того как над тобой поработают Серж и Стефана, я буду лишь выигрышно смотреться, — отмахнулась Эльвира.
У меня прям перед глазами возникла толпа, исключительно из мужчин, которые не могли отвести взгляд от той страшненькой, настолько страшненькой, что прям невозможно. Да, пожалуй, при таком раскладе, никто не потеряет свою челюсть, когда Эльвира войдет в помещения, и не важно, буду я в джинсах или в платье.
В итоге офисный знаток мужских сердец привезла меня в облюбованный ею салон красоты. И судя по перечню в рекламном буклете, на стойке администратора, тут делают все, кроме сложных хирургических вмешательств.
Эльвира всю дорогу рассказывала, какие у неё сейчас ухажёры. Вот же название, так и вижу, что они не прочь полакомиться её ушами. Машина с церберами следовала за нами. Маркус даже прислал сообщение с короткими вопросами: «Куда? С кем?». Я ответила: «Наводить красоту с Эльвирой. Коллега по работе».
— Стефана! — и две молодые женщины принялись целовать друг другу щеки, радостно сияя улыбками. — Я Вам тут одно чудо в перьях привезла.
— Оу… — Стефана придирчиво осмотрела меня с головы до ног, пытаясь подавить презрение и здраво оценить масштаб работы. — Ничего, и не из таких красоток делали.
Мы переоделись в предоставленные салоном халаты и тапочки. Первой экзекуцией оказалась эпиляция — сахарная, по словам мастера, жутко полезная для кожи. Эльвира была рядом. Ей нанесли маску на лицо, и та сразу погрузилась в свой телефон, с кем-то периодически переписываясь.
Мастер стала переговариваться с Эльвирой, затрагивая неинтересную жизнь неизвестных мне людей. Кажется, я даже задремала, так убаюкивающе они тарахтели под тихую музыку, льющуюся из колонок под потолком. Прямо салонный шум моря с далекими криками чаек. А легкое покалывание кожи в области голеней можно было сравнить с дарсонвализацией*, которая расслабляет не хуже любого массажа.
— Ты что спишь? — вопрос Эльвиры заставил меня резко открыть глаза. — Тебе тут волосы рвали, а ты спишь?
Маски на её лице уже не было — не слабо я отключилась.
— Одно другому не мешает. — Не вижу смысла извиняться за то, что мой болевой порог выше некоторых.
Эльвира в ответ обдала меня шоком и недоумением, пытаясь это выразить ярче лицом и глазами.
Далее меня познакомили с Сержем. Высокий, худощавый. Осветленная челка пышной волной скрывала половину его лица. Как он так работает?
Серж принялся тягать мои волосы, больше обсуждая варианты работы с Эльвирой, будто она тут заказчик. Опять я как кукла. Ну хоть одевать она меня не потащит. Серж театрально вздохнул, соглашаясь с озвученным им решением. И с этого момента его неудовольствие и огорчение испарились бесследно, уступая место спокойствию с еле различимым вкраплением предвкушения — мастер полностью отдался своему делу.
Итог: мои волосы стали сочного шоколадного оттенка и им придали форму, обещая, что, и без сложной укладки, будут прилично выглядеть, а не топорщиться в разные стороны, как им вздумается. Ну что, теперь я не растрепанное пугало.
После Серж принялся за моё лицо, а какая-то новая девушка из местных работников стала крутить вокруг Эльвиры, привод её макияж в должный вид.
На все про все у нас ушло четыре часа, или больше. Я откровенно потерялась во времени. Мне-то спешить некуда. В таком виде я могу спокойно вернуться домой, если мой новый "цербер" отпустит меня с миром, согласившись не тащить меня на корпоратив.
Эльвира заставила переодеться в платье прямо в салоне, торопя, что уже пора быть на месте. А-то прибудем, когда все уже порядочно зальют глаза выпивкой и толку от потраченного времени на наведение красоты не будет. Ну правильно, чем выше градус в теле, тем красивее все вокруг. А значит, если хотите сэкономить на салоне, то приезжайте в разгар вечеринки.
Я сделала как велела Эльвира, переоделась, спрятав ведьмовской амулет под платьем. Хорошо, что оно было без глубокого декольте, с обычной горловиной, декорированной вставкой из плотного кружева.
***
Вэн для празднования Нового года, в последний рабочий день, арендовал небольшое кафе, которое должно было вместить весь персонал «Чувственного коктейля». А это около сорока людей, считая сборщиков, менеджеров и химиков из лаборатории, что располагалась в другом здание и существовала автономно от основного офиса.
Войдя в кафе, мы попали в небольшой бар. Несколько мужчин, с отдаленно знакомыми лицами, расположились здесь за распитием крепких напитков. Один из официантов указал нам на небольшую комнатку, выделенную под гардеробную. Мы с Эльвирой оставили там свою верхнюю одежду и направились искать место общего сбора.
Направо от входа в кафе был проход в другое помещение, которое можно было назвать танцполом. Здесь было пусто, гости ещё не дошли до танцевальной кондиции. В углу располагалась техника, и молодой парень следил, чтобы музыка звучала без остановки.
А уже отсюда мы смогли пройти в зал со столами. Именно здесь собралась основная масса жадная до халявной еды и выпивки.
Эльвира сдержанно кому-то помахала. Я обежала взглядом присутствующих, отмечая, насколько они были поглощены своими разговорами и тем, что было на тарелках. Лишь одна женщина, из менеджеров, и незнакомая девушка взбудоражились моим появлением. Если та, что постарше, тут же перешла в режим искрящегося недовольства, то вторая отвела взгляд и попыталась успокоиться. Может это новенькая со склада? Или может в лаборатории ещё одного лаборанта наняли? Выяснять не собираюсь.
Со своей сумкой я не рассталась, она единственный мой друг в этой толпе недоброжелателей. Жужжание и вибрирование привлекли моё внимание — кто-то настойчиво мне звонил. Я вернулась в барную зону, на ходу доставая телефон из сумки, и ответила.
— Можешь сориентировать что к чему? — услышала голос Маркуса.
— Корпоратив, но долго я здесь не собираюсь оставаться.
— Мы на улице, следим через окна, но если что, звони.
Услышав мое согласие, он повесил трубку.
На миг я задумалась: а чтобы было бы, если Маркус решил остаться рядом со мной? Все-таки здесь много народу, и это потенциально опасное место для любого, даже для того, кого не хотят целенаправленно убить. Но не мне учить их, как делать свою работу — остаются снаружи, значит, так надо.
— Ника, — окликнул кто-то со стороны барной стойки. —
