Спустившись в общую залу не сразу заметила женщину, лишь подойдя ближе рассмотрела сидевшую в широком кресле перед горящим камином старушку. На столе перед ней стояла кружка с "чаем" и красивая пышная булочка. Гостья оказалась маленькой, как воробушек и хрупкой. Голова не покрыта, серебро волос мерцало в свете свечей. Подойдя ближе вгляделась в строгие черты лица: острый нос, узкий упрямо вздёрнутый подбородок и серые до прозрачности глаза. Платье с глухим воротом тёмно-коричневого цвета было простого кроя, и из недорогой ткани.
– Добрый день! – поздоровалась я, вежливо кивнув.
– А?
– Леди плохо слышит, – зачем-то прошептала Агнесса, замершая позади меня.
Я повторила приветствие куда громче и наконец была услышана.
– Добрый, деточка, добрый. Подойди ближе, с годами плохо слышать стала. И видеть тоже.
Присев прямо напротив неё, улыбнулась:
– Леди Бакрей, хочу предложить вам занять место в качестве моей компаньонки, поселиться тут, в замке и преследовать меня везде, кроме собственной комнаты, – я говорила громко, делая паузы между словами. Гостья кивала в такт. Стоило мне замолчать, она тут же ответила:
– Я согласна, ледюшка Одри. Вы не глядите, что плохо со слухом и глазами. Важно другое: я сама хожу, везде за вами поспею, ждать меня не придётся, а клюка мне в помощь, – и ткнула пальцем в свою трость.
– Вот и славно! Когда можете приступить?
– А?
– Говорю, когда можете приступить?
– Да хоть сейчас! – махнула она рукой, – сундук с вещами я уже привезла.
О как! Мне нравилась эта женщина!
– Агнесса, проводи леди Элею в её комнату.
– В какую именно? – растерялась девушка.
– Ближе к главной лестнице.
– Будет сделано, госпожа, – служанка сделала книксен и позвала мою теперь уже дуэнью за собой.
– Ах да! – окликнула я гостью, – касательно оплаты…
– Еда и горящий камин в комнате обеспечены? – не дала она договорить мне.
– Да, – удивилась я.
– Мне того достаточно, лишь бы не жить под одной крышей с невесткой.
– Хорошо. Через час мы отправляемся на службу в друидорскую Святость, – предупредила я старушку.
– Буду готова ко времени, – степенно кивнула она.
Я задумчиво смотрела, как леди Бакрей медленно поднимается по лестнице.
Как интересно.
Глава 24
Я и леди Бакрей устроились в карете, домчавшей нас до Святости. Экипаж сопровождали сэр Имарк Стоун с сыном, лорд Лиам Кенсингтон, и несколько охранников.
Леди Элея, забавно щуря глаза, выглядывала в распахнутое окно, рассматривая вечерние улочки Друидора. Я не задавала вопросов, женщина заговорила сама.
– Ваш предок заложил первый камень этого города, – начала она рассказ, – я прожила тут всю жизнь, знаю многих, от купцов до аристократов, последних, кстати, совсем немного. Все, кто мог, давно покинули сей суровый край. Ваш отец, лорд Даниэль, был женат трижды. Первый брак принёс ему сына, во время родов Всевышний забрал прекрасную Марианну. Гевин был замечательным ребёнком, обещавший вырасти в хорошего правителя. Все горожане надеялись, что с наступлением семнадцатилетия у него проснётся дар. Но этого не случилось и юноша, впав в безумное отчаяние, никого не предупредив, ушёл в Лес, искать фей. Его тело нашли несколькими днями позже, у самой лесной кромки. Герцог был безутешен. Но время, оно ведь такое, с одной стороны, безжалостное, с другой – милосердное. Время лечит, боль притупляется, душевные раны затягиваются. Ваш отец женился во второй раз.
Я слушала историю своей семьи, затаив дыхание. Как же грустно.
– Очаровательная хохотушка, рыжеволосая Эрилен, понесла. В день родов снова что-то пошло не так и они вместе с малышкой погибли. Затем лорд Даниэль женился на невероятной Николетте. Такой красивой, что при взгляде на неё даже у камня начинало стучать сердце. И на свет появилась ты, – старушка легко перешла ко мне на ты, а я и не подумала возражать. – Совсем не похожая на мать и едва на отца. Но очень на свою бабушку, те же карие глаза, то же упрямое выражение лица. Ты станешь красавицей со временем.
Я в сомнении вскинула бровь.
– Не веришь? – прищурилась на меня собеседница, – а вот и зря. И в этот раз ни леди Николетта, ни ты, Одри, не погибли.
Увы, леди Бакрей, маленькая Одри всё же умерла и её тело заняла душа совсем другого человека, но эту тайну я никому и никогда не расскажу.
– Твой отец был на седьмом небе от счастья, вот только уж больно стар. Через год после его смерти вдовая герцогиня собрала вещи и тебя и укатила в далёкую столицу. К привычной жизни, где, если верить слухам, стала весьма популярна и завоевала сердце самого короля.
– Её казнили, – негромко сказала я.
– Прими мои соболезнования, – женщина наклонилась ко мне и сжала мою ладонь в своей тёплой и шероховатой.
– Вы ведь всё прекрасно видите и слышите? – усмехнулась я, глядя в её серые глаза.
– Конечно, – лукаво улыбнулась она в ответ, – только об этом всем остальным знать вовсе не обязательно, – и лихо мне подмигнула. – Казаться немощной очень выгодно.
– Соглашусь, – кивнула я. – Об одном только прошу, всё, что вы услышите от меня, должно остаться тайной, даже приказы моим подчинённым.
– Ты хотела сказать "подданными"?
– Да, – откинувшись на жёсткую спинку сиденья, прикрыла глаза, подставляя лицо ветру, что залетал в открытое окно кареты.
– Не бойся, я глуха, нема, слепа, всё, как ты и просила, перечисляя Грете список требований, – в голосе старушки слышался смех. И я, не выдержав, рассмеялась.
– Хорошо, когда желания осуществляются, – фыркнула я и карета остановилась.
Дверцу распахнул слуга и помог нам выбраться наружу.
Пошёл снег, мягкий и пушистый, он кружил и кружил, белыми хлопьями падая на землю. Друидорская Святость представляла собой каменное строение с остроконечной крышей, с символом местной религии, коим выступал круг с точкой в центре, от этой точки отходили лучи, надо бы посчитать на досуге их количество и узнать историю.
В окружении телохранителей мы поднялись по каменной лестнице в сторону широких двустворчатых тяжёлых дверей.
