фолиант из рук Кингфишера.
— Отдай мне это! Что с тобой такое? Эта книга — первое издание.
Кингфишер посмотрел на Русариуса пустым взглядом. Он возвышался над библиотекарем, но это, похоже, не имело значения для старшего мужчины. Для Кингфишера это тоже не имело значения, потому что воин склонил голову и опустил свой пугающий взгляд в пол.
— Мои извинения, Русариус. В будущем я буду осторожнее.
— Где Рен? — требовательно спросила Эверлейн.
Выражение лица Кингфишера стало суровым.
— Полагаю, он все еще намывает свои яйца, — сухо сказал он.
— Если ты пытаешься шокировать меня упоминанием определенных частей мужской анатомии, то тебе не повезло, — огрызнулась блондинка. — Я видела яйца Рена. Я также видела твои. Я видела все, — сказала она, многозначительно глядя на промежность Кингфишера, — так что я точно знаю, куда направить колено, если ты продолжишь меня испытывать. Похоже, ты не понимаешь, какой опасности сейчас подвергаешься, Фишер.
Огромный мужчина окинул себя взглядом, а затем снова посмотрел на Эверлейн из-под темных, насупленных бровей.
— Судя по тому, сколько доспехов я надел сегодня утром, это не так, — сказал он глубоким и мягким, как шелк, голосом.
— Убийцы Беликона могут быть где угодно…
— По-моему, это ты должна быть начеку, дорогая Лейн. Именно ты только что угрожала ударить меня коленом по яйцам. — В уголках его рта мелькнул намек на улыбку, но она так и не появилась. Он был серьезен как могила, когда сказал: — Никто из людей Беликона не будет настолько глуп, чтобы попытаться напасть на меня в стенах этого двора. Не тогда, когда у меня за спиной пристегнут меч, и все в порядке с рассудком.
Боги, у него действительно был меч за спиной. Я не сразу заметила. Из-за плеча Кингфишера виднелась только гладкая черная рукоять. Ни с того ни с сего его глаза метнулись ко мне — впервые он вообще заметил мое присутствие, — в библиотеке стало еще темнее. Неужели он это сделал?
— Невежливо пялиться на мужское оружие, — жестко сказал он.
Как он назвал меня в Зеркальном зале? Жалкой? Гребаной шуткой? Я чувствовала себя и тем, и другим под холодной тяжестью его взгляда. Но он не мог заставить меня опустить глаза. Такие, как он, меня не сломят. Именно из-за него я оказалась в Ивелии, пойманная в ловушку против своей воли. Если бы он оставил меня там, где нашел…
Если бы он оставил тебя там, где нашел, ты была бы мертва.
Боже, даже тоненький голосок в глубине моего сознания был настроен против меня. Я не собиралась благодарить Кингфишера. Не тогда, когда он был настроен так откровенно враждебно.
— Не волнуйся. Я не собираюсь его красть. Он не очень впечатляет. По-моему, больше напоминает зубочистку.
Эверлейн подавила взрыв смеха тыльной стороной ладони.
— О, ха-ха! Кажется, кому-то пустили кровь! — Ренфис стоял в дверях библиотеки, встряхивая волосами, как мокрая собака. Его рубашка промокла насквозь. Судя по всему, мужчина даже не удосужился вытереться, прежде чем одеться. В одной руке он нес кучу кожаных доспехов, в другой — меч в ножнах, завернутый в кусок черной ткани. Несмотря на ехидную ухмылку, — похоже, благодаря моему острому язычку, — генерал был изрядно зол, раздражение горело в его глазах, когда он с грохотом опустил свою ношу на длинный стол.
Кингфишер не обратил на него ни малейшего внимания. Он все еще смотрел на меня.
— Этим мечом были убиты тысячи людей, — прорычал он.
— Не думаю, что это делает его особенным, — ответила я. — Тебе, наверное, стоит узнать независимое мнение.
— Ха! — Ренфис засунул кулак в рот и прикусил костяшки пальцев, пытаясь подавить смех. Русариус оглядел каждого из нас, его теплые карие глаза перебегали с меня на Кингфишера, на Рена, а затем на Эверлейн, которая стала пунцовой и демонстративно просматривала стопку книг, лежащую на столе.
— Я не понимаю, — сказал библиотекарь. — Нимерель — грозный меч. Созданный алхимиком. Прославленное легендарное оружие древних. Для меня большая честь даже взглянуть на него…
— Давайте уже начнем, а? — прервала его Эверлейн. — Мы теряем время, а нам предстоит обсудить очень многое. Фишер, сядь и перестань хмуриться. Тебе это не идет. Рен, иди в тот конец и проследи, чтобы он оставался на своем месте. Саэрис, садись сюда. — Она указала на стул в самом конце длинного стола — как можно дальше от того места, куда она велела сесть Кингфишеру.
Русариус хмурился, все еще пребывая в замешательстве, но тут Эверлейн сунула ему в руки книгу, и его лицо просияло.
— Ах, да, чудесно! Зарождение Ивелии. Одна из моих любимых.
Я опустилась на свое место, хотя бы для того, чтобы прекратить битву взглядов, к которой меня молча призывал Кингфишер, но чуть не вскочила с него в знак протеста, услышав это название.
— Книга по истории?
— Одна из лучших, — ответил Русариус, сияя. — Но здесь не только история. В ней есть несколько глав об этикете и политике фей, которые, как мне кажется, будут очень полезны в данной конкретной ситуации.
— Меня не волнует история Ивелии. И на этикет мне тоже плевать.
— Понятно, — пробормотал Русариус.
— Ваша политика и ваши дворы меня не интересуют, — продолжила я. — Я хочу выяснить, как снова открыть эти ртутные порталы, а потом сделать это и убраться отсюда ко всем чертям. Вы все продолжаете настаивать на том, что мой брат и мои друзья мертвы? — Даже произнести эти слова вслух было трудно. У меня сжалось горло, когда я заставила себя продолжить. — Если они мертвы, то я хочу увидеть их тела своими глазами. Я хочу похоронить то, что от них осталось. Они не заслуживают того, чтобы их оставили под палящими солнцами на растерзание крысам и стервятникам.
В библиотеке воцарилась тишина. Рен еще даже не присел. Он быстро начал надевать доспехи, которые принес с собой, словно они могли понадобиться ему в любой момент.
— Саэрис, прошло уже больше недели. Уверена, что уже слишком поздно для этого, — мягко сказала Эверлейн. — Как бы ни было тяжело, для тебя будет лучше, если ты просто смиришься с тем, что…
— У тебя есть брат,
