Бледно-серые глаза Абархама поймали меня на пути к рабочему месту главы Ордена. Чувствовала себя перепелкой на прицеле у лучника. Я скромно присела на краешек стула и выложила папки на стол. Протокол из «Мятной пастилы», протокол из Бедахского монастыря и показания жителей района Цапли. Отдельно отложила записи Геррке и его статью о Зирроде. Любопытно, что первым делом глава Ордена взял в руки именно их.
— В папках сведения об убийстве шестидесяти двух человек за последние пять дней.
— Очень грустно это слышать. — Голос главы Ордена был лишен всякого выражения, как и его лицо. Если он и был удивлен, то ничем этого не выдал. Его темные волосы с проседью зачесаны назад и приглажены воском. Ворот камзола из темно-зеленого сукна врезался в шею. Я не знала точного возраста Абархама, но думаю, счет перевалил за сотню. — Надеюсь, ты не думаешь, что мои адепты могут быть причастны к этим печальным событиям?
— Я лишь говорю, что несколько десятков человек были разом высушены мертвой воронкой в непосредственной близости от Первой Башни.
— Все шестьдесят два?
— Сорок четыре. Еще восемнадцать были убиты днем ранее здесь, в Ксиане. Но Вы ведь уже в курсе, верно?
Глава Ордена по-прежнему улыбался. Это плохой признак.
— Возможно. — Почти промурлыкал он. — Я также знаю, что наш общий знакомый недавно вышел на свободу.
— Прекрасно, что Вы так подробно проинформированы. Значит, нам не придется обсуждать еще и эту тему. — Я была сбита с толку тем, что вести дошли так быстро. До еженедельного собрания совета оставалось еще два дня. Они изменили расписание? Или же Абархам велел держать отчет перед ним лично во всем, что касалось меня. Что ж, это может быть и к лучшему: в этом случае, несмотря на родство, Фейт может и не иметь доступа к подобным сведениям.
— И все же, удовлетвори старческое любопытство: зачем тебе Джерласс?
— Просто женская сентиментальность. — Я постаралась придать своему тону безразличие. Некоторое время мы играли в гляделки. Глава Ордена выискивал в моих глазах признаки слабости. В конце концов, я отвела взгляд. Всегда отводила. У меня было чувство, что одно неосторожное слово — и все полетит к чертям. Меня не убьют, пока Аэлмар хранит компромат, но затевать борьбу с целым Орденом — занятие безнадежное и крайне вредное для здоровья. Но я не намерена отступать. Не теперь, когда все адепты будут сплетничать о моем появлении в Ордене в качестве следователя тайной службе. Ведь одно дело прочитать об этом в газете, другое — увидеть своими глазами. Я не могу уйти ни с чем.
— Значит, с воронками тайная служба зашла в тупик. — Довольно усмехнулся Абархам, опускаясь в кресло.
— Да. — Я не стала отрицать очевидное. — Дело международное. Два массовых убийства на территориях разных стран, связанных между собой похожими обстоятельствами. Мне бы не хотелось давать расследованию огласку и допускать к информации сыскную службу Араксикара.
— Поэтому?..
— Поэтому я настоятельно прошу Вас, как главу Ордена, оказать следствию максимальное содействие.
— Почему ты считаешь, что это должно быть мне интересно? — Абархам смотрел на меня внимательно, со сдержанным любопытством инсектолога, наблюдающего за муравьем, который пытается унести слишком большую крошку.
— Господин Фаавел… Абархам, — доверительно начала я, — это мое первое дело на должности следователя. И так как оно не продвигается, боюсь, мне не справиться с напором прессы. Представьте, какая паника начнется, когда в газетах напечатают о возможной причастности адептов Ордена к этим ужасным, загадочным смертям! Разъяренная толпа способна на многое… Если Вы не поможете мне, я буду вынуждена обратиться в редакцию «Ксианского вестника» и региональных газет, чтобы первой сделать заявление. К моему великому сожалению, такую информацию не удастся скрывать долго.
Хотя я пыталась выглядеть не слишком нагло, после слов о прессе лицо Абархама начало постепенно каменеть. К концу моей самонадеянной речи бывший учитель напоминал мраморное изваяние… с нервно дергающимся уголком рта. Мне стало страшно. Когда в последний раз я видела его в таком гневе, то работала «чистильщиком» и тогда как раз возникла потребность в моих услугах.
— Ты залетела слишком высоко, птичка. — Глава Ордена говорил тихо и приглушенно. — Приземление может быть жестким.
Я опустила голову и уперлась взглядом в пол, демонстрируя абсолютное, просто всепоглощающее смирение. Через несколько минут самой напряженной тишины в моей жизни голос Абархама показался плетью.
— Фейтворд!
Я вздрогнула при звуке его имени. Как вести себя? Что делать? Если Фейт узнает о целях моего визита, мне конец. Существо не оставит меня в живых. Я кусала губы и чувствовала, как спина покрывается холодным потом. Пальцы сами теребили полы пальто. Надеюсь, Абархаму сейчас не до того, чтобы подмечать детали моего состояния.
Фейт постучал через некоторое время. Никто не телепортируется прямо в кабинет главы Ордена, даже его племянник.
— Почему так долго? — Недовольно вопросил бывший учитель.
— Прошу меня извинить, дядя, — учтиво наклонил голову пижон, — в последнее время мне нездоровится… Что?! Рэйвен?!
Мы посмотрели друг на друга в упор. В глазах Фейта мелькнули узнавание, изумление и, наконец, страх. Значит, боюсь не только я. Это грело сердце, но еще больше радовало то, что ему, похоже, тоже есть чего опасаться. Мы напоминали двух ощерившихся котов, замерших перед схваткой.
— Госпожа Мара зашла к нам, как официальный представитель тайной службы. — Небрежно пояснил Абархам, жестом веля своему племяннику не присаживаться в кресло. — Я не задержу тебя надолго. Найди Кая и пришли его ко мне через полчаса. После этого можешь быть свободен. И, раз уж ты болен, возьми несколько дней выходных перед тем, как приступить к новым обязанностям моего помощника.
— Благодарю, дядя. Так и сделаю. — Фейт выдал напряженную улыбку. Перед выходом нерешительно обернулся. — Позволь спросить, что понадобилось госпоже Мара, раз она нанесла личный визит?
Абархам оценивающе поглядел на племянника. Я замерла, готовясь услышать свой приговор из его уст.
— О, не стоит беспокоиться. — Ободряюще улыбнулся глава Ордена. — Ничего такого, с чем не справился бы наш новый специалист по безопасности.
Фейт вышел, напоследок одарив меня своей обычной ухмылкой превосходства. Кажется, в этот момент я чуть не лишилась чувств от облегчения. Примерно то же самое ощущала на экзамене Первой Башни, когда чудом избежала столкновения со скалами. Осознание близкой опасности, которой удалось избежать, и эйфория.
