страха разоблачения я редко ходила за покупками, но даже нескольких встреч парню хватило, чтобы по уши влюбиться в красотку Фрею Попаданку.
Каждый раз, поймав восхищенный мужской взгляд, я с тоской думала, что если бы не мое беглое положение, то новая жизнь могла бы стать очень интересной.
Я получила уникальный шанс прожить все заново. Я могла снова влюбиться. Выйти замуж и родить детей.
Могла сделать то, что не получилось в той, первой жизни…
Иногда я рассматривала себя в зеркало, пытаясь понять, кем она была, эта девочка Федерика. Где жила, в какой семье. Чем занималась, пока не попала в рабство. И почему попала…
В той жизни я иногда читала фэнтезийные романы про попаданок, в том числе про попадание в другое тело.В книгах героиням все время снились какие-то сны, приходили образы или передавалась магия от предыдущей владелицы тела.
У меня же был почти ноль. Я не получила ни памяти тела, ни магии, ни снов, в которых мне сообщали бы важную информацию.
Все, что у меня было от прежней хозяйки этого юного тела – это кулон в форме листочка, да парочка случайных видений.
Во всем остальном это была я, умершая в своем мире Елена Панова. Это были мои знания, мои умения. Мой жизненный опыт, которые я не знала, как применить в этом мире.
Я часто думала, чем мне зарабатывать на жизнь, если вдруг покину дом Тати.
Хотя подруга даже слышать не хотела, чтобы мне оставить ее. Начинала ругаться, махать недовольно руками, утверждая, что никуда меня не отпустит. Но вдруг…
Я провела у Тати два месяца, и пока ничем, кроме работы по дому и помощи в лавке не занималась.
Раньше я немного умела шить, но только с помощью швейной машинки. Здесь же кругом был ручной труд, да кое-что изготавливалось с помощью магии.
Конечно, швеи-магички отлично зарабатывали. Такие мастерицы были редкостью даже в столице, и к ним всегда была очередь. Но у себя я никакой магии не замечала, а значит шить, если бы я решила этим заняться, мне предстояло вручную. Вязать, вышивать, делать свечи или мыло - увы, все мимо.
Я не умела петь – ни голоса, ни слуха у меня не было. Тело Федерики тоже не подавало сигналов о любви к этому виду искусства. Танцевать Лена Панова умела только на бытовом уровне, да и Федерика, судя по всему, не была местной Анной Павловой.
Что еще?
Еще я была отличным архивариусом и библиотекарем – вот в этом мне равных не было.
В бумагах и книгах у меня всегда был порядок. Аккуратно составленные каталоги. Идеальные книги регистраций. Номенклатурные дела рассортированы и без единой ошибки зарегистрированы. Моим жизненным девизом было: "Порядок, аккуратность, тщательность".
В общем, я была настоящей канцелярской крыской, искренне любящей свою работу. Но кому мое умение и любовь к каталогам нужны в этом мире?
Я была уверена, что никому...
За ответом толстяк Фраштивц не приходит ни в полдень, как грозился, ни позже. До самого закрытия мы с Тати ждем его, все больше тревожась. В промежутках между обслуживанием покупателей шепчемся, перебираем возможные варианты развития событий и способы решения наших проблем.
- Знаешь, я тут размышляла насчет фиктивного брака…, — Тати задумчиво кусает губы. – Это опасно. Нет никакой гарантии, что кандидат в мужья не догадается для чего тебе нужен этот брак и не выдаст властям. И с тебя оплату получит, и с твоего хозяина за поимку беглой рабыни.
- Что же делать? – я совсем падаю духом – страх встретиться с Али разрастается все сильнее, заставляя мое тело покрываться липким потом.
Если работорговец узнает во мне Федерику, он легко докажет, что я его собственность. Определить, что цвет глаз и волос я изменила искусственно не составит большого труда.
Когда это будет установлено, Али просто предъявит представителю власти официальную книгу регистраций, которая имеется у каждого работорговца. Фотографий здесь еще не придумали, поэтому в специальную книгу заносят имена рабов, подробное описание внешности, возраста, пола и особых примет каждого.
Если бы от природы я была темноволосой и кареглазой, как подавляющее большинство здешних жителей, еще была бы надежда доказать, что Али ошибся.
Но рыжеволосых синеглазых рабынь на все королевство раз-два, и обчелся. Так что, установить, кто я такая на самом деле – дело пустячное. И когда это случится… Даже думать не хочу, что со мной тогда сделает Али.
Тати как-то рассказала мне, что тут вытворяют с беглыми рабами после поимки. Особенно, с женщинами… Это просто ужас, по сравнению с которым пытки времен земного средневековья кажутся невинными играми младенцев.
Поэтому, на случай если я не сумею сбежать еще раз и все-таки попаду в руки Али, под юбками у меня припрятан маленький складной нож с отравленным лезвием – одного пореза будет достаточно, чтобы мгновенно отлететь на небеса.
- Тебе нужно выйти замуж по-настоящему, — Тати окидывает меня оценивающим взглядом. – Думаю, не составит труда найти желающего взять тебя в жены. Ты уже сейчас очень красива. Если немного пополнеешь, то станешь еще привлекательней. Тогда сможешь выйти замуж хоть за… Да хоть за дракона, например!
- За дракона? – хмыкаю я недоверчиво. Драконы, это элита элит этого мира. Здесь все девушки, да и замужние женщины мечтают стать хотя бы содержанкой дракона. А уж выйти замуж - это как джек-пот выиграть…
«... Рабыня это, господин дракон.... Господин инквизитор» - всплывает в памяти дрожащий от страха голос мерзавца, собиравшегося выбросить меня в канаву к землюкам...
Дважды спасший мне жизнь Инквизитор тоже дракон.
Я опускаю голову, чтобы Тати не заметила, как дрогнули мои губы и заволокло влагой глаза – прошло два месяца, но он так и не дал о себе знать.
Умом я понимала, что нелепо надеяться, что Инквизитор еще помнит о моем существовании. Помог по какой-то причине, вернул своего коня обратно и все, забыл. Но глупое сердце никак не хотело слушаться доводов разума, замирая каждый раз, когда приходят воспоминания…
- Да, если бы ты вышла замуж за дракона, это решило бы все наши проблемы разом: и ты больше не беглая рабыня. И я, как твой опекун
