду, так как редко бываю там, – мы прошли дом и оказались на пляже.
– Это мы что, остров весь прошли? – я удивилась. Неужели он такой маленький?
– Практически, – усмехнулся мужчина. – Остров действительно маленький, – мы прошли к качеле, сделанной из ствола нависающей пальмы. Я уселась и слегка качнулась, а мужчина помог мне раскачаться сильнее. – На нашей планете очень мало суши, и потому я бы не осмелился лишить свой народ большого куска земли и забрать его в свое личное пользование, – добавил Шарет, а я с уважением посмотрела на мужчину. Это здорово, когда правитель думает о своем народе, а не о свое удобстве, выгоде и так далее.
Я любовалась океаном и покачивалась на качелях.
Мужчина молчал, не мешая мне думать. С ним было комфортно и молчать, и разговаривать. Ветерок трепал его гриву волос, и я снова перевела взгляд на воду. На Шарета было смотреть слишком волнительно. Он, словно почувствовав мое настроение, подошел ближе и остановил качель. Теперь он стоял передо мной и не отрывал от меня глаз, а я, подняв голову и встретившись с ним взглядом, молчала. Он медленно склонился ко мне, прикоснувшись рукой к скуле, а я закрыла глаза в ожидании поцелуя. Мгновение, другое, а его не последовало, и я широко распахнула глаза. Сказать, что я чувствовала себя глупо, – это ничего не сказать. Мужчина также смотрел на меня, словно не замечая неловкого момента.
– Я думала, ты меня поцелуешь, – призналась, чтобы заполнить паузу.
– Я очень хочу это сделать, но борюсь с собой, – ответил Шарет.
– Почему? – я смотрела на него снизу вверх и сама боролась с соблазном запустить руки в гриву волос и притянуть мужчину поближе к себе. Прижаться к нему всем телом. И лучше, чтобы эти самые тела были без одежды.
Мужчина бросил взгляд вниз, на мой живот. И до меня дошло.
– Можешь не отвечать, – я оттолкнулась от земли, чтоб качель немного отошла назад и дала мне возможность встать, так как мужчина отходить не собирался.
– Я все же отвечу, – Шарет не дал мне отойти, он схватил меня за руку и прижал к себе. И уже вместе со мной сделал шаг к стволу пальмы. Я упиралась спиной в пальму, а впереди было горячее мужское тело, которое хотело меня. Здесь никак не перепутаешь, когда свидетельство желания упирается тебе в живот. – Док сказал, что не знает, какие процедуры проводили бакийцы, и что любая нагрузка может навредить тебе и ребенку.
– А я думаю, что ты борешься с собой из-за того, что я беременна, – я не очень поверила словам мужчины.
– Мне все равно, что ты беременна от хармита. Мне важно, что сейчас ты хочешь меня, – и мужчина меня поцеловал. Нежно, сладко. У меня закружилась голова от тягучести поцелуя. Поцелуй наращивал свои темпы, и я уже задыхалась от нехватки воздуха. Теперь я боролась с невероятным желанием сорвать с мужчины одежду и ощутить его в себе. Он подхватил меня под попу, чтобы я стала выше. А я воспользовалась моментом и обвила ногами его бедра. Теперь бугор в шортах упирался мне в промежность, и я повела бедрами из стороны в сторону, потершись об него, А мужчина застонал мне в губы. Его действия стали порывистыми, он начал целовать шею. А я выгнулась, чтобы дать больше возможности для поцелуев. Шарет освободил мою грудь от топа, и рубашка-кимоно валялась у наших ног. Он целовал грудь, вбирая соски и прикусывая их, а я стонала и вскрикивала от сладкой пытки. Нервы оголены до предела, а телу нужна разрядка. Мужчина просовывает руку между нашими телами мне в брюки. Вот теперь наличие трусов меня совсем не порадовало. Но вот уже мужские пальцы на моих влажных складочках, прикасаются к горошенке клитора, и я вскрикиваю, сжимая бедра что есть силы, а он снова придавливает, отправляя меня на вершину блаженства. По телу проходит судорога оргазма, и я повисаю на Шарете. Вот так вот, Машка, стала ты межмировой шлюхой, которая готова раздвинуть ноги под каждым инопланетным мужиком. Эта мысль больно обожгла, и слезы солеными струйками заструились по щекам.
– Я сделал больно? Где? – мужчина всполошился, осторожно опуская меня на песок. Я отрицательно покачала головой, пытаясь объяснить, что не в боли дело и слезы вызваны другой причиной, но не смогла. Мы лежали на пляже, я уткнулась в крепкую мужскую грудь и рыдала. Шарет больше не терзал меня вопросами, а молча гладил по волосам, прижимая к себе. А мне было так приятно. И одновременно эта нежность и ласка усугубляют муки совести. Да, это именно совесть решила проснуться в такой неподходящий момент.
– Ты объяснишь ? – напомнил мужчина о том, что его вопрос остался без ответа.
– Извини, – Я отстранилась и начала натягивать на себя топ, а затем и блузу.
– Извинений мало. Я должен понимать, почему моя женщина после секса плачет, – Шарет и не
