class="p1">И это как зависимость.
То, о чем говорил его дед.
Коснулся зубами и ощутил её кисть. Оксана закрылась. Не позволяла. Это немного разозлило. Не хочет ему принадлежать?
– Ты же не считаешь, что на этом всё?
Оксана удивленно распахнула глаза, а Максимов усмехнулся, её невинность его заводила.
Перевернув девушку на живот, он притянул её за бёдра, заставляя встать на колени.
Сам шумно выдохнул от вида открывшейся картины. Идеальная линия песочных часов. Россыпь маленьких родинок на спине напоминало созвездие. Поза покорности и уязвимости.
У Романа член заболел от желания.
Он сжал рукой твердую плоть, унимая свою дикость, склонился, провёл языком по линии крестца. Оксана задрожала, пряча лицо в подушку.
Смазка капала на простыни тягучими, вязкими каплями.
Хочет. Возбуждена.
Максимов провёл длинным мазком вдоль сжатого ануса и влажных складок.
– Не-нет… это грязно, – она попыталась сдвинуться, но мужчина удержал её за бёдра.
Припал губами и языком, вылизывая, целуя, играя с клитором.
– Прекратите…
Она стонала и ёрзала, пришлось держать крепче, до синяков на коже.
Девушка смущалась или боялась своей реакции. Дрожала, стоило ему погрузить язык чуть глубже, раздвинуть чувствительные складки. Оксана сдавленно взвизгивала, крупно вздрагивая, пытаясь отползти.
– Больно… – шептала она.
Роман вновь применил пальцы, быстро, почти безжалостно доводя её до разрядки.
Вот кому действительно было больно, так это ему. Он повернул её, такую мягкую податливую.
Глаза припухшие, влажные, всё ещё дрожащие ресницы.
Максимов стянул брюки, освобождая член, нетерпеливо провел по нему несколько раз, кончая на гладкую кожу её бедер.
Оксана, казалось, этого и не заметила, только закрыла глаза.
А он глубоко дышал, всё ещё возвышаясь над ней. Затем растёр рукой своё семя по её коже. Устроился чуть позади на влажных простынях.
С Оксаной у него тоже всё было впервые.
Впервые он перед кем-то стоял на коленях, впервые заботился о чужом удовольствии больше, чем о своём.
Роман усмехнулся. Он поцеловал влажную кожу на её шее, лизнул место, где точно поставит свою метку. Сделать это – означало отрубить голову Гидре.
Оксана проснулась от тяжести и жара. Вначале даже не поняла, где находится и чья рука прижимает её поперёк талии. Приподнявшись, она посмотрела на альфу, спящего рядом, с чувством нарастающего смущения.
Он остался?
Оксана прикусила губу, вспоминая, что позволила делать мужчине, как бесстыдно открывалась и жаждала его ласк.
В голове царил хаос. Казалось бы, она сама себе обещала «не убегать» и не жалела о случившемся, только поняла, что к этому можно привыкнуть.
Оксана разглядывала альфу и в который раз убеждалась, что он красивый и сильный. А ещё ей нравился его голос.
Но отчего-то стало чертовски страшно.
Максимов ей напоминал огонь, с ним можно было сгореть дотла. Но возникшие чувства…
Оксана никогда ещё не влюблялась и всегда боялась, что за реакцией своих феромонов никогда не узнает это чувство.
Она хотела слезть с узкой кровати, но стоило пошевелиться, как Максимов шумно вздохнул и приоткрыл глаза. Оксана застыла.
Самое страшное, наверное, этот момент. После всего, что случилось.
Его взгляд медленно скользнул с лица на обнаженную грудь, и Оксана быстро прикрылась краем одеяла.
– А… доброе утро, – её голос звучал тихо и невнятно.
Она не привыкла показываться перед кем-то голой, щёки начали гореть помимо её воли, и стало намного жарче. Особенно перед этим альфой.
– Доброе, – его голос тоже был хриплый.
Если честно, сейчас Оксане захотелось, чтобы Максимов ушёл и избавил её от этой ситуации, когда надо что-то говорить. Лучше вообще об этом молчать. И так ясно, что она ему не откажет, так зачем этот взгляд.
– Я приготовлю завтрак.
Она чуть откашлялась, старалась говорить спокойно, насколько это возможно, сидя голой и чувствуя его горячую ладонь на своём бедре.
Максимов приподнялся, и она ощутила его кожей.
– Не хочу есть, – шепнул он, и от его дыхания по телу Оксаны поползли мурашки.
– Вам на работу пора собираться.
Максимов тихо засмеялся, и внезапно коснулся лёгким поцелуем её плеча.
– Все выглядит так, будто ты хочешь от меня избавиться.
– Нет, просто…
– Я понял. «Не трогай меня, я смущаюсь, мне стыдно» – именно это читается на твоём лице.
Сердце Оксаны забилось сильнее.
– Просто…
Максимов снова усмехнулся, уже не убирая губ с её плеча.
– Ты повторяешь это слово, но с тобой всё не так просто, да, Оксана?
Отвечать не имело смысла.
– Тебе понравилось?
– Не нужно меня о таком спрашивать.
Казалось, дыхание перехватило. Зачем ему это?
Максимов резко повалил её на постель, нависая над ней. Глаза пожелтели, немного пугая и в то же время завораживая, словно золото.
– Никогда не думал, что меня будет возбуждать невинность.
Оксана охнула, когда альфа склонился к её шее, мокро целуя.
– Утро же…
– Утро, – простонал Максимов, – ты права, совместим приятное с полезным.
И поднял с лёгкостью на руки. Оксана вцепилась в его шею от неожиданности.
– Нет, что…
Она застыла, когда он пронёс её голую по гостиной и направился в свою спальню. Она прятала лицо, стараясь не думать о том, что кто-то из прислуги мог её увидеть.
Максимов поставил её на ноги в душе, но не позволил и слова вымолвить, прижавшись настойчивыми губами к её губам.
В нём была страсть и дикий напор. Он прижал её спиной к холодному кафелю, чуть приподнимая.
– Больно, – шепнула Оксана.
Максимов утробно рыкнул, крутанув краны. Зашумела вода, попадая на них мелкими каплями, наполняя пространство паром и теплом.
Он повернул её к себе спиной, заставляя слегка прогнуться, и приставил горячий твёрдый член к промежности.
– Вчера я этого не сделал… – прошипел, двигаясь так, что Оксана вздрагивала каждый раз, когда альфа задевал чувствительные места, – но сейчас вряд ли сдержусь.
Максимов гладил её по бокам, поочередно сжимал грудь, бёдра. То сильно, то нежно.
Оксана приподнялась на цыпочки, будто могла избежать проникновения, но альфа не дал привыкнуть. Вошёл со стоном на всю длину. Оксана взвизгнула.
– Не сжимайся… черт, – скрипнул он зубами, – порву же тебя.
Порвёт?
Оксана охнула. Он огромный.
У неё ноги задрожали.
– Только не плачь, – шептал альфа, поворачивая её лицо, поглаживая щёку, – тебе нужно привыкнуть ко мне…
Оксана молчала, позволяя целовать лицо, губы, щеки. Максимов держал её крепко, двигался не спеша, прижимаясь всем телом, пока оно не начало плавиться.
Альфа использовал феромон, и Оксана вдыхала его полной грудью, чувствуя, как сознание уплывает, а сама она становится невесомой.
– Не уходи, – Максимов до боли сжал её, – чувствуй меня.
Шум воды перебивал пошлые хлюпающие
