места, чтобы просунуть под него книгу. Остается небольшой бугорок, но в таком старом замке, как этот, нет ничего необычного в кривых половицах.
Спасибо, друг! ― Я провожу указательным пальцем по его голове, и его усики радостно поднимаются.
Внезапный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть. Мышь стрелой бросается под кровать.
Бастен, думаю я инстинктивно. Его органы чувств сообщили ему о том, что я нашла. Книгу.
Но когда ключ поворачивается в замке, на пороге появляется не суровое лицо Бастена.
Это единственный человек, которого я сейчас ненавижу еще больше.
― Ты. ― Я тыкаю пальцем в Райана, прищурив на него покрасневшие глаза.
Внезапное откровение о Втором возвращении богов становится не таким важным, а гнев вспыхивает, как спичка, проносясь по позвоночнику. Что толку беспокоиться о следующем возвращении фей, когда здесь и сейчас у меня есть свой собственный жестокий тиран?
Я добавляю:
― Ты ублюдок.
Райан задумчиво поглаживает свою челюсть.
― Еще не остыла, я так понимаю?
― Ты ― гниющая навозная куча, которую не сожрут даже слизни. Ты обманул меня. Весь этот спектакль был затеян, чтобы вынудить меня использовать мой дар!
Он спокойно отвечает:
― И ты это сделала. Блестяще. Ты бы слышала, что о тебе говорят в Дюрене. Да и в Старом Коросе, полагаю, уже знают. Это была удача, что Великий клирик оказался рядом и наблюдал за твоим выступлением своими глазами.
Мои глаза прищуриваются.
― Великий клирик? Поэтому ты его пригласил?
Его лицо расплывается в улыбке, когда его пытливый взгляд скользит по мне, одетой лишь в халат и тапочки.
― Эта насмешка на священника держит в кармане Королевский совет. Он десятилетиями обхаживал их, вместе с ними развлекаясь шлюхами и азартными играми. Его дед был главным советником короля Йорууна на протяжении почти пятидесяти лет. Теперь он держит старого Йорууна под замком, чтобы никто не мог проверить его состояние.
― И что? Ты можешь доказать кровную связь, когда мастер возьмет твою кровь, а Великий клирик ― нет.
― Вот почему он выстраивает все так, чтобы Астаньон стал теократией, полностью обходя требование кровного родства. И боги тому свидетели, его усилия приносят плоды. В Старом Коросе меня всегда ненавидели. На семью Валверэев смотрели свысока за то, что мы родом из провинции. Нажили свое состояние на пороке. Никто из них никогда не хотел, чтобы я занял трон. — Райан делает паузу. ― Великий клирик ведет грязную игру. Значит, и мне придется играть грязно.
Моя грудь вздымается под шелковым халатом.
― Ты рисковал жизнью ребенка ради этой своей игры!
Он протягивает руку, чтобы убрать прядь волос с моего лица, но я отшатываюсь назад, прежде чем он успевает коснуться ее. После напряженной секунды его рука опускается.
― Ребенку ничего не угрожало, Сабина.
― Это ложь!
Его глаза вспыхивают.
― Впервые в жизни я не лгу. Зрелище было устроено по настоянию моего отца. Он требовал увидеть твой дар под давлением. У меня не было другого выбора, кроме как согласиться; уверяю тебя, у меня наготове были лучники со стрелами с успокоительным на случай, если тигр нападет на мальчика. После сегодняшнего я выкупил мальчика у мастера боя и устроил его на работу в конюшню. Ему больше никогда не придется проливать кровь ради еды.
Мой взгляд скользит по лицу Райана, пытаясь прочесть правду в его зеленых глазах, в изгибе бровей, в наклоне головы. В моих ушах звучит предупреждение не верить ни единому его слову, но я не могу найти ни одного признака, который бы указывал на ложь.
― Мы союзники, певчая птичка. ― Он прикрывает веки. ― Я поклялся тебе в этом.
Его слова звучат правдиво, но я все равно не решаюсь им доверять.
Сжав челюсти, я резко выхватываю клинок из ножен, пристегнутых к бедру, и прижимаю к его шее.
Его глаза расширяются в неподдельном шоке.
― Клянусь богами, ― бормочет он, ― ты полна сюрпризов.
― Как я могу доверять Лорду лжецов? ― говорю я сквозь стиснутые зубы, задавая настоящий вопрос. Райан заслужил неблаговидную репутацию, поэтому только глупец поверит его заверениям. И все же какая-то часть меня хочет ― должна ― знать, что ему можно доверять.
К лучшему или к худшему, но мы связаны друг с другом.
Внезапно его левая рука взмывает вверх, чтобы перехватить лезвие, а через секунду он уже перенаправляет его в сторону от своей шеи. Стремительным движением он выхватывает клинок и сжимает мои запястья за спиной.
― Эй! ― тщетно сопротивляюсь я. ― Отпусти меня!
Он не спеша изучает резную деревянную рукоять клинка.
― Кто подарил тебе эту вещицу, певчая птичка? В последний раз я видел этот нож у другой дворянки, которая прижимала его к моей шее после того, как из-за долгов ее мужа они оказались в доме нищих. Могу лишь предположить, что она его заложила.
Я рычу, пытаясь вырваться.
Райан проводит одной рукой по моей шее, обводя яремную ямку. Его горячее дыхание ласкает мою кожу, когда он бормочет:
― Это была Бриджит? Ферра? — Затем, после паузы: ― Или это Вульф?
Когда я не отвечаю, его низкий голос становится жестким.
― Прошу прощения. Я имел в виду Бастена. Я забыл, как близко вы знакомы, пока он не обнял тебя на арене, и все услышали, как ты выкрикиваешь его настоящее имя.
Горло перехватывает, когда я тщательно продумываю свои следующие слова. Через плечо я шиплю:
― Если я не ошибаюсь, работа телохранителя заключается в том, чтобы охранять мое тело. Ты хочешь сказать, что он должен был делать это, не прикасаясь ко мне?
Интересно, чувствует ли Райан, как колотится мое сердце? Слава богам, что у него нет дара Бастена, иначе он бы учуял мою ложь.
Он наклоняется ближе, губы касаются моего уха.
― Ты трахалась с
