Он пригладил волосы, пропитавшиеся потом после душной темницы, бросил последний взгляд на силуэты деревьев за окнами, залитые солнечным светом, и открыл другую дверь, ведущую в бальный зал.
Луана сидела тут же, за фортепиано, и наигрывала что-то на изящных клавишах из слоновой кости. Она играла почти всё время, когда была свободна от дел – и когда поблизости находился инструмент.
Анрэй прислушался и узнал мелодию, позаимствованную с далёкой планеты, где им то и дело приходилось бывать. Анрэй знал уже все мелодии Луаны наизусть и мог бы, пожалуй, сыграть их сам, если бы чувствовал в себе хоть малейшую способность к искусству.
- Шопен, - произнёс он шёпотом. – О чём ты мечтаешь, Луана?
Пальцы Луаны дрогнули, и мелодия оборвалась глухим стоном клавиш. Она вжала голову в плечи и, бросив короткий взгляд через плечо, снова уставилась на инструмент.
Луана боялась играть при нём. Она могла играть при чужих, незнакомых людях, и Анрэй прекрасно помнил это – всегда играла Дезмонду в те далёкие времена, когда ещё была его невестой.
Анрэю она не играла никогда. Мелодия всегда смолкала, стоило Луане понять, что супруг находится в комнате, и Анрэю оставалось только гадать, в самом ли деле она не знает, что Анрэй давно уже изучил малейшие детали её мелодий, или просто не допускает и мысли о том, что подобное может быть.
Наступила тишина – холодная и пустая. Она повисла в воздухе так же, как бывало между ними всегда. Они до сих пор не могли находиться наедине, вдвоём. Не хватало слов, и все темы исчезали вдруг, хотя вот уже сотни лет они жили одной жизнью на двоих.
Иногда – а может и часто – Анрэй спрашивал себя, чего он не смог Луане дать?
Лучшие апартаменты, лучшие дома, лучшая еда и любые драгоценности, которые только можно было отыскать на освоенных мирах – всё было к её услугам в любой момент, стоило только пожелать. В Ордене косо смотрели на эту слабость, и Анрэю приходилось скрывать её изо всех сил – а тех, кто не верил в чистоту его помыслов, списывать по категории ненадёжных, благо это было в его ведении.
Сотни людей прошли через его руки - виновных и невиновных. Они приходили к нему с мыслями, засорёнными сомнением и отсутствием веры. Кого-то приводили силой, и тогда работать было неприятно – но Анрэй привык и давно перестал испытывать к ним что-нибудь.
Другие приходили сами – как Каллен. И с этими было легко, потому что им он мог помочь. Прогнать сомнения и страхи, сделать их чистыми и сильными – и, конечно, благодарными лично ему.
Сотни людей изменились в его кабинетах, будто глиняные статуэтки были расколоты и вылеплены с нуля. И только одна оставалась неизменной, потому что её Анрэй не нашёл бы в себе силы заставить – а сама Луана до сих пор не готова была даже просто заговорить с ним.
Полторы тысячи лет. Анрэй хрипло вздохнул. Если бы он знал, что не изменится ничего… И тут же стиснул зубы, преодолевая накатившую злость.
- Ты говорила с поставщиком? – спросил он куда жёстче, чем хотел.
- Конечно, - голос Луаны был как всегда тих и глух. – Тебе нужно от меня что-то ещё?
- Нет.
- Тогда разреши, я пойду?
Короткий кивок, который Луана не может видеть, но понимает без слов. Она встаёт и уходит, а Анрэй остаётся один. Нет. Вдвоём - наедине с подкатившей злостью.
***
Дезмонд потерял счёт времени и боли. Кулаки, казалось, свело судорогой – с такой силой он вонзал в них ногти. Ему казалось, что круговорот этой боли, перемежавшийся холодом от текущей по щекам воды, которую он то и дело пытался поймать языком, но никак не мог, будет бесконечным, когда двери открылись, и на пороге снова появился Анрэй.
Он остановился напротив Дезмонда, сложив руки за спиной, и два разъяренных взгляда скрестились. Оба ждали, что другой начнёт первым.
Наконец Анрэй заговорил:
- Я бы подождал, пока ты созреешь, чтобы принять эту информацию, но времени у меня не так уж много. Так что я всё же скажу.
Он помедлил, ожидая реакции, но, так и не дождавшись её, продолжил.
- У нас есть два варианта развития событий, Дезмонд. Вариант первый. Ты говоришь мне, как попасть в Интаку, и я отпускаю тебя.
Дезмонд хрипло расхохотался.
- Ты в самом деле веришь, что я бы на это пошёл?
- Вариант второй, - продолжил Анрэй, не обращая внимания на его выходку. – Решив, что ты на это не пойдёшь, я забираю тебя в Энира Тарди и передаю в руки Ордена. Я сам провожу тебе коррекцию, и ты всё равно говоришь нам, где Интака.
- Второй вариант исключает первый. Тебе нет резона меня отпускать.
И снова Анрэй не обратил внимания на его слова.
- В любом случае, до тех пор, пока ты не сделаешь выбор, тебя будут пытать. Это всё.
Анрэй кивнул палачу и, развернувшись, снова направился к двери. Он вздрогнул, когда услышал из-за спины пронзительный крик – не от жалости, а от того, что ощутил горячую волну, пробежавшую по венам и на несколько секунд вытеснившую его собственную боль.
***
Луана снова играла.
Анрэй остановился, замер неподвижно, опасаясь спугнуть невесомое видение. Тонкие полупрозрачные руки скользили над клавишами, складывая звуки, похожие на капель, в переливы, резонировавшие с болью внутри него. Анрэй никогда не мог понять, помогала эта музыка ему или делала ещё больней. Она была как наркотик – ненадолго затмевала всё, чтобы потом осознание реальности накрыло с головой. Когда звуки смолкали, Анрэй чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Воздух казался сухим и наждаком скрёб гортань.
Музыка стихла, и в голове воцарилась пустота.
Анрэй мотнул головой, отгоняя её прочь, и произнёс тихо, стараясь не испугать:
- Луана…
Луана вздрогнула и заледенела.
- Я не стану с ним говорить, - сказала она, не дожидаясь, когда просьба – или приказ, прозвучит вслух.
Почти физически она ощущала холод, исходивший из-за спины – оттуда, где стоял Анрэй.
- Я сделал всё, как ты просила. Разве тебе этого мало, супруга?
Луана могла бы прочитать мысли Анрэя в эту секунду, хотя и не была наделена подобным даром. Она могла прочитать мысли Анрэя почти всегда – так просты и выхолощено очевидны они были. Для кого-то в Ордене, быть может, Анрэй и был опасен. Он любил разыгрывать страшные жестокие спектакли, включавшие в себя множество людей и множество ходов. Мало кто мог угадать, что кроется за теми или иными его словами, – но Луана знала это всегда, даже без слов. Для неё Анрэй был предсказуем, как искусственный разум, способный лишь рассчитывать числа, но не творить.
И сейчас, когда Анрэй потребовал от неё того, чего Луана боялась всегда – собственноручно привести Дезмонда к нему – несложно было догадаться, чего он захочет теперь.
Дезмонд совсем не изменился за все прошедшие века. Луане было бы легче, если бы он стал сухим, как Анрэй, или озлобленным, как говорили о нём в дни казни. Именно поэтому Луана не выдержала и снова поддалась той силе, которая влекла её к Дезмонду. Именно поэтому не смогла затем скрыть (проведённую ночь) от Анрэя и невольно выдала не только себя, но и Дезмонда.
Но именно поэтому Дезмонд никогда бы не стал отвечать на вопросы Анрэя – Луана не знала, как может не понимать это Анрэй. Он слишком привык, видимо, к тому, что любой ломался в его кабинетах.
Но Дезмонд был не любой. В этом не было логики и не было смысла, но Луана видела это слишком хорошо ещё тогда, много лет назад, когда Дезмонд отказался предать уже мёртвого деда.
Дезмонд скорее умрёт, чем пойдёт на уступки, и единственное оружие, которое могло бы помочь Анрэю его сломать, это она сама – Луана.
Конечно, теперь Анрэй снова пришёл к ней.
- Ты хочешь, чтобы твой сын поплатился за твоё упрямство?
Луана стиснула зубы. И этого она тоже ждала. Но этим словам было трудно противостоять. Её учили, что она, жена, всю свою жизнь должна отдать на благо семьи. Мужа – того, кто станет её жизнью. И сына – которого теперь у неё пытались отобрать.
- Тебе следовало думать об этом, когда ты заключал свою последнюю сделку, - попыталась возразить она, но голос дрогнул, выдавая её с головой.
