следует относиться как к обычной служанке. Он намеренно не выделял ее из общего числа приближенных, чтобы ситуация не повторилась, как с Луо Шинь.
Но почему же тогда душа его была не на месте? Почему он так сильно переживал? Почему ему было трудно дышать в лесу Забвения, там, где он всегда находил покой и умиротворение?
Ответ на все эти вопросы пришел в следующий миг. За спиной генерала послышался знакомый шорох. Гонец остановился на почтительном расстоянии. Упав на колени, он спешно отчитался:
– Господин, не велите казнить.
– Что случилось? – спокойно отозвался Шан.
Его взгляд был прикован к стволу тысячелетнего дерева, а мысли унеслись далеко вперед, к собственному дворцу.
– Ваша новая служанка, она… умерла.
Не проронив больше ни слова, генерал активировал браслет на запястье и призвал силу Дири для пространственного переноса.
Миг. И он очутился в круге переноса, там, куда путь простым смертным был всегда закрыт, там, где светился и мерцал маленький круглый шар, дитя Ригеля, чью силу небожители Торакса использовали для своих целей.
Неожиданно взору генерала предстала она, белая как мел Виталина, лежащая на вершине лестницы, прямо у его ног.
Так она попыталась улететь куда-то? Она столь отчаянно хотела добраться до Дири? И сила убила ее за это? Но зачем она это сделала?..
Бесчисленное множество вопросов ворвалось в голову Шана-и-Дана, когда он молча склонился к мертвой девушке. А душу его выворачивало от представшего взору зрелища, камень в груди с каждой секундой становился больше, грозясь лишить генерала дыхания. Маленькая частичка его сознания вопила и требовала действий, требовала сделать хоть что-то…
Но что и зачем? Она уже умерла, точно ведь умерла…
Опустившись на колени, Шан подрагивающими пальцами пощупал пульс и констатировал неизбежное.
Умерла.
Она не небожитель, и доступ к Дири ей закрыт. Она не обладает ци, она даже не циньлу, не из числа смертных, которые способны впитывать ци без вреда для здоровья. Она из другой планеты, и надумала использовать силу дитя Ригеля для каких-то корыстных целей?
Внизу у подножья лестницы пали ниц сразу несколько человек, едва генерал гневно посмотрел в их сторону.
– Что здесь произошло? – грозно спросил Шан-и-Дан. – Кто это допустил?
– Мой господин, ответ на этот вопрос знает только Хен, – ответствовал один из стражников, не отрывая головы от пола. – Мы застали здесь оракула, когда услышали громкий девичий крик.
– Ты?! – вознегодовал Шан.
Оракул служил ему верой и правдой столько лет, сколько ни один из придворных, за это и был одарен долголетием. Более того его сестра по имени Хена умоляла генерала сделать ее наложницей, лишь бы не выходить замуж на ненавистного ей господина из семьи торгашей, как желали того родители девушки. А ведь и-Дан согласился не раздумывая, потому что верил своему слуге и был к нему лоялен, откликаясь на «небольшую» просьбу взамен на долгие годы преданного служения. Но он не тронул Хену и пальцем. Он даже ни разу ее не посещал ни в спальне, ни на занятиях.
– Как ты посмел!.. – Взгляд небожителя испепелял. – Как ты посмел допустить сюда служанку? Ведь это ты ее привел, не так ли? Сама бы она никогда не смогла попасть в это место, открытое взору лишь немногим! Ты – мой придворный оракул, который ведает всеми делами дворца, связанными с Дири, как ты мог допустить ее сюда?
– Я… чувствовал в ней ци, – со слезами на глазах залепетал Хен. – Я думал, она циньлу… Я думал…
– Не ври мне! В ней нет ци! И ты это знаешь! Говори, зачем ты привел ее сюда?! – Шан-и-Дан злился.
Его гнев плескался во взгляде, прожигая окружающую действительность своей силой, силой Дири, которую потомки Нефритового Дракона умели подчинять.
– Скажи мне правду, зачем ты убил Виталину?! – гаркнул Шан, требуя честного ответа. Неожиданная догадка озарила его и ослепила своей невероятностью. – Так это ты тот предатель, который замешан в смерти Луо Шинь? Это ты привел убийцу во дворец? Переместил его сюда с помощью моей Дири?
– Нет! – оракул закричал, будто его резали на куски.
Сила Дири, подвластная небожителю, небесному генералу Шану, пришла в движение, она бурлила в нем неистовым потоком, а взгляд его стал прожигающим, потому что дитя Ригеля испепеляло всякого, вознамерившегося испытать свою судьбу, по-настоящему разозлить потомка Нефритового Дракона.
– Я… хотел лучшего будущего для моей Хены… я побоялся, что вы выберете служанку вместо моей сестры… Я хотел… проучить лаовайку, – оракул выжимал из себя слова через боль и страдания. Испепеляющий взгляд Шана обжигал кожу виновника, оставляя после себя красные волдыри. – Я не знал… что она ринется наверх как одержимая!..
Сказав такое, Хен взвыл, обливаясь слезами. Однако его горе не тронуло сердце безжалостного генерала. Он остался глух к страданиям оракула, но несколько секунд спустя закрыл глаза, уравновешивая душевное состояние.
Взволнованная, пульсирующая Дири в считанные мгновения уменьшилась в размере и стала, как прежде, круглым мерцающим шариком, висящим над постаментом, окольцованным множеством охранных иероглифов. Дитя Ригеля вернулось в изначальное состояние, продолжило питать энергией освещение дворца и прочие механизмы, создающие блага цивилизации.
Не говоря больше ни слова, генерал поднял холодное тело Виталины на руки, активировал браслет и исчез на месте, унося ее и свои странные чувства в чащу леса Забвения, подальше от людских глаз. Подальше от всего мира, подальше от Дири, сила которой и убила эту, по его мнению, глупенькую служанку.
Шану нужно было собраться с мыслями и выбрать место упокоения иномирянки, чтобы ничто и никто не потревожило душу Виталины, не помешало ее будущему перерождению согласно колесу Сути.
Глава 18. Царство мертвых
Стоячий недвижимый воздух окружал меня всюду, куда бы я ни повернула голову, желая почуять хотя бы малейшее дуновение ветерка. Увы. Этого не происходило, как бы я ни пыталась сосредоточиться и напрячь все возможные органы чувств. Тело мое было словно невесомым, однако стояло на поверхности ровно, а не парило в воздухе.
И это казалось странным. Очень и очень странным и непривычным. Ведь в душе моей царили
