— Эй, вы… погань лесная. А не много ли на себя берете?
Свида с Аукой, не сговариваясь, резко обернулись, с удивлением взглянув на пришедшего в себя княжича.
— Быть по-твоему, поищу-ка я себе другую жертву… — злорадно усмехнулся Аука, бросившись бежать.
Свида зашипел, проводив труса презрительным взглядом, и снова попытался сменить облик, но по насмешливому взгляду княжича понял, что он больше не поддастся на морок.
— Ну, иди сюда, сквернавец. Угощу тебя от души, да только не плотью своей, а мечом-Кладенцом… — мрачно скривился Деян, поманив нечисть к себе.
В руках его ослепительно сверкнул обнаженный клинок. На сей раз вредный меч не видел никакой беды в том, чтобы отрубить злой нечисти голову.
Свида, заметив Кладенец, пронзительно заверещал и попытался удрать, но Деян не дал ему такого шанса. Нагнав поганца в несколько широких прыжков, он взмахнул мечом, и отрубленная голова Свиды покатилась по траве, расплескивая вокруг отвратительно пахнущую, черную, как смоль, кровь.
— Второго догонять не стану, и так время потеряли… — пробормотал Деян, намереваясь уйти, но меч вдруг потянул его в обратную сторону.
— Долг свой исполни. Кто мной владеет, от зла людей хранит. Следуй за врагом, прямо на север. Недалеко он ушел, схорониться вздумал. Нагоним быстро, а там и волк твой подоспеет… — прошипел клинок, продолжая тянуть хозяина к цели.
Делать нечего, пришлось Деяну подчиниться. К счастью, меч оказался прав — Аука нашелся буквально в пяти минутах ходьбы к северу. Уверенный в том, что его не заметят, он попытался спрятаться в зарослях лещины, зло глядя на княжича из-под ветвей. Деян же, не говоря ни слова, метнул в него меч, и Кладенец, изогнувшись в полете, сам нашел свою цель — вошел Ауке аккурат промеж глаз.
— Отмой меня в ключевой воде, да не трать время зря… — прошелестел вредный клинок, снова погружаясь в безмолвный сон.
Пока Деян раздумывал, как исполнить поручение Кладенца, послышался топот и чьи-то тревожные крики. Молчан, Роек и Сирин выскочили прямо перед княжичем, явно готовясь спасать его от похитителей.
— Поздно. Мертвы оба. Поехали обратно, кажется понял я, что за бой такой «текучий» у жениха твоего, девица. — улыбнулся Деян, демонстрируя окровавленный меч.
— Вот те и сын княжеский… — тихо пробормотала Сирин, с удивлением разглядывая Деяна, — Того гляди, новым богатырем станет, ох и прибавится нам с ним проблем…
Роек же, сев Деяну на плечо, сердито клюнул его в щеку. Вороненок страшно расстроился тем, что не смог помочь другу в бою.
Глава 10 «Последнее испытание»
Сирин, Молчан и Роек зачарованно следили за боем Бродника и Деяна. Теперь там было, на что посмотреть — княжич и впрямь понял, в чем суть, его движения стали плавными и текучими, как вода.
Сойдясь в схватке, противники кружили по поляне, выискивая бреши в обороне друг друга, и казалось, вовсе не уставали, хоть с момента начала боя прошла уже пара часов. Деян, бледный и сосредоточенный, удерживал меч-Кладенец, Бродник же пользовался привычным ему водяным клинком, прозрачным и острым, как бритва.
Наконец, дух воды отступил, светло улыбнувшись.
— Больше мне нечему учить тебя, княжий сын. Ешь, спи, набирайся сил — завтра отправимся к терему Лешего. Дольше медлить нельзя, всего пара ночей осталась до прихода зимы.
Деян поклонился, благодаря за науку. Спрятал Кладенец в ножны и сел у костра, с наслаждением набросившись на еду. Сирин, довольная тем, что все радуются ее стряпне, знай подкладывала жениху самые аппетитные кусочки мяса — Молчан, поохотившись, принес кролика, которого Сирин и зажарила на углях.
Закончив с трапезой, уснули, оставив дозорным Роека. Вороненок уселся на самой вершине дерева, неустанно оглядывая лес, чтобы никто не смог незамеченным подобраться к спящим. После полуночи его сменил Молчан, но проснувшийся Бродник прогнал его дремать дальше — от волка многое зависело в предстоящем бою с Лешим.
На рассвете собрались и отправились в путь. Шли молча, каждый был погружен в свои мысли, и только Молчан вздыхал, вспоминая, как давно не видел ни жену свою, ни малых деток. Выросли уж, поди… признают ли отца, когда вернется домой? Точнее — если вернется.
Терем Лешего, окутанный утренней мерцающей дымкой, стоял на прежнем месте. Только в этот раз звать хозяина не пришлось — лесной князь сам вышел навстречу гостям, по привычке недобро усмехаясь.
— О, вернулся, добрый молодец… а я уже дождаться отчаялся. Хорошо хоть, не пришибли тебя по дороге. Да еще и новых товарищей привел. — весело оскалил он зубы, разглядывая всю честную компанию.
Бродник сдержанно поклонился, Деян нахмурился, Сирин же и вовсе фыркнула, повернувшись к отцу спиной. Леший, рассерженный ее дерзким поведением, смерил Деяна тяжелым взглядом.
— Почему птица Сирин не в клетке златой? Али ты забыл наш уговор, сын Мстислава? Не справился ты с испытанием моим, так что поди прочь, и про невесту свою забудь.
С этими словами Леший повернулся и хотел было уйти, но Деян остановил его.
— Уговор наш был в том, что я должен доставить тебе Сирин живой и невредимой. О том же, чтобы именно в твою клетку ее сажать, ты не сказал ни слова. Ну вот, я ее привел, задание твое выполнено. А я теперь в праве третье испытание для себя сам выбрать.
Леший остановился, скрипнув зубами. Яростно тряхнув головой, обернулся, буравя дочь взглядом.
— Ты ему подсказала, верно?
Сирин, усмехнувшись, пожала плечами и наконец-то подошла ближе к отцу.
— А коли и я, что с того? Честь и доблесть свои он доказал, и есть у него теперь священное право — вызвать тебя на бой смертный. Откажешься — власть свою потеряешь. Так что делать-то будешь, батюшка?
— Поганка лесная, да как смеешь ты! — вскипел было лесной князь, но взял себя в руки и взглянул на Деяна, — Так и быть… боя хочешь, щеня? Будет тебе бой. Один на один, при свете Даждьбога.
Деян хотел уже согласиться, но Сирин снова вмешалась.
— Нет уж, батюшка… один на один на равных сражаются. Пусть Деяну волк да ворон помогут. Али
